Кочерга, прислоненная в каминной решетке, вдруг разродилась неприятным скрипом, и, замусировая ближайший кусок пола осыпающейся с нее окалиной, завязалась в узел.
* * *
Они выехали сразу после заката. Сто двадцать километров по местным разбитым дорогам — это несколько часов езды даже на нормальном джипе, а тут еще надо следить, чтобы машина по пути не развалилась на запчасти, и Гарри не хотел терять времени.
Ему удалось немного поспать в самолете, и еще немного — в отеле, так что он чувствовал себя относительно бодрым. Хотя желание убивать, посетившее его еще в Лондоне, так никуда и не делось.
Арчи снял плащ, очки и шляпу и наслаждался свежим ночным ветерком, врывающимся под тент автомобиля через отсутствующие окна. Гарри мрачно курил и смотрел на дорогу.
— Возвращаясь к тому, что было днем, — сказал Арчи. — Все-таки, сэр, как вы это сделали?
— Я не знаю, — сказал Гарри. — Я был раздражен и просто хотел, чтобы оно стало так. И оно стало так. Что там с твоей чертовой схемой?
— Определенно, у вас есть какой-то контроль над реальностью, — заявил Арчи. — Может быть, именно потому вы до сих пор живы, хотя реальность зачастую очень этого не хочет. Однако реальность самой реальности мы этим экспериментом ни подтвердить ни опровергнуть не можем. Может быть, ложки не существует, а может быть, это банальный телекинез.
— Банальный?
— По сравнению с ожившими морскими чудовищами, сэр. Что такое одна согнутая ложка, если Годзилла на самом деле существует? А раньше вы такое делали?
— Нет, — сказал Гарри. — Раньше меня никто о таком не просил.
— А как думаете, смогли бы?
— Я не вижу в себе каких-то кардинальных перемен, если ты об этом, — сказал Гарри. — Сегодняшний я — это тот же самый я, что и был вчера, разве что несколько более усталый.
— Хм, — сказал Арчи.
— Что такое?
— С тех пор, как я стал… тем, кем стал, мое восприятие изменилось и я вижу вас по-другому, — сказал Арчи.
— Например?
— Я даже не знаю, связано ли это с тем, что я стал вампиром или игроком, — сказал Арчи. — Но… э… во всех окружающих людях в теперь вижу… еду. Потенциальную добычу. А в вас — нет. В вас я вижу потенциальную угрозу.
— И в чем это выражается? — поинтересовался Гарри. — Над моей фигурой висит виртуальный череп со скрещенными костями?
— Значит, вы тоже его видите?
— Не смешно, — сказал Гарри.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Арчи. — Просто вы теперь выглядите… более реальным, что ли, чем все остальные. Как будто вы — настоящий, а все вокруг — три-дэ графикой нарисовано. В связи с чем у меня и появилась теория про ложку.
— А все эти чудовища — порождения моего спящего разума? — уточнил Гарри.
— Э… нет, — сказал Арчи. — То есть, даже если и так, я не думаю, что вы один… спите. Есть же другие, как вы сами рассказывали. Тот московский коп, парень, которого они охраняют… Может быть, поэтому реальность и пытается вас устранить.
— А почему тогда мы трое — не игроки? — спросил Гарри.
— Я не знаю, сэр.
— Чушь какая-то, — сказал Гарри.
— Наверное, — согласился Арчи.
Он отодвинул свое сиденье максимально назад, опустил спинку и закинул ноги на торпеду. Видимо, вампирская сущность еще не взяла свое, потому что уже через пятнадцать минут молодой человек заснул. Хотя, вроде бы. для него должно было наступить самое время активности…
Гарри решил, что это хороший знак, но только потому, что решил для разнообразия немного побыть оптимистом и видеть во всем происходящем только хорошие знаки.
* * *
Они подъехали к искомой деревеньке ближе к полуночи.
Гарри остановил машину на обочине и вылез из-за руля, чтобы размять ноги. Он закурил сигарету и огляделся по сторонам.
Ночь, Гаити, шум океана, шорох листьев, стрекот цикад, два десятка негров под светом звезд косят сахарный тростник своими ржавыми мачете…
— Эй, парни, — крикнул им Гарри. — Как мне найти унгана Джека?
