— Та ладно тебе, — успокаивал её Алексей, — никого из нас не задавили и это главное.
— Да ты посмотри на эту хрень! — она махнула в сторону вымазанных в грязь и экскременты свиней в колличестве трёх десятков. Те пытались перевернуть грузовую машину. В неё запрыгнули двое людей Барона. Сидящий на водительском сидении блондин жестами показывал, что долго они не протянут.
— Почему бы нам просто их всех не перестрелять? — безразлично спросил Вильгельм.
— А патроны? — Барон явно не хотелось в это ввязываться. — Они у нас не на дрожжах растут.
— Тогда мы застрянем тут надолго, — отстаивал свою позицию Вильгельм.
— На хряков ещё пули осталось тратить… — она сжимала рукоять автомата. — Чёрт с вами. Хотите бойни? Вы её получите. Отряд! Разрешаю вести свободный огонь по целям! Пли!
Словно зайцы в тире, голодных и исхудавших свинок безжалостно расстреляли. Их громоздкие туши лежали по всей территории фермы.
— Вилли, у тебя сколько? — спросил его Лёша, заряжая новые гильзы в ружьё.
— Три. А у тебя?
— Пять! — он довольно улыбался.
— Слабаки, — блондинка ударила их по бокам. — Восемь!
— Неплохо-неплохо, — Лёха саркастично похлопал в ладоши, — но предлагаю вернуться к нашей основной цели. Как и договаривались: сначало находим всю выжившию живность, а потом делим между собой.
Отряд покинул крышу постройки и зашел в её недра. Вонючие недра. Запах дерьма стоял настолько отвратительный, что несколько человек сразу поспешили наружу. На лицо то и дело садились мухи.
— Предлагаю пройти это место как можно быстрее, — сказала Барон, прикрывая камуфляжным рукавом свой красивый нос.
В стойлах, где раньше жили свиньи, кроме фекалий, гноя и прочих выделений, ничего не находилось.
— А кто это у нас тут? — спросил Алексей, проверяя очередной загон.
В угол забилось четверо поросят. Они со страхом смотрели на Лёшу и периодически хрюкали.
— Ну вот, — он улыбнулся, — уже не зря по говну лазили.
Их забрали и поспешили на свежий воздух. Выяснилось, что Лёха поймал двоих мальчиков и девочек.
— Вот и отлично, — сказала Барон, — вам и нам по хряку и тёлке. Будем разводить живность.
Свиней унесли в грузовой автомобиль.
— Барон! — к ней подбежал взъерошенный Сергей. Под его глазом красовался фингал. — Там за амбаром — лошадь. Точнее две, но одна мёртвая, а другая не подпускает нас к себе.
— Это она так тебя? — блондинка указала на синеющий синяк.
— Так точно… — поник азиат.
— Возвращайся к машине, сделай себе компресс, а я разберусь. Выполняй.
— Есть, — он отдал честь и прикрывая ладонью глаз побрёл в сторону автомобиля.
— Алексей, Вильгельм за мной. Посмотрим, кто у нас там такая недотрога.
Белый жеребец громко фыркал под прицелом двух автоматов. Лошадь громко дышала и переодически гладила мокрым носом своего мёртвого друга.
— Барон! — крикнул пацан. — Давай просто его пристрелим, а та ещё убьёт кого-то. Мало нам от свиней досталось?
— Я тебе сейчас пристрелю! Поставили оружие на предохранитель, быстро! — те подчинились. — Слушаем меня. Стрелять в коня только в том случае, если он меня покалечит.
— Ты что, собралась его приручить? — захихикал Лёша.
— Да, и надеюсь, что оно того стоит.
Ботинки медленно ступали по густой траве. Блондинка, попав в личное пространство лошади, встретила громкое ржание. Но это её не остановило.
— Ну, чего ты? — ласково обратилось она к нему. — Ты так расстроен из-за своего друга?
Барон сделала шаг.
— Мне тоже очень жаль.
Ещё один.
— Я понимаю, что у тебя на душе.
И ещё один.
— Позволь помочь тебе.
Она протянула ладонь к его мордочке. Вдруг лошадь встала на дыбы. Барон даже не моргнула. Сзади послышались звуки перезарядки оружия.
— Если ты меня убьёшь, — спокойно обратилась она к жеребцу, — то умрём оба. И тогда я оседлаю тебя на том свете.
