Она охнула, потому что чья-то жестокая рука прямо на ходу схватила её за длинные волосы так, что едва не сорвали скальп. От боли мир взорвался, но сознание она не потеряла.
Развернувшись, девушка изо всех сил ударила, целясь пальцами в глаза. Судя по тому, как взвыл противник, цели она достигла. Но, выиграв схватку, войну она проиграла.
Не успела она вновь развернуться, как жёсткий удар в живот заставил её задохнуться и вышиб дух. Мир вокруг померк.
Последнее, что она помнила, это Вольф, словно медведь, окружённый шакалами, отбивался из последних сил.
Глава 8. На корабле
Роуз не сразу поняла, где находится и что происходит. Казалось, что она раскачивается на гигантских качелях, но не вперёд и назад, а из стороны в сторону. Она чувствовала себя разбитой, словно после тяжёлой болезни.
Открыв глаза, она с удивлением обвела взглядом узкую комнату, которую и комнатой-то назвать было можно с большой натяжкой. Но постель, на которой лежала Роуз, была тёплой, мягкой и удобной.
Её окружали странные звуки, незнакомые запахи…
Роуз осторожно опустила ноги с постели и поняла, что ей не мерещится: пол и правда ходил ходуном, наклоняясь то в одну, то в другую сторону.
Что за ерунда? Как такое может быть? Мозг Роуз никак не мог собрать целостную картину из разрозненных кусочков. Всё рассыпалось, как песок в горсти.
Что она делает в этой странной комнате? Как здесь оказалась?
На ней было странное платье, в их краях никогда такое не носили. Слишком тонкое, слишком лёгкое, оставляющее свободными плечи, спину и руки. Как это на ней оказалось?
А потом в голове словно сверкнула молния и память вернулась к Роуз. Она вспомнила, как её тащили к карете, как на её глазах упал отец, отчаянно кричала сестра и сражался Вольф в неравной схватке. Действительность навалилась на неё во всей своей тяжести: её похитили, а её родных и жениха…
Роуз застыла. На какой-то момент она поняла, что дальше ей не хочется дышать – слишком страшно. Лучше бы она не просыпалась. И в первый момент она испугалась не собственной участи, она о ней вообще не подумала. Словно колокол гремела в голове мысль: если это белобрысое чудовище осмелилось напасть, то, скорее всего, оставлять в живых никого не планировало. А следом за этой мыслью пришло отчаянье. Смерть отца, сестры, любимого – это слишком страшно осознавать. Это было слишком жестоко, чтобы быть правдой. Но это могло быть правдой.
Когда говорят, что ужас и отчаяние сковывают людей – это вовсе не метафора. Руки и ноги сначала холодеют, а потом и правда перестаёшь чувствовать их и на груди будто камень тяжёлый. Дышать невозможно…
Роуз, сорвавшись с места, ринулась к двери и изо всех сил стала молотить в неё руками и ногами:
– Эй! Эй вы там! Проклятые выродки! – выругалась она, наплевав на правила приличия. – Выпустите меня! Выпустите меня, немедленно! Сейчас же!
Дверь оставалась запертой, но это не усмиряло, а словно бы подливало масло в огонь её ярости:
– Отоприте эту проклятую дверь, чтобы вас всем попасть в седьмое пекло! Да что Вечно Проклятый утащил ваши душу в яму! Чтоб вам всем сгореть! Или провалиться в бездну! Выпустите меня!…
Дверь отворилась так резко, что Роуз едва не вывалилась кубарем, но её подхватили и жёстко впихнули назад, внутрь.
Она была готова к тому, что к ней явится один из безъязыких и бесправных слуг, от которых ничего путного толком не добьёшься и кричала, потому что просто не было сил молча терпеть душевную боль.
Но к тому, что пресветлый принц Айдаган лично явится пред её очи, Роуз была не готова. От неожиданности она смолкла и в первый момент даже попятилась назад.
Он был в чёрном. И чёрный цвет его одежд резко контрастировал с бескровным лицом и волосами цвета снега.
– Вы?.. Вы!.. – задохнулась Роуз от ярости, ненависти и страха перед этим мерзким чудовищем.
– Я, – согласно кивнул он и захлопнул дверь за своей спиной. – Вижу, вы пришли в себя?
Роуз дрожала от холода, неизвестности, негодования. Что могла она противопоставить его безнаказанной самоуверенности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Вы похитили меня.
