Затем прижимает к трусикам палец, заставляя меня охнуть от острого удовольствия, пронзившего тело.
Пожалуйста, только не останавливайся…
— Хорошо, моя сладкая мокрая девочка, — слышу я хриплый шепот Макара.
Я сказала это вслух? Наверно, во сне не обязательно что-то говорить, чтобы тебя услышали.
Палец Макара начинает медленное движение по ткани трусиков между моими бедрами. Вверх и вниз. И снова вверх. Надавливает там, где мне больше всего хочется. И снова продолжает движение.
Дышать становится все труднее, а в теле растет какое-то сладкое напряжение.
Я хнычу, стараясь теснее прижаться к пальцу, который не спешит двигаться с той скоростью, с которой мне бы хотелось.
Вторая ладонь Макара давит мне на живот, прижимая к дивану. Фиксируя так, чтобы я не мешала делать ему то, что он считает нужным.
Палец между моих ног подцепляет край трусиков, ныряет под них и медленно проводит по складочкам.
Я стону в голос, не в силах вынести сладкой муки. Это так невероятно. И так остро. Мне кажется это парализующее напряжение просто убьет меня.
— Какая ты влажная… умничка… — слышу я довольный шепот Макара, а затем его палец толкается внутрь меня.
Беспомощно дрожу, чувствуя себя на грани чего-то настолько сильного, что остановиться кажется невозможно. Ощущаю палец Макара в себе и получаю от этого просто невероятное наслаждение. Как будто, так и должно быть.
Самая правильная на свете вещь — чувствовать его в себе.
Рядом звонит телефон.
Сквозь пелену возбуждения, я слышу рык Макара и противную трель.
Странно… зачем это в моем сне? Неужели даже тут воображение не позволит мне дойти до конца?
Звонок повторяется и начинает казаться мне подозрительно реальным.
Я лежу на диване. А неприятный звук раздается откуда-то снизу. Похоже с пола.
Сонное марево спадает, и я осознаю свое тело. Поднимаю веки и встречаюсь глазами с зависшим надо мной Макаром.
Это не сон. Я действительно лежу сейчас перед ним почти голая. А мужской палец продолжает как ни в чем не бывало находиться во мне.
Шок накатывает на меня постепенно. А Макар спокойно, не вынимая свою руку из моих трусиков, свободной тянется вниз и берет с пола свой телефон. Смотрит мне в глаза, носом нажимая на экран телефона, а затем подносит его к уху.
— Слушаю, — почти рычит он в трубку. — Нет, я же сказал тебе работать с Ярославой Дмитриевной. Нет, сейчас не звони. Она еще спит. Перезвони на ее номер через два часа. А лучше через три.
Макар вешает трубку и небрежно отбрасывает телефон в сторону.
Не трудно догадаться, кто звонил.
Но сейчас это не очень меня беспокоит.
— Ты не мог бы, вытащить из меня палец, — прошу я ерзая попой по дивану в попытке отстраниться.
Вот только у меня не выходит, потому что Макар держит мои бедра.
— Зачем? — хрипло спрашивает он. — Ты почти кончила. Неправильно будет оставить тебя без разрядки.
Палец внутри меня немного отстраняется и снова входит до упора, заставляя дрожать от наслаждения и одновременно причиняя легкую боль.
Я пытаюсь свести колени и отползти подальше. Но Макар снова не позволяет.
— Ты сейчас дрожишь и стонешь не из-за благодарности, — говорит он. — Ты так сладко течешь потому, что хочешь, чтобы я тебя трахнул. Сначала пальцем, — Макар повторяет движение внутри меня, — а затем членом.
Я потрясенно смотрю на мужчину. Мне нечего возразить. Он, черт побери, прав, и знает это.
— Когда ты вот так шокировано приоткрываешь ротик, — Макар проводит пальцем второй руки по моей нижней губе, — знаешь, что мне хочется сделать? Правильно, толкнуться членом в твои нежные пухлые губки…
Большой палец скользит по моей губе, а затем проникает внутрь.
Обалдеть. Чувствую один мужской палец там внизу, а другой на своем языке.
Снова звонит телефон.
Макар косится на экран и раздраженно рычит:
— Сука, ну что еще?
Он резко вынимает из меня пальцы, хватает трубку и сжимает ее в руке так, словно собрался раздавить.
