Читать интересную книгу Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

– Наше, – закончила она.

– Мы за них отвечаем, – уточнил он мягко.

– Мой господин, – сказала она, – на этой неделе к нам будут съезжаться вассалы герцога Готвальда. Теперь это все уже твои вассалы…

– Еще нет, – уточнил он.

– Будут ими, – сообщила она победно. – Где отыщется смельчак, рискнувший отказать в присяге верности и покорности победителю самого Тельрамунда?

Он чуть поморщился, но смотрел на нее с прежней нежностью.

– Эльза, – сказал он мягко, – мне очень не нравится такое…

– Что, мой господин?

– Присяга из покорности, – объяснил он. – Я хочу, чтобы мне присягали осознанно.

– Так это осознанно! – вскрикнула она и расхохоталась счастливо. – Когда увидели, как легко ты сокрушил Тельрамунда, а его как раз считали несокрушимым… Ты самый сильный!

– Присягать должны не сильнейшему, а лучшему.

Она охнула и округлила глаза:

– А разве ты не лучший?

Он задумался, кивнул, но лицо оставалось сумрачным.

– Да, конечно, других я вообще не знаю. Ты права, я приму их присягу. В большом зале?

– Да, милый, – прощебетала она. – Я все устрою. Я знаю, как это делается. Отец принимал ее от новых хозяев, когда жаловал им поместья.

– Я тоже буду жаловать?

– Конечно, милый! Но сперва нужно будет у кого-то отобрать.

Он задумался, покачал головой.

– Тогда с этим погодим. Я проедусь по всему Брабанту, посмотрю, что, где и как.

Она изумилась:

– Зачем? Мой отец руководил, не покидая замка.

Он мягко привлек ее к себе, погладил по золотым волосам и нежно поцеловал в лоб.

– Это потом. А сперва он побывал везде…

– Откуда ты знаешь?

Он сдвинул плечами.

– А как иначе?

Она вздохнула, обняла его и прижалась всем телом.

– Но не сразу же? Хотя бы несколько недель побудем наедине?

– Недель? – переспросил он.

Ей почудилось изумление, в сердце кольнула обида, как он не понимает, что все мужчины Брабанта мечтали бы с нею остаться на всю жизнь, да еще на троне герцога!

– Хорошо, – сказала она уступчиво, – дней. Пока вассалы будут прибывать в наш замок.

Он снова поцеловал ее, наслаждаясь чистотой и свежестью ее губ.

– Ты сможешь сопровождать меня, – предложил он.

Она охнула, отшатнулась.

– По землям Брабанта?

– А что? – спросил он. – Пусть видят, какая у меня красавица в женах!

Она энергично затрясла головой.

– Нет-нет. Там часто такие дороги, что повозка не пройдет.

– А на коне? – спросил он. – Если не умеешь, мой Снежок легко понесет двоих.

Она сказала с укором:

– Как я могу? Я твоя жена и должна вести себя прилично. Замужняя женщина не должна подниматься в седло, чтобы не уронить себя и не бросить тень на своего мужа!

Он посмотрел на нее несколько озадаченно.

– Правда?

– Правда, милый, – произнесла она ласково. – Ты в очень далеких краях путешествовал, забыл наши обычаи!

Глава 13

Он долго всматривался в даль, приставив ладонь ребром ко лбу, прикрывая глаза от солнца.

– А что там? – спросил он. – Не вижу набитой колеи к тому лесу. Похоже, все предпочитают ездить во-о-о-он туда, верно? Там дорога пробита хорошо, но тот лес в пять раз дальше! А в этом деревья как на подбор, отсюда видно!

Она посерьезнела.

– Это Зачарованный Лес, Лоенгрин.

– Кем?

– Не знаю, – ответила она испуганно. – Но еще никто не вернулся оттуда. Нет, вру, однажды вернулся один охотник, но он стал совершенно седым, разум его помутился, он бормотал что-то непонятное, ночами не мог спать, а в конце концов бросился в реку и утонул.

Он нахмурился, Эльза со страхом видела, как посерьезнел его взор, а в глазах мелькнули злые искорки. Но он не заявил, что немедленно направится туда и мечом искоренит всякое зло, вместо этого сказал спокойнее:

– Хорошо, а что с Шельдой, почему на ней до сих пор нет пристани? Она здесь достаточно широка, чтобы носить большие корабли.

– Проклятие, – прошептала она потерянно.

– Чье?

– Не знаю. Вот видишь, какая из меня была бы правительница!.. Кто-то из древних колдунов наложил проклятие, что здесь, в таком удобном месте, нельзя строить пристань, нельзя кораблям приставать к берегу… и даже приближаться опасно. Потому все, кому приходится плыть мимо, жмутся к тому берегу!

– Та-а-ак… А почему на озере нет уток? Дома близко, утки сами бы утром ходили к воде и возвращались вечером…

Она тяжело вздохнула.

