Кульминацией первой глобальной революции можно считать пери од времени с момента разрушения Берлинской стены в 1989 г. по август 1991 г., когда прекратил свое существование Советский Союз. Этот же 1991 г. можно считать и ее завершением, так как наступила принципиально новая, посткоммунистическая эпоха и произошла новая расстановка сил на международной арене. Тогда же был опубликован очередной доклад Римского клуба, который так и назывался – «Первая глобальная революция». В отличие от предыдущих полутора десятков заказанных исследований он был подготовлен от имени самой этой организации и написан ее президентом А. Кингом и генеральным секретарем Клуба Б. Шнайдером. Решение о его подготовке принималось в 1989 г. на очередном заседании Клуба, где было признано необходимым переосмыслить сложившуюся в мире ситуацию и в этой связи определить новые задачи теоретических исследований и практических действий. В результате последующей двухлетней работы были подведены общие итоги не только деятельности Клуба, но и динамики, роста масштабов антропогенной деятельности.
Его авторы отмечали, что спустя два десятилетия с момента появления первого доклада первопричины мировых проблем остались теми же, что и в 1972 г., вместе с тем набор проблем и вопросов, требующих особого внимания, изменился. Среди множества других они выделили три проблемы, нуждающиеся в срочном решении: конверсия военной экономики и перевод ее на мирные рельсы; реорганизация энергопотребления с целью предотвращения потепления климата; влияние на процессы мирового развития и преодоление отсталости слаборазвитых государств. Большое внимание в докладе было уделено роли личности в истории, этическим вопросам и проблемам управления социальными процессами. Критически проанализировав различные экономические системы, авторы обратили внимание на слабую эффективность существующих государственных и международных структур управления и высоко оценили роль неформальных организаций и общественных объединений. Обсуждая достоинства и недостатки рыночной экономики и связанные с ней демократические формы правления, они в итоге разделили точку зрения У. Черчилля, которую хорошо передает его знаменитая фраза: «Демократия – наихудшая из систем, за исключением всех остальных».
Выбор, по мнению членов Римского клуба, лежит между плохим и худшим и, понимая это, мировое сообщество должно также осознать и то, что выжить оно сможет лишь объединившись перед лицом общих проблем. «В поисках нового врага, который сплотил бы нас, – заявили авторы доклада, – мы осознали, что загрязнение окружающей среды, угроза глобального потепления климата, дефицит водных ресурсов, голод и другие опасные явления как нельзя лучше подходят на эту роль» [35]. Однако выступить объединенными усилиями всему человечеству против этого общего врага в начале 1990-х гг. было не суждено. С неимоверной быстротой свершились события, которых практически никто не предвидел и последствия которых почти на целое десятилетие целиком поглотили все внимание и теоретиков, и практиков. Прекратила свое существование социалистическая система, что стало фактически заключительным аккордом свершившейся первой глобальной революции. Логично предположить, что за первой последуют и другие глобальные революции, но это уже дело будущего, к которому мы еще не раз вернемся.
§ 5. Смена парадигмы
Начиная со второй половины 1980-х гг. в СССР, а затем и в Восточной Европе произошли поистине исторические события, значительно повлиявшие на дальнейший ход истории, на мировоззрение людей и их отношение к различного рода социальным теориям. Фактически они стали завершающим этапом первой глобальной революции, которая кардинально изменила расстановку сил на международной арене и породила настоятельную потребность в новых взглядах на мировой порядок, которым еще предстояло сформироваться. Прежде всего, это было связано с разрушением относительно устойчивой биполярной модели устройства мира, снижением напряжения военного противостояния и образованием фактически безальтернативной силы глобального влияния в лице США. Показательны в этом отношении тенденции расходов на оборону и вооружение в мире, которые вполне можно истолковать как признание мировым сообществом неоспоримого лидерства США в качестве главной военной силы, чему способствовал также развал военно-промышленного комплекса СССР и всей структуры безопасности социалистического лагеря, включая поддержку этой системой значительного числа режимов в странах третьего мира. В итоге глобальные расходы на оборону (без учета США) с конца 1980-х гг. уменьшились примерно на 50 %. Расходы на модернизацию вооруженных сил, особенно закупки военного снаряжения, резко сократились. А в целом мировой рынок оружия с тех пор сократился более чем на 50 % [36].