Слова возымели эффект. Конь успокоился. Барон повторила попытку и в этот раз её ждал успех.
— Ну вот, — она водила рукой по его голове и улыбалась, — когда ты ведёшь себя прилично, то с тобой и приятно иметь дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Конь в знак согласия заржал. Казалось, что он вот-вот заплачет.
Барон потянула стремена и проверила серебристые ножны, после чего запрыгнула в кожаное седло. Конь не сопротивлялся.
— Ты когда-то ездила на лошади? — спросил едва подбирая слова Вильгельм.
— Честно? Это мой первый раз, — развела белобрысая руками.
— Но ведь он мог тебя убить!
— Но не убил же. Та и не может такой красавец убивать. Да, Василёк?
— Василёк? — непонимающе посмотрел Лёша.
— А что? Отличное имя, — она засмеялась. — Значит слушайте сюда. Пару туш свиней сложите в кузов. Наконец-то мяса поедим. Остальных мёртвых животных сжечь. Меня не ждите.
— Ты куда? — спросил Вильгельм.
— Хочу проверить, на что он способен, — она ударила стрёменами по бокам, конь встал на дыбы. Через секунду новоиспеченный всадник уже удалялся от амбара, поднимая за собой столб пыли.
Девушка вернулась на базу только на следующее утро. Уставшая, вся в грязи, но счастливая.
***
Начищенные туфли ступали по влажному асфальту. Серебристые ножны для сабли постукивали по тёмным штанам в такт шагов. Позолоченная ручка клинка блестела в лучах утреннего майского солнца. Ладони, со множеством царапин, поправили воротник чёрного кителя. Ветер трепал белые, как снег, волосы и щекотал гладко выбритую щёку. Голубые глаза, сквозь стёкла круглых очков, смотрели на свою цель — промышленная зона.
За восемнадцатилетним альбиносом шла вооруженная свита. Все, без исключения, повязали на рукава красные повязки. Внезапно они услышали крик с окна третьего этажа:
— Помогите! — крик молодой девушки был похож больше на отчаянный писк. Как вдруг массивные руки закрыли ей рот и оттащили от окна.
Не дожидаясь команды, несколько человек из группы забежали в подъезд и через минуту выволокли оттуда толстяка, одетого в джинсы и тельняшку. Молния и пуговица на штанах были расстёгнуты. Парни небрежно бросили его под ноги своего главаря.
— Гвин! — обратился к нему один из его людей. — Этот ублюдок хотел изнасиловать девку на глазах её мелкой сестры!
— Я для чего вас, сволочи, из тюрьмы выпустил? — спросил, сдерживая гнев, толстяка альбинос. — Чтобы вы насиловали и убивали?
— Ты нас за лохов не держи! — тот, что в тельняшке, пошел в наступление. — Мы уже натерпелись при прошлом режиме и изголодались по женской ласке. Сам же сказал: «Братья и сёстры! Наконец настал час нашей свободы! Наш триумф! Триумф непослушания!»
— А ещё я говорил, что если кто-то пойдёт по пути полного беспредела, будет иметь дело со мной. Есть, что сказать в своё оправдание?
— То же мне, моралист нашелся, — толстяк засмеялся. — Сам же вместе с нами в камере гнил. А теперь в образцы добродетели запис…
Он не успел закончить. Блеснул клинок. На лице у толстяка образовался глубокий порез на всё лицо. Хлынула кровь. Тот упал на землю, держась за голову и заполняя своим воплем всю улицу.
— Добейте его, — с брезгливостью сказал Гвин, вытирая тканевой салфеткой от крови остриё сабли.
Толстяка утащили во двор. Послышался выстрел. Вопль резко стих.
Группа, как ни в чём не бывало, продолжила двигаться на территорию промышленной зоны. Для того, чтобы посеять семена. Семена, что взойдут и создадут одно из первых государств нового мира.
Лето
— Ребята! — Вильгельм уже пять минут пытался найти в доме хоть одного человека, но пока ему отвечало только эхо.
Утро не задалось сразу. Радио в его комнате барахлило, и теперь требовалась помощь Лёши в решении этого вопроса. Спускаясь со своего чердака, он чуть не споткнулся на лестнице и не полетел кубарем вниз. Теперь все куда-то делись.
— Ребята? — Вилли заглянул в Алисину комнату. Та пустовала. — Если вы решили меня кинуть, то это зря. Я же вас из-под земли достану!