— Они все мне надоели! — капризно проговорила принцесса. — Принесите другие!
Горничные поспешно повиновались. Вернита осталась в комнате: она, стоя на коленях, поспешно подрубала зеленое платье.
Принцесса взглянула на неё так, словно видела в первый раз.
— А вы отлично шьёте, — заметила она. — Вам здесь нравится?
— Я очень благодарна вашему императорскому высочеству, — ответила Вернита.
Оказавшись во дворце, Вернита поначалу робела и стеснялась. Однако слуги были к ней добры, и комната, отведённая Верните на верхнем этаже, под самой крышей дворца, очень ей понравилась.
Окна комнаты выходили в сад, а вдалеке, на горизонте, виднелись Елисейские Поля. Где-то там жил граф: Вернита смотрела в окно и как будто становилась немного ближе к нему.
Всю прошлую ночь Вернита не сомкнула глаз, настолько она чувствовала себя счастливой.
Впервые за долгие годы Вернита не чувствовала себя одинокой и беспомощной. Даже тёмный убогий чердак больше не угнетал её: ей казалось, что свет её любви изгоняет тьму из самых дальних углов.
Только наутро Вернита вспомнила, что сегодня должна переселиться в особняк Шаро и приступить к своим новым обязанностям. Во дворце, на глазах у вездесущих слуг, ей, скорее всего, не удастся даже ещё раз поговорить с графом — не говоря уж о чём-то ином.
Как хотелось Верните снова затрепетать в его объятиях, ощутить тёплое прикосновение его губ, вновь испытать волшебное чувство полёта, даровать которое может только любовь!
Не удивительно ли, что Вернита полюбила человека, которого знает всего два дня? И он тоже признался ей в любви! Неужели любовь с первого взгляда действительно существует на свете?
— Спасибо тебе, Господи, спасибо! — шептала Вернита, глядя в темноту.
Ближе к рассвету в голову девушки пришла странная мысль: что, если это мама, оказавшись на небесах, послала к ней этого человека, чтобы охранить её от тоски и одиночества?
— Пожалуйста, мама, — шептала Вернита, — позаботься о нем и сделай так, чтобы он остался со мной! Не позволяй ему уезжать! Что я буду делать без него?
При мысли о предстоящей разлуке на глаза Верниты навернулись слезы — но сейчас она была слишком счастлива, чтобы плакать.
Она нашла любовь, о которой даже мечтать не могла. Сейчас граф был для неё лучшим человеком на свете, самым сильным, нежным и великодушным.
* * *
На рассвете Вернита вскочила с постели, оделась, собрала вещи, попрощалась с Луизой и мадам Данжу и попросила месье Данжу снести её сундуки вниз по крутой лестнице.
Сундуки оказались тяжёлыми, и месье долго ворчал. Однако Вернита его не слышала: она стояла в дверях, ожидая, когда из-за поворота покажется фаэтон графа.
Однако вместо этого к дому подъехал роскошный экипаж, украшенный гербом принцессы. На запятках стоял лакей; внутри никого не было.
Вернита едва не разрыдалась, словно ребёнок, лишившийся обещанного подарка.
— Казначей её императорского высочества прислал экипаж за вами, мадемуазель Бернье, — сообщил лакей. — Мне поручено передать, что, если вы захотите по дороге зайти в магазин и купить материалы для неглиже её высочества, мы подождём вас.
Вернита была уверена, что это распоряжение отдал граф: он не хочет, чтобы она ходила по магазинам одна!
Но почему он не приехал сам? Что, если он уже уехал из Парижа и она никогда больше его не увидит?
Однако, приехав во дворец, Вернита узнала, что граф и принцесса уехали вместе в Буа, и у неё немного отлегло от сердца.
Вернита от природы обладала большим тактом и умела приспосабливаться к обстоятельствам; поэтому ей было нетрудно расположить к себе пожилых горничных.
Ещё живя в Англии, Вернита заметила, что старые слуги недоброжелательно смотрят на новичков, и сейчас постаралась держаться как можно более робко и почтительно.
— Мне не хотелось бы беспокоить её императорское высочество, — говорила она. — Я была бы очень вам благодарна, если бы вы объяснили мне, как здесь и что. Я очень боюсь допустить какую-нибудь ошибку!
Насторожённость женщин растаяла как дым, и за завтраком Вернита была уже посвящена во все местные сплетни — это означало, что она стала здесь своей.
— Во всем Париже — да что там, во всем мире нет женщины красивей нашей хозяйки! — в восторге восклицала одна горничная.
— Что и говорить, она красавица, — отвечала другая, — да только с ней трудно иметь дело. Вот вчера вечером, например, она была зла, как черт!
— А что такое стряслось? — спросил кто-то.
— Не знаю, но думаю, какая-нибудь из этих старорежимных ведьм опять запустила в принцессу коготки. Бонапарты очень чувствительны к чужому мнению — говорят, все корсиканцы такие.
Верниту удивило, что горничные без стеснения сплетничают о своей хозяйке. Впрочем, она знала: ничто из происходящего в доме невозможно укрыть от слуг.
Отец не раз говорил ей с улыбкой:
— Ни один мужчина — не герой для своего лакея, и, думается мне, ни одна женщина — не идеал для своей горничной.
Задолго до конца обеда услышала Вернита и историю о единственном дефекте во внешности общепризнанной красавицы.
— Даже когда принцесса Полина в Риме позировала знаменитому скульптору Канове, — рассказывала служанка, — она и тогда прикрывала ухо рукой.
— Да что уши! — возразила другая. — Зато все остальное в ней — совершенство! Неудивительно, что мужчины от неё без ума!
— А она от них! — добавила первая.
И обе расхохотались.
Пока хозяйки не было, горничные вызвались показать Верните дворец. Великолепие и роскошь придворных покоев потрясли девушку.
Покойный герцог Шаро — прежний обладатель особняка — был наставником Людовика XVI; за этот дворец Полина заплатила его вдове четыреста тысяч франков.
Элегантную мебель конца восемнадцатого столетия Полина приказала вынести вон, заменив её новомодными поделками, безвкусными, но роскошными и дорогими. Стены она приказала расписать яркими красками, которые так любили все Бонапарты.
Ионический салон был задрапирован красным бархатом с золотым шитьём. Парадная комната отделана небесно-голубым, библиотека — оранжевым.
Водя Верниту по дворцу, горничные беспрерывно болтали о своей хозяйке.
Одна рассказывала, как недавно принцесса приказала пожилой кухарке немедленно выйти замуж за негра Поля — бедную женщину едва удар не хватил!
«Это ещё что!» — немедленно прерывала другая и рассказывала свою историю — как однажды прошлой зимой, когда у принцессы замёрзли ноги, она велела одной из своих фрейлин лечь на пол и поставила ноги ей на грудь, чтобы их согреть!
Вернита не знала, что ей делать: ужасаться или смеяться над таким самодурством капризной красавицы.