суперпозиции червячных дыр? Быть может, постулат об инвариантности справедлив и в отношении сред распространения ноовеществ? Ведь современная космология провозглашает постулат фундаментальной константой. Так почему бы не попытаться рассмотреть проблему, так сказать, в новом разрезе? — взывает к аудитории профессор Крауз. — Кто-то может обвинить меня в профанации или даже глупости — ведь проблемы лежат в абсолютно разных областях астрономии. Но тем не менее, я бы хотел выслушать мнение нашего уважаемого коллеги, нашего гостя с Земли — доктора Комогорова. Напоминаю, доктор Комогоров — крупнейший специалист по червоточинам, его основные работы посвящены проработке теоретических аспектов в этой области. Прошу!
Я застываю в недоумении.
— Нужно понимать… — начинаю я, но тут же осознаю, что сказать мне нечего.
Глава 11. Туземная незнакомка
Какое-то время я стою возле двери и задумчиво её разглядываю. Со стороны это выглядит, разумеется, по-идиотски — глупее не придумаешь: в коридоре отеля стоит человек, тупо разглядывает дверь и вертит в руках дамский браслет. Но у меня есть на то причины. Мне отчего-то кажется, что это — невежливо. Некультурно так вот заламываться в номер к случайной знакомой, тем более, я не уверен, что ей приятно наблюдать мою физиономию. Что бы Стелла ни думала насчёт меня, у меня в руках браслет. Её браслет. И его нужно вернуть.
Я протягиваю руку и несколько раз отчётливо и громко стучусь. Стою и жду. Время тянется мучительно медленно. Кажется, что проходит минута или того больше, а дверь никто не открывает. Обычная ситуация, понятно же, что никого нет дома, но отчего-то это производит на меня тягостное впечатление. Прошла ещё минута, а может быть, и две. Протягиваю руку и собираюсь ещё раз постучать, но в последний момент останавливаюсь. Так и застываю с вытянутой вперёд рукой. За дверью слышу едва различимый звук. Это шорох. Определённо, это шорох. Так шуршат, когда осторожно крадутся. По ковру, например. Не обязательно по ковру, такие звуки может издавать человек, когда украдкой передвигается и по гладким поверхностям. По крайней мере, мне так кажется. Я всё ещё не уверен, что и в самом деле слышал, но продолжаю стоять перед дверью с вытянутой вперёд рукой.
Для успокоения совести стучусь ещё раз. Выждав несколько секунд, разворачиваюсь и ухожу прочь. Не целый же день тут стоять. Иду прочь, но в последний момент, когда уже почти заворачиваю за угол, оборачиваюсь. И что бы вы думали? Я вижу, что дверь в номер Стеллы чуть-чуть приоткрыта. В узком проёме двери я наблюдаю человека, и это точно не Стелла. Нет, не Стелла. Женщина, которая открыла дверь, немного выше и выглядит не так, как Стелла. Не говоря уже о том, что Стелла уж точно не стала бы стоять за дверью, выжидая, когда уйду. Я спешно возвращаюсь, стараясь приветливо улыбаться.
— Хм, — говорю я, приближаясь к незнакомке, — день добрый! Я к Стелле. Она дома? — А сам в упор разглядываю её.
Выглядит она растерянно, если не сказать — напугано, кажется, женщина ожидала увидеть кого-то другого, а моё появление ввело её в состояние ступора. Глаза испуганные, какие-то дикие. Меркурианские кратеры не так дики и одиноки, как пара её чёрных глаз.
— Стелла дома? — повторяю вопрос, а сам ломаю голову — кто это стоит передо мною и почему так странно ведёт себя.
Кожа смуглая, очень тёмная, да и рост, пожалуй, для землянки слишком велик. Очень похожа на меркурианку, однако, безусловно, не на чистокровную. Возможно, мулатка, хотя точно не знаю, по каким признакам их можно отличить от землян. «Какие у неё худые руки», — отмечаю я. Щёки впалые, в целом, женщина выглядит настолько забитой и измождённой, что я даже затрудняюсь с определением её возраста. Вероятно, лет тридцать, но может оказаться, что и двадцать. Нет, пожалуй, она землянка, просто что-то с ней произошло. Может быть, болеет? Какое-нибудь местное специфическое заболевание. Я, правда, ничего о таких не слышал.
Я улыбаюсь ещё шире, вновь медленно и внятно произношу:
— Стелла. Она дома?
Так ничего не сказав, незнакомка разворачивается и уходит. Словно бы не замечая меня, исчезает в недрах номера. Мельком отмечаю, что движения её неуклюжи и скованны. Создаётся впечатление, что только вчера научилась ходить. Как ребёнок, в самом деле. Платье висит как на вешалке, болтается, ходит ходуном, хотя по росту ей в самый раз. Не платье даже, а что-то вроде сарафана или накидки. Серая, невзрачная накидка. Вместо того чтобы думать о странностях поведения незнакомки, я почему-то думаю о том, что одежда, вероятно, может принадлежать Стелле. К чему в голове у меня возникают такие мысли? Нет, я, конечно, озадачен, стою весь в недоумении, но самой громкой мыслью в голове звучит именно эта — сарафан, наверное, Стеллин.
— Ты что? — слышу я приглушённый голос из глубины номера. — Майя, что ты делаешь? — По голосу я узнаю Стеллу. — Я же объясняла тебе, — говорит Стелла, однако та молчит.
Я громко покашливаю, обозначая своё присутствие и намекая на то, что слышу их разговор — некультурно, наверное, но положение обязывает. Наконец, в холле появляется Стелла.
— Стефан! Добрый день… — говорит она и натянуто улыбается.
— Привет, — отвечаю я, хочу что-нибудь прибавить, но не нахожу, что именно нужно сказать.
Совсем не приветливо улыбается Стелла, а деланно, всем видом показывая, что я тут гость совершенно не званый и не своевременный. Она подходит ближе, и я вынужден ретироваться, отступить на шаг назад, чтобы она могла выйти в коридор и закрыть за собой дверь. Мгновение, надо сказать, волнующее, в один момент Стелла даже прикасается ко мне плечом, но я тут же признаю, что она скорее выгнала меня прочь, нежели что-то другое.
— Моя сестра… — говорит Стелла и опускает взгляд к полу. — Она такая… Немного не в себе. За ней глаз да глаз нужен. Понимаете? — Стелла резко поднимает взгляд и смотрит мне прямо в глаза, проницательно и вроде бы даже просительно. Словно бы просит никому не рассказывать о своей непутёвой сестре. Будто бы я своими рассказами о данной встрече могу опозорить Стеллу и всю её семью.
— По… Понятно, — протягиваю я и чувствую себя распоследним идиотом. — Я никому не скажу, — уверяю я, но тут же понимаю, что это уже лишнее.
Такими словами ведь запросто можно обидеть, некорректные это слова, нехорошие. Когда