— Сания… — возводит очи горе Аксель, — ты работаешь?
— А. Нет. Нас не берут на официальную работу.
— Почему?
— Серьёзно не понимаешь? — усмехается девушка, — мы воры и преступники. Вал устраивалась пару раз и все шло прекрасно ровно до тех пор, пока не узнавали, кто она. Потом выгоняли, ещё и навешать каких-то долгов пытались.
Её забавлял этот разговор.
Наследник и дитя улиц.
Что останется у него от всей этой заботливой настроенности, когда он узнает, какая она?
— Ты тоже воровала?
— Всякое бывало.
— Поня-атно, — выпрямляет голову и прикрывает глаза.
Оттолкнула ли она своими ответами?
Нет.
Она честно рассказывает правду своей непростой жизни. Но сердце при этом сохранила светлое и чистое, пусть ещё и сама не до конца этого понимает.
Будет ли им сложно?
Однозначно.
Они, мало того, что в противоположных концах социальной лестницы, так ещё и в буквальном смысле из разных миров.
М-да, Аксель, ну и задачку ты себе задал.
— О чем ты думаешь? — вырывает его из мыслей полный любопытства голос.
Похоже, ей весело.
— Что маленьким хорошеньким девочкам пора спать. Завтра сложный день, — не открывая глаза, отвечает парень.
— Правда? Ну тогда тебе спокойной ночи, — приглушенно хихикает и укладывается в кровать.
Аксель тоже улыбается. Вот заразка, а.
Но, не смотря на всю усталость, не спит, прислушиваясь к её дыханию. Она долго просто лежит, и только много позже начинает дышать глубже и медленнее.
Глава 17
Утром парень просыпается первым от вибрации передатчика. Адвокат предупреждает, что через час они должны быть в лазарете. Ректор пришёл в себя и хочет видеть девушку.
Аксель потирает лицо руками, пытаясь отогнать остатки сна. Не выспался за эти несколько часов. Поворачивает голову к кровати и улыбка напрашивается сама собой: Сания разлеглась на кровати звездой, откинув одеяло. Нижний край большой рубашки приподнялся, заманчиво приоткрывая кусочек кожи. Длинные волосы разметались по подушке и несколько прядей упали на лицо.
Он присел на корточки рядом с кроватью. От неё чувствуется тепло, запах кожи со сна густой. Дышал бы и дышал им.
Невеста.
Адвокат не хотел защищать беспризорницу, аргументируя тем, что его услуги распространяются только на членов правительственной семьи Севера. И когда Аксель назвал девушку своей невестой, очень удивился. Удивился ещё больше, когда его попросили не говорить об этом вообще никому. Тем более ей.
Но мистеру Дюррей платили слишком хорошие деньги и он дорожил своим авторитетом, поэтому согласился.
Для Акселя же вопрос был решенный.
— Сани, вставай, — лёгкими движениями убирает пряди с лица, — Са-ани.
Девушка причмокивает, что-то невнятно бормочет и отворачивается к стенке.
— Сания, — зовёт чуть громче.
— Чего раскричался, — лепечет хриплым спросонья голосом.
— Нам пора идти.
— Зачем?
— Ректор ждёт тебя.
Она шустро разворачивается в кровати и смотрит на него глазами ещё сонным, но полными надежды.
— Правда? — все ещё сомневается в услышанном.
— Где душ, ты знаешь. Я пока принесу завтрак.
Девушка вскакивает и бежит в ванную.
— Сания! Полотенце, — просто не успевает отдать его сразу и заходит в комнату следом.
Как раз в тот момент, когда она уже сняла вверх. Испуганно прикрывает грудь, но он успевает заметить и розовые соски, и тонкие ключицы, и ямочку пупка. Ему стоит больших усилий сохранить невозмутимое выражение лица и выйти, тогда как внутри взмывает пожар до небес.
Как, ка-ак, ка-а-ак продержаться?
— Сани, — теперь уже предупредительно стучится после возвращения, — я принёс одежду с твоей комнаты.
Дверь приоткрывается ровно на щелочку и оттуда высовывается рука, вся в каплях воды. Сглатывает и приходит в себя только тогда, когда ладошка несколько раз сжимается-разжимается, требуя костюм.
Уже доедает свою порцию, когда девушка, наконец, выходит.