– В озере огромный водяной зверь. Утки для него что мухи, но ест их тоже. Раньше женщины ходили туда полоскать белье, но, когда он утащил двух под воду и сожрал, к воде никто не подходит…

Она рассказывала и рассказывала про то, как загнанные в свои глубокие норы чудовища снова выходят на божий свет, как только люди начинают драться друг с другом и забывают о них, еще он узнал, что на самой дороге часто появляются исчезники, что сбивают путников с дороги, те часто разворачиваются уже в виду стен замка и идут обратно, некоторые вообще направляются к реке и падают в воду. Бывают случаи и посерьезнее, например, один отряд покойного герцога на заколдованной дороге принял второй отряд за невесть оттуда взявшихся врагов и вступил с ними в бой. Те тоже были уверены, что перед ними сарацины, дрались отчаянно, несколько храбрых рыцарей были убиты, многие ранены.

За оградой кладбища, где хоронят некрещеных, а также клятвопреступников и самоубийц, по ночам начали твориться странные вещи: мертвые встают из могил, затевают свары, иногда выходят на дорогу в ожидании запоздавшего путника.

– Да, – протянул Лоенгрин озадаченно, – а я думал, буду учить здешних крестьян овец разводить…

– Овец? – удивилась она. – Каких овец?

– Да любых, – ответил он. – Лучше, конечно, тонкорунных, но можно и мясную породу. Кроме шерсти и мяса, очень хорош овечий сыр, а молоко вообще просто чудо… Я видел, как в других странах на одних только овцах растет богатство и благосостояние.

Она наморщила хорошенький носик.

– Овец? Разве это занятие для благородного лорда?.. Ну, хорошо-хорошо, тебе виднее. Ты знаешь другие страны и народы, а я даже Брабанта как следует не видела. Только свой замок и чуть-чуть вокруг замка. Если ты говоришь, что овцы дадут простым крестьянам выгоду, то пусть заводят этих самых овец.

Он поцеловал ее в лоб.

– Ты не против? – спросил он с улыбкой.

– Нет, конечно, – сказала она, посмотрела на него, возмутилась: – Ты чего, дразнишься? Ты же теперь лорд и этого замка, и всего Брабанта! Или ты сам не знаешь, как разводить овец, только дразнишь меня, вот такую жалобную?.. Точно не знаешь! Вы же в своем Ордене только сидите и слушаете вопли о помощи?.. Что, не так?

Он покачал головой.

– Совсем нет.

– А как?

– Наши рыцари, – объяснил он серьезно, – постоянно покидают замок… одни, вот как я, открыто, другие предпочитают странствовать под видом бардов, торговцев, бродячих охотников. Так им удается узнать больше, а помощь их бывает неожиданной и более уместной.

Она сказала задумчиво:

– И народ преисполняется надежды…

– Умница, – сказал он. – А еще деспоты трепещут… ну, пусть не трепещут, но понимают, что и на них найдется управа, если слишком… да, слишком. Мы не в состоянии истребить и даже наказать все зло на свете, но наиболее заметных или зарвавшихся злодеев судить по своему рыцарскому кодексу можем, кем бы эти злодеи ни были и где бы они ни находились.

Она спросила, судорожно вздохнув:

– А король Генрих?.. Он злодей или нет?

Лоенгрин ласково перебирал ее золотые волосы, Эльза счастливо закрывала глаза, никогда не думала, что прикосновения могучих мужских рук могут быть такими ласковыми и нежными.

– Он король, – ответил Лоенгрин.

– Я знаю…

– Король, – повторил Лоенгрин, – а это обязывает.

Эльза воскликнула в негодовании:

– Он собирался отдать герцогство Тельрамунду!

– Да, – согласился Лоенгрин с неохотой, – но он исходил из интересов королевства. Он соблюдает законы, и если бы ты представила веские доказательства, что герцог оставил корону тебе, король ни за что не посмел бы передавать герцогство Тельрамунду, хотя на этом потерял бы его поддержку, а то и приобрел бы сильного врага в тылу. Но при равных условиях королю выгоднее предпочесть Тельрамунда, так он получает преданного вассала, страна снова становится сильной и монолитной. Так что король не злодей, нет.

– А кто?

– Политик.

– Политик, – повторила она незнакомое слово, – а это кто?

– Человек, который бывает хуже любого злодея… но бывает и лучше святого. Увы, политик – самый опасный человек, потому что для него не существует понятия чести. Он легко может предать как ради зла, так и ради добра.

– Ужасно, – прошептала она в отвращении.

– Да, – согласился он. – Политик ищет только выгоду. Ничего, кроме выгоды, для него не существует. Он легко растопчет любые святыни, предаст родителей, жену и детей, друзей, трон, отречется от церкви… все это для него только слова, а выгода – все.