— Да! — орет он в трубку как бешеный.
Если бы он так орал на меня, я бы уже рыдала где-нибудь в уголочке. Но на том конце провода кто-то не из робких, потому что Макар целую минуту слушает говорящего, а потом коротко отвечает:
— Да, блядь… я тебя понял — сейчас приеду.
24
Макар быстро одевается, на ходу объясняя в конец ошарашенной мне, что где-то на таможне кто-то пытается отжать их груз. И ему придется срочно встретиться с людьми, которые могут помочь решить эту проблему.
Он обещает уладить все и вернуться к обеду.
— Приготовишь для нас что-нибудь? — просит он, надевая в коридоре ботинки. — Или закажи доставку, а то Анна Павловна заболела и сегодня не приедет. На тумбочке в твоей спальне лежит кредитка, прикрепленная к номеру твоего нового телефона. Воспользуйся ей, пожалуйста.
Макар быстро чмокает меня в лоб и уходит.
А я остаюсь стоять в коридоре в трусах и наскоро застегнутой на груди блузке. Обалдеваю от происходящего.
Таможня? Грузы? Что вообще происходит?
Ответов у меня нет.
Как и сил подумать над тем, чем мы были заняты утром.
Макар прав. Это точно была не благодарность. И мне очень — очень хотелось всего, о чем он так откровенно говорил. Но что потом?
Может, просто спросить его об этом?
Наступить на горло своему страху и задать этот вопрос вслух.
Поднимаюсь наверх, чтобы переодеться в домашнее платье и найти карточку, о которой говорил Макар.
До обеда еще много времени. Может, и правда успею что-нибудь приготовить?
В итоге решаю запечь в духовке курицу таким способом, как это делала бабушка. Макар всегда хвалил это блюдо. Весь секрет в меде и апельсиновых дольках, которые нужно положить сверху на каждый кусочек.
Я нахожу в приложении с доставкой нужные продукты и оформляю срочный заказ.
И уже через час разбираю на кухне пакеты с продуктами, переданные через охрану.
Как же тут все строго. Мышь не проскочит.
И не выскочит…
Только успеваю засунуть курицу с порезанным на дольки картофелем в духовой шкаф, как мне на телефон снова звонят с охраны и предупреждают, что подъехала наш риелтор — Екатерина Земцова.
Вот сучка. Не стала мне звонить. Ну что за бестактность?
Подавляю первый порыв — попросить охрану не пускать того, кого не ждали. Но потом вспоминаю, что помочь Макару продать дом вообще-то моя работа. Я должна способствовать этому, а не мешать. Даже если мне очень не нравится риелтор.
Встречаю эту приятную женщину в кухонном переднике, за что получаю очередной презрительный взгляд с порога.
Сама она одета в суперкороткую юбку и блузку с таким вырезом, что на пляже девушки и то выглядят скромнее. Похоже решила применить тяжелую артиллерию.
Так. Кажется, выдержать это будет непросто.
Еще парочка таких взглядов, и я просто вцеплюсь ей в волосы в лучших традициях родного двора.
— Доброе утро, Яся, — жеманно здоровается гостья и, не спрашивая разрешения, проходит в дом.
Та-а-ак. Я сжимаю кулаки, чтобы усмирить закипающую злость.
Я, конечно, здесь не хозяйка. Но какого черта?
— Доброе утро, Катюша, — кусаю в ответ я. — Проходите на кухню, раз уж вы и так туда идете.
— Катерина Евгеньевна, если вам не сложно, — поправляет эта зараза, дойдя до кухонного стола.
Она театральным жестом отодвигает себе стул и, не уменьшая эффектного изгиба спины, опускает на него свою обтянутую узкой юбкой задницу.
— Разумеется, — соглашаюсь я. — Вы правы, нужно иметь уважение к возрасту.
Искусно накрашенный глаз Кати дергается, выдавая тот факт, что мои слова ее задели.
Это было даже слишком легко. Не трудно догадаться, о чем она переживает. Ведь мне двадцать три, а ей на вид лет тридцать пять. И морщин у нее почти нет. Но это «почти» для нее может значить очень много.
Низкий прием, но она сама напросилась.
— Мы не договаривались о вашем приезде, — я хочу поставить ее в рамки, чтобы не творила непонятно что, не предупредив меня.