Под новую модель международных отношений еще предстояло подвести теоретическую базу, которая не могла опереться на предыдущие разработки, в том числе на глобалистику, сфокусировавшую свое внимание на глобальных угрозах и не исследовавшую еще законы и динамику становления целостного мира. По этой причине ни западная, ни тем более советская глобалистика не только не смогли предсказать ход грядущих событий, но не сделали даже намека на это.
Распад СССР и всей социалистической системы оказался полной неожиданностью как для науки в целом, так и для глобалистики в частности. Он самым непосредственным образом отразился на смене научных приоритетов, включая исследование глобальных проблем. Интерес к ним значительно снизился не только в нашей стране, но и за рубежом, так как мировое сообщество находилось под сильным впечатлением от резкой смены событий и переосмысливало новые реальности. Выстраивался новый мировой порядок, буквально поглотивший внимание, силу, энергию не только политиков и практиков, но и ученых, специалистов. «Не будет преувеличением утверждение, – писал шесть лет спустя после раз вала СССР З. Бжезинский, – что в наиболее сознательных кругах западного общества начинает ощущаться чувство исторической тревоги и, возможно, даже пессимизма… Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания холодной войны. Вместо “нового мирового порядка”, построенного на консенсусе и гармонии, “явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому”, внезапно стали будущим» [37].
В свете изменившихся обстоятельств многие структуры, организации и некоторые ученые фактически свернули, а то и вовсе прекратили работу в сфере глобалистики. Показательна в этом отношении деятельность Римского клуба, по заказу которого до тех пор доклады публиковались практически ежегодно. А в 1989 г. их вышло сразу три. Затем наступила долгая пауза, продлившаяся вплоть до 1993 г., когда снова было опубликовано два доклада.
В числе причин снижения интереса к исследованию глобальных проблем в нашей стране в 1990-е гг. в первую очередь следовало бы назвать потрясение от столь быстро и относительно бескровно произошедшего развала, казалось бы, всесильной системы. Ученые, как и представители других творческих профессий, буквально испытали шок, породивший на несколько лет творческую анемию в массовом масштабе. Помимо упомянутых причин следовало бы назвать и теоретический вакуум, возникший после отказа от монистической, все подавлявшей идеологии, и доминирование «российского подхода» в ущерб общемировому, когда значительные интеллектуальные усилия тратились на поиск собственного пути развития. Необходимо принять во внимание и организационно финансовые проблемы, связанные с плохим финансированием науки в целом.
Конечно, публикации по глобальной тематике на протяжении этого времени появлялись. Но их стало несоизмеримо меньше и к тому же они в значительной мере несли на себе печать прошлого, подводи ли итоги лишь советской глобалистики, базировались на ее наработках, в то время как теоретические конференции, публичные обсуждения и дискуссии по глобальным проблемам практически отсутствовали. По настоящему заметный интерес к этой теме стал возвращаться к концу 1990-х гг., и то с другой, неожиданной стороны, когда не глобальные проблемы, а не осознанные прежде процессы глобализации оказались в центре внимания.
Запад, в несравнимо меньшей степени затронутый перестройкой международного порядка, быстрее от нее оправился. А так как кардинальные перемены в раскладе сил на мировой арене определили и новые акценты, и новые приоритеты в мировых делах, то главное внимание человечества сфокусировалось на процессах формирования нового мирового порядка. Нашумевшие в начале 1990-х гг. идеи Ф. Фукуямы о конце истории или С. Хантингтона о столкновении цивилизаций, как и рассуждения З. Бжезинского о «великой шахматной доске» (подробнее об этом см. далее) – яркие примеры трансформации научных исследований в этом направлении.