Негры не то, что не удостоили его ответа, они в принципе проигнорировали его существование. Ни один даже головы не повернул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это потому что я белый? — спросил Гарри.
— Это потому что они — не люди, — сказал проснувшийся Арчи. — Я сам нежить, я такие вещи на раз чувствую. А в них даже отдаленного запаха добычи не ощущается, и кровь по их жилам уже давно не течет.
— Не люди? — удивился Гарри. — А кто тогда?
— Полагаю, они зомби, сэр, — сказал Арчи. — Это же Гаити, в конце концов.
— Зачем следовать этим дурацким стереотипам? — поинтересовался Гарри.
— У одного из них только что палец отвалился, — заметил Арчи. — А он и бровью не повел.
— Может, у него проказа, — предположил Гарри.
— Лишний повод не стоять к ним слишком близко, сэр.
— А ты большой оптимист, раз думаешь, что мы сумеем дожить до последствий, — заметил Гарри. — Что твой квестовый маркер?
— Он исчез, сэр, — сказал Арчи. — Видимо, мы уже близко, и теперь нам нужно найти нужного человека самостоятельно.
— Не нравятся мне такие квесты, — сказал Гарри. — То есть маркер, то нет маркера… Опять эта чертова неопределенность.
Они сели в машину и покатили к деревне.
Несмотря на поздний час, на окраине обнаружилась стайка подростков. Они пили пиво из жестяных банок, а кассетный магнитофон наигрывал какую-то местную мелодию.
Гарри притормозил и высунул в окно десятидолларовую банкноту.
— Унган Джек? — поинтересовался он.
— Ты слишком белый, чтобы искать унгана, — ответил ему кто-то из подростков на ломаном английском языке.
— А ты — слишком богатый, раз тебе не нужна десятка?
— Вторая хижина справа, — сказал подросток и забрал деньги.
Гарри отсчитал вторую хижину справа и съехал на обочину. Не то, чтобы он думал, что его машина будет кому-то мешать, движение тут было не самое интенсивное.
Просто по привычке.
Рядом с хижиной стоял видавший виды драный шезлонг, скорее всего, украденный с чьего-то частного пляжа, в а шезлонге спал очень худой полуголый негр, из одежда на котором были только дырявые парусиновые штаны. Гарри подавил искушение начать разговор с пинка в коленную чашечку, склонился над негром и легонько потряс его за плечо.
Тот открыл глаза, а потом открыл рот и зевнул, обдав Гарри винным перегаром. Вино, судя по запаху, было дешевое.
— Унган Джек? — поинтересовался Гарри, делая шаг назад в попытке покинуть зону поражения.
Негр смерил их долгим внимательным взглядом.
— Создание ночи и порождение смерти…
— Видимо, это он, — сказал Гарри.
— Триста долларов, — сказал унган.
— За что?
— За продолжение разговора.
— Не дороговато? — спросил Гарри. — За триста долларов, наверное, всю вашу деревню купить можно.
— У тебя нет проблем с деньгами, так что не торгуйся, — сказал унган. — А там, куда ты отправишься, деньги и вовсе будут тебе не нужны.
— Не люблю людей, которые начинают разговор с угроз, — заметил Гарри и полез за бумажником. В конце концов, они проделали столь долгий путь не для того, чтобы попытаться сэкономить сотню баксов в самом его конце. — Вот твои деньги.
Унган пересчитал бумажки — это было несложно, ведь их было всего три, но какое-то время ему все равно потребовалось — и убрал их в карман своих дырявых брюк.
Гарри подумал, что Джек совершенно не похож на зловещего колдуна справляющего кровавые ритуалы загадочного культа вуду. Ни амулетов, ни жертвенных ножей, ни безумного блеска в глазах, на худой конец. Гарри даже почувствовал себя несколько разочарованным.
— Ладно, раз уж мы оплатили твое время, то у создания ночи, — при этих словах Арчи театрально поклонился. — И порождения смерти есть к тебе несколько вопросов. Но прежде чем начнется вся эта колдовская муть, а она, я уверен, уже вот-вот начнется, я хотел бы спросить относительно тех людей на поле. Которые убирают тростник при помощи мачете и почему-то делают это ночью. Кто они? Откуда они взялись?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})