— Ешь пока, — быстро уходит, захватывая полотенце из шкафа.
Хочется разрядки просто до зубовного скрежета, но не абы с кем. Тело напряжено максимально, сейчас бы потренироваться хорошенько, но на это совершенно нет времени. Поэтому с горечью вспоминает свои подростковые времена, когда желания было больше, чем возможностей. Кто бы мог подумать, Аксель, кто бы мог подумать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сания с удовольствием уплетает совершенно невозможно-воздушный омлет с овощами, сидя на кровати. Настроение слоится: Рэм очнулся, как минимум это значит, что он живой! И ещё он её ждёт. И тут же начинает сильно волноваться. Что ему сказать? Что он скажет? Зачем ждёт?
Поток вопросов резко прерывается, когда из ванной выходит Аксель. Она так и застывает с наколотым на вилку куском помидора во рту. Потому что выходит он в одном полотенце, низко намотанном на бедра. У него нереально красивое тело. Сэм худой и жилистый, и у него нет вот таких вот мышц. А ещё татуировки во всю спину из хаотичных завитков. На широкой груди уже нет следов от когтей ехидны — успел подлечиться. А вот порочная дорожка волос, убегающая за полотенце, как у всех. Мужских тел она видела достаточно — ребята её круга летом чаще ходят без верха, но ни одно не вызывало смущения. Быстро опускает глаза в тарелку, пока Аксель не заметил её внимания. Да что ж происходит-то.
Наконец все одеты, еда съедена, тарелки убраны и они идут по двору в лазарет. Университет непривычно пуст: всех, кого могли, забрали родные. Остальным запрещено выходить без надобности. У крыльца лазарета их встречает подтянутый мужчина в строгом костюме. У него очень необычное лицо: без единой морщинки кожа и уже полностью седые волосы.
— Вар Аксель, мисс Вилагзерт, — каждому слегка кланяется.
— Это наш адвокат мистер Дюррей, — представляет мужчину Аксель.
Тот кивает, пронзительным взглядом быстро осматривает девушку.
— Идемте.
Он впереди, парень с девушкой чуть позади. Подходят к нужной двери.
— Господин Балтишок пришел в себя сегодня ночью, целители говорят, что здоровью ничего не угрожает. Требует к себе вас, мисс Вилагзерт, — снова пронзительный взгляд.
Работая с самыми высокопоставленными людьми он пытается понять, что же такого нашли двое влиятельных людей в какой-то девочке с улицы. Пока не находит.
Открывает дверь настежь, пропуская Санию вперёд. Отсюда ещё ничего не видно и она несмело топчется на пороге.
— Иди, — Аксель легонько подталкивает в спину и она делает шаг.
Светлые стены, много света из окна. Диванчик. Столик. И чуть сбоку кровать, на которой в больничной пижаме сидит Рэм. Волосы встрепанные, ещё немного бледный, он вымученно улыбается, губами шепчет «Прости» и раскрывает руки, приглашая девушку в объятия. Сания всхлипывает и бросается к нему, крепко обнимая за шею. Все то напряжение, что копилось в ней, как снежный ком, по дороге сюда, нарастая с каждой минутой, мгновенно схлынивает, оставляя только дрожащее тело и слезы.
Мужчина зарывается лицом в волосы и успокаивающе поглаживает по спине, другой рукой крепко обнимает в ответ.
— Ну, ну, девочка, все хорошо.
Сания судорожно кивает головой и рыдает ещё сильнее. Опоздай они хоть на минуту, задержись хоть где-нибудь, и долго бы искали Рэма. И непонятно, нашли бы его живым или нет.
Дав ей немного прорыдаться, ректор просит у вошедшего Акселя стакан с водой.
— Сани, — отлепляет от себя, осторожно убирая руки, — на, выпей.
Девушка судорожно вытирает лицо от слез, которые не больно-то хотят останавливаться и пьёт из предложенного стакана. Приходится выравнивать дыхание, чтобы не подавиться, и так постепенно успокаивается.
— Я сейчас, — сбегает в ванную комнату, где моет лицо холодной водой.
Нос распух и глаза покраснела, но уже не потерянные, а счастливые. Живой! И не прогнал её. О Всевидящий, спасибо!
В комнате мужчины уже разговаривают.