куртке спешно отдалялась по узкому тротуару. От порыва свежего ветра, накинувшегося на мое разгоряченное лицо, закружилась голова.
Я не мог поверить, что этот говнюк от меня сбежал… Ему и самому похоже не верилось. Поэтому, чуть пошатнувшись, я сощурился: кажется, совестливый Максим замедлился, притормозил, а затем нерешительно, с опаской обернулся.
Мы стояли в разных концах пустой улицы. Надеюсь, через его чертовые обдолбанные глаза я выглядел как жуткий мутант, желающий открутить его безмозглую башку… Но Максим, видимо, моё искаженное злобой выражение лица недооценил и стал неспешно приближаться. Из бара вышла компания, а впереди неё — резкий спиртовой аромат и громкий мужской смех, отголосками разнёсшийся по переулкам. В воздухе уже вился табачный дым, когда он вернулся к дверям пивнушки и едва ли стыдливо опустил передо мной взгляд.
— Ладно, чего это я… Просто думал, что ты будешь на производстве, — его чёрные зрачки радостно забегали, будто на моем месте располагался пёстрый рекламный щит об увеселительных таблетках. От мерзости, закравшейся в переполненный водкой организм, я широко гнусно улыбнулся.
— А я думал, ты не крыса.
— Что? — взгляд его ошарашено уставился в мои ненавидящие глаза. Я одернул Максима за худой локоть в шоркнувшем рукаве куртки, намекая ему отойти от внушительной толпы гогочущих мужиков.
Мы непринужденно направились вдоль фасадов и загорающихся освещением окон в противоположном направлении от того, в котором он пытался странным образом убежать.
— Ты забрал пробу в обход меня. Я увидел, как ты прятал в карман… Спросить разрешения директора не нужно, как думаешь? — брови его презрительно приподнялись. Друг, очевидно, был со мной не согласен.
— Антоша… Ты чего, — скривившись от противного обращения, я заметил, как уверенность в правоте достигла пика в вострых глазах Максима. — Я же должен был попробовать, что она сделала… Радуйся, что тебе не нужно искать контрольную группу, — парень вытащил колбу за горлышко двумя тонкими пальцами и вызывающе побултыхал пробу прямо у моего разгоряченного лица.
Не долго позволяя себя дразнить, словно уличную псину, я выдернул стекло из его ледяных рук и переложил в свой карман, большим пальцем прижимая пробку плотнее.
— Как же мне «повезло», что у нас в лаборатории есть такой дегустатор… — резко остановившись поодаль от прохожих, я ещё какое-то время наблюдал, как друг плетётся по инерции, а затем неловко разворачивается, потеряв меня за спиной. С реакцией начинались серьезные проблемы. Тон мой неконтролируемо превратился в невинно-пакостный. — А я думал, ты от долгов собираешься избавиться…
— Не понял… А я по-твоему чем занимаюсь? — Максим «подплыл» поближе, неплохо управляясь с обмякшим телом и чуть подперся об стену. Продолжал говорить он на удивление внятно.
— Ты закапываешь себя всё глубже, — выпитый алкоголь выжигал в груди желчную агрессию. Кажется, я снова собирался высказаться… — Как можно пытаться изменить свою жизнь способом, которым ты ее просрал?
— Ах, я просрал жизнь? — Максим уставился на меня самым ироничным обезоруживающим взглядом, какого, наверное, не было и у меня в арсенале. Он смотрел так долго, пока черные горящие глаза его не начали стухать и тяжким образом не сравняли меня с пустым местом. — Вот, как мы заговорили… Ну раз такой правильный, чего тогда согласился? Денег мало тебе? Или богатая жизнь оказалась слишком скучной?.. Да пока ты развлекаешься, я действительно стараюсь заработать на долги!..
От безысходности он пытался кусаться побольнее. Озвучив то, над чем мне ещё невольно предстояло поразмышлять очередной бессонной ночью, он нетерпеливо перемялся с ноги на ногу, посматривая на карман пальто, где была спрятана колба. Обиду за своё личное положение дел было легко спутать с завистью, и я даже чуть было не повёлся, когда снова почувствовал что-то невыразимо горделивое и непреодолимое в его словах. Ни ему, ни мне переступить эту надменность было не по силам.
— А ты не зарабатывай! Вот деньги, — я резво выцепил бумажник и швырнул ему в грудь. От неожиданности парень поймал его и со злобой на меня оскалился.
— Забирай, сколько нужно, да разве ты возьмёшь? — наблюдая за тем, как он чуть не плюётся кислотой, я ощутил, что мои губы расплываются в сожалеющей унылой улыбке.
— Мне твои деньги не нужны! — взволновавшись, он стал часто хватать ртом воздух. Худощавые белые кисти с силой сжали бумажник и настоятельно протянули его обратно.
— Конечно, не нужны… Ты и то, что тебе дают, промотаешь… — забрав кошелёк, я смерил друга окончательным разочарованным взглядом. — Не избавишься ты от долгов. Только новых наберёшь…
— Закрой уже рот! — он истошно заорал на всю улицу.
Ещё какое-то время душераздирающий крик раздавался в моих ушах. Я давно перестал различать, где заканчивались искренние чувства Максима, а где начиналась дурь… И от этого было жутко. Я неровно вдыхал, словно из воздуха исчез кислород, глядя за его истеричным состоянием. Мимо проходящая женщина с ужасом покосилась на нас и предусмотрительно ускорилась. Мы достигли крайней стадии неприязни друг к другу. Парень вымеренно заговорил.
— Либо закрой рот, либо уматывай из этой лаборатории! — мое самообладание затрещало по швам: пульс раздался в горле. — Что сдрейфил? Я сниму помещение на своё имя…
— Тебе не позволят, — увидев, что Максим готов наброситься на меня, лишь бы впредь совладать с выплёскивающейся наружу выедающей яростью, я подытожил. — Никуда я не уйду. Доведём дело до конца.
— Главное, чтобы эти идиотки тебя не отвлекали, — меня передёрнуло от выплюнутой колкости. Было слышно, насколько долго он её вынашивал… Будто вторая пощечина за день.
— Не твоя забота.
— Ещё как моя. Ты их имеешь, а они дерутся между собой. От лаборатории скоро живого места не останется, все разнесут!
Мы были словно два сосуда песочных часов: сначала злоба переполнила Максима, но теперь она перетекала в мои сомкнутые кулаки, потому что друг нашёл подходящие слова. Я был готов ударить его. Но вместо этого шагнул в противоположную сторону, не желая больше видеть смазливое обиженное лицо.
— Стой, — парень вцепился в моё плечо то ли пытаясь притормозить, то ли удержаться, чтобы не упасть. Я медленно обернулся, пытаясь совладать с гневом, но на его серьезном лице уже не было и тени трепещущего ожесточения. Он будто позабыл обо всём сказанном в ту же секунду. — Ты наблюдал за ней?
— За какой именно? — я с неприязнью стряхнул его руку и сурово всмотрелся в гниловатую улыбку. Саркастический вопрос Максим любезно принял за готовность продолжать разговор.
— Ещё какие-то симптомы были? — не успевая за настроением друга, я старался безучастно наблюдать, как он загадочно ухмыляется. — Она плакала сегодня?
Максим грезил собрать статистические данные, используя лаборантку как подопытную зверушку. Наконец, она