– Вы наблюдательны, – насмешливо кивнул он, останавливаясь перед ней.
Принц был высок и худ насмешлив в жесток в своей циничности:
– Первоначально я ещё было хотел немного поиграть в благородство и изобразить из себя спасителя, но потом решил – к чему тратить время?
– Что случилось с остальными?
– С какими остальными? – ухмыльнулся он, делая ещё шаг вперёд.
Но Роуз не отступила, осталась стоять, где стояла.
– С моим отцом, моей сестрой, нашими людьми?
– О! А как же прекрасный Вольф Бэйр? – продолжал измываться негодяй. – Разве о нём вы не желаете у меня поинтересоваться?
– Конечно, желаю, жестокосердное вы чудовище!
– Ну, не так уж я и жестокосерден. Всему виной сила моей страсти к вам.
Говорил он всё это сухим, насмешливым, деловитым тоном, вряд ли свидетельствующем об эмоциях. Да и как будто эмоции могли служить оправданием в подобном случае!
– Сила вашей страсти?.. – кричать не получалось, эмоции были слишком сильны, слишком остры. Они не давали не то, что крикнуть – вздохнуть глубже и голос Роуз был отрывист, тих – дрожал, как пламя на сквозняке. – Какой страсти, сударь?.. Вы едва ли сможете вспомнить моё лицо. Зачем?.. Зачем вы это сделали?
– Хотел порадовать моих демонов – парочку внутренних и одного внешнего. Ну, а одного слишком заносчивого юнца, осмелившегося перейти мне дорогу, не мешало проучить. Он был слишком высокого о себе мнения. Спесь, если кого и красит, то только принцев.
– Вы не постеснялись напасть на невинных людей только потому, что хотели свести старые счёты?!
– А кого я должен стесняться? – высокомерно вскинул голову принц. – Уж не вас ли? И не вашего выскочку-отца?
– Не смейте говорить плохо о моём отце. Да у него в мизинце было благородства больше, чем во всей вашей длинной тухлой фигуре! – взорвалась Роуз.
– Тухлой?.. – весело хмыкнул принц. – Вы понимаете, что за столь лестный эпитет я могу вырвать вам язык?
– Только попробуйте ещё раз дурно отозваться о моём отце и прежде, чем ваши слуги явятся вам на помощь, я выцарапаю вам глаза.
– Вы это серьёзно? Даже любопытно на это посмотреть.
– Если мне повезёт, смотреть вам будет нечем!
– Пустяки! – небрежно отмахнулся принц Айдаган. – Все ваши угрозы. И ваши капризы. Всё это пустяки, – на лице его вновь возник жёсткий оскал улыбки.
Право, у волка и гиены улыбка и то краше. Человечнее как-то.
Пододвинув к себе табурет, мужчина сел на него, развалившись, всем своим видом демонстрируя подавляющую власть и силу. Казалось, что даже так он был выше Роуз.
– Если я снизошёл до того, чтобы вожделеть твои прелести, красавица, тебе не остаётся ничего другого, кроме как дать мне то, что можешь. Я одержал вверх над теми, кому ты принадлежала ранее… или должна была принадлежать? – да без разницы! Сегодня ты моя добыча. Ты на моём корабле, полностью в моей власти. Кто помешает мне взять тебя так, как я захочу? Столько раз, сколько захочу? И выбросить тебя за борт, когда ты мне надоешь?
– Уж лучше сразу смерть! – яростно проговорила Роуз, чувствуя такое отвращение и омерзение к этому человек, на которые ранее просто не считала себя способной.
– Не исключено, что этим всё кончится. Но начнётся иначе.
Роуз понимала, что это не игра. И что ждать помощи неоткуда.
Она с первого взгляда, ещё не зная, даже не догадываясь, какую роль сыграет этот человек в её судьбе, угадала в нём дикого варвара, несмотря на тонкие дорогие кружева и утончённый внешний вид – варвара, сметающего всё на своём пути.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В каюте было тихо и мрачно. Слышались лишь тихие плески волн за бортом.
– Вы меня не тронете, – покачала головой Роуз.
– Вы так думаете? – хмыкнул проклятый принц в ответ.
Он со злым торжеством посмотрел на девушку, и было так странно видеть на тонких, почти эльфийский чертах это звериное выражение.