быть вместе не могут люди!
Он взглянул на меня и в глазах мелькнула осмысленность.
— Нельзя любви, земной любви пылааааать без концаааа! — я голосила так, будто у меня был концерт на стадионе, а микрофон сломался.
И это сработало! Даже русалка заткнулась, видимо, обзаведясь комплексами насчёт своих вокальных данных. А Серый стал пятиться, не сводя с меня глаз. Держался за меня, умничка!
— Скажи, зачем же тогда мы любим? Скажи, зачем мы друг друга любим, считая дниииии, сжигая сердцааааа? — я вошла в роль и пела как никогда для своего единственного слушателя, потому как русалка выплюнула просвиру и попыталась взять реванш.
Серый даже моргать перестал, настолько проникся моим пением, и двигался шаг за шагом дальше от озера и будто даже не слышал воплей русалки, которая уже почти целиком выпозла на берег и орала во всю глотку, понимая, что добыча и приманка ускальзали из её загребущих ручонок. А я забросила на плечо котомку, взяла посох и с песней, но без пляски, повела прочь Сергого Волка. В небе уже взошла Луна и перемигивались яркие звёзды.
— Скажи, мы сможем узнать откуда, опять мы сможем узнать откуда, что ты мояааа, а я твояааа любоооовь и судьбааа⁈ Всё, — поклонилась я Волку, когда закончилась песня, а начинать новую не было смысла, потому что русалки уже давно не было слышно, и ушли мы на приличное расстояние от водоёма.
— Потрясающе… — кажется, мой попутчик на самом деле был восхищён, — а спой ещё!
Я, конечно, имела некоторый певческий опыт: любила в душе что-нибудь исполнить, да и во время приготовления еды сам Бог велел! Но всё же засмущалась…
— Придумаешь тоже! Сейчас весь лес разбудим!
— От такой песни не плохо проснуться, — как-то тихо сказал Волк, и наступило неловкое молчание.
— Я так испугалась, когда ты вдруг пошёл к ней.
— А как я испугался! Не для похотливой рыбины цветочек рос! Но ничего не мог с собой поделать. Внутри себя кричу и пытаюсь сопротивляться, а лапы идут. Жуткое состояние, — взъерошился Серый Волк, содрогнувшись всем телом, — Спасибо тебе!
— Теперь мы немножко сровняли счёт.
— Не немножко, а совсем. Идём ноздря в ноздрю. Ты же от болотника нас спасла, а я просто пытался.
Я усмехнулась. Да уж, весёлые старты!
— Как думаешь, а можно снова найти свою любовь, если повстречал её в другом мире, а потом вдруг вернулся в свой? — внезапно спросил Волк.
— Какие у тебя интересные вопросы! — приподняла я бровь.
— В песне же пелось… — стушевался зверь, а я прикусила язык.
Возможно это была возможность разговорить скрытного Волка, а я её упустила. Я всё больше стала понимать, что не так уж прост этот хищник.
— Думаю настоящим чувствам всё под силу. По крайней мере я всегда в это верила и ждала этого. Поэтому в своём возрасте до сих пор одинока…
Серый странно блестнул глазами, но сказал, видимо, не то, что хотел:
— Спой, пожалуйста, ещё. Очень красиво у тебя получается это.
И мы пошли куда-то в ночь под моё тихое пение хитов отечественной эстрады.
Глава 17
А усталость не заставила себя ждать. Мои песни всё больше походили на колыбельные, а я безбожно зевала, заражая этой бедой и Волка.
— Всё, не могу. Сейчас упаду прямо здесь! — заныла я.
— Тогда падаем. Воды я поблизости не чую, и это не может не радовать, — мрачно заметил Волк.
— А я бы искупалась, — грустно вздохнула я, размещаясь возле разлёгшегося будто Сфинкс Волка.
Я не чувствовала себя грязной — кожа была свежа и чиста, будто я только из душа — хоть за это спасибо моему подсознанию.
— При дневном свете и в абсолютно мелком ручейке, чтоб ни одна русалка не проползла, — пробормотал засыпающий зверь.
— Ладно. Доброй ночи, русалочья мечта.
— Доброй ночи, истребительница кикимор.
Не знаю, как было у Волка, а меня тьма забытья поглотила сразу же. Подсознание ушло на перезагрузку быстро и качественно, поэтому с пробуждением меня ждала совсем неожиданная картина.
— Ты это видишь? — спросил меня тихо тоже проснувшийся Серый Волк.
— Если ты об очередной избушке, то да. Дошли, выходит?
— Дошли. Идём здороваться? — зверь встал лишь тогда, когда я поднялась на ноги, потому что оказалось, что я самозабвенно дрыхла, положив голову на его мягкий шерстяной бок.
Очередная избушка в этот раз была на куда большей поляне и сама смотрелась презентабельнее, хотя всё равно выглядела ветхой и скрипучей. Но, по крайней мере, не настолько, как её предшественница. Вокруг было даже подобие клумбы, а чуть поодаль — грядки.
— Хозяюшка! — пробасил Волк.
И не прошло и минуты, как дверь со скрипом отворилась, а на пороге показалась седая старушка в косынке с уголками, завязанными впереди и торчащими будто ушки. Она пытливо уставилась на нас, переводя взгляд то на меня, то на Волка.
— Доброе утро! Мы от Вашей сестры весточку принесли! — я не стала откладывать передачу свёртка и сразу протянула руку с ним.
— Здравствуйте, путники! Ану-ка присядь, Скрипучка! — скомандовала бабуленция, а я подумала, что ей можно было бы дать такое же прозвище за её голосок.
Избушка сразу же отозвалась на приказ хозяйки страшным звуком из своих коленных суставов. Она присела на землю, а я подошла ближе и вручила прямо в руки передачу от старшей Яги.
— Охо-хо! Вот это тяжесть ты несла, Руслана!
— Да что Вы… — начала я речь о том, что мне было совсем не трудно, а потом вдруг поняла, что, — а я же не говорила Вам, как меня зовут.
Баба Яга на меня хитро глянула и улыбнулась своей редкозубой улыбкой:
— А я что же, думаешь совсем растяпа и ничего не ведаю? Я тебе много чаго рассказать могу про тебя же! Да в конце пути ты и сама до всего докумекаешь! А моим рассказам можешь и не поверить!
Я просто слегка кивнула соглашаясь с тем, что люди склонны к скептицизму даже тогда, когда всё очевидно, и до последнего ищут рациональное объяснение. Вот как я своё пребывание здесь объяснила сном. Кстати…
— Бабушка, а скажите. Я сейчас во сне?.. — а что скрывать-то, если она, как сама сказала, много чего ведает.
— Во сне, деточка, всю жизнь как во сне прожила и дальше бы жила, коли не попала бы сюда. И этот ушастый таков!
— Я ушастый⁈ — будто бы обиделся Серый Волк.
— Ходите сюды! Что на пороге топтаться? Я узвар сделала, да оладьев напекла!
Вдруг за спиной послышался рёв, и я обернулась. Волк припал на передние