на других фронтах, но не столь быстро и радикально.
К середине декабря большевики фактически переподчинили себе военную контрразведку действующей армии, не в лучшую сторону изменив ее кадровый и организационный состав, существенно разрушив налаженную систему. Чаще всего «самостоятельная инициатива на местах» вела к анархической ликвидации контрразведывательных органов и, как следствие, к невозможности борьбы с иностранным шпионажем. В создавшейся ситуации руководство вооруженных сил решило взять управление процессом в свои руки.
Пятнадцатого декабря исполняющий обязанности Верховного главнокомандующего А. Ф. Мясников подписал приказ № 986, в котором подчеркивалась существенная необходимость военной контрразведки в действующей армии в период боевых действий для борьбы с разведкой противника, но говорилось, что «в период перемирия и ведения мирных переговоров органы контрразведки могут быть значительно сокращены». Центром тяжести контрразведывательной деятельности были определены войска, занимающие боевые позиции. «Главным образом контрразведка должна препятствовать противнику проникать вглубь корпуса в нарушение установленных договором о перемирии условий, а в случае обнаружения таковых нарушений принимать надлежащие меры пресечения возможности разведывать наше расположение». В штабах фронтов, армий и военных округов сохранялись сравнительно небольшие по штату отделения, а КРО штаба Главковерха и ряд контрразведывательных пунктов было предписано сократить, но оговаривалось, что некоторые из них можно сохранить, если сочтут это целесообразным командующие фронтами.
К приказу были приложены штаты, в соответствии с которыми предусматривалось иметь во фронтовых и армейских КРО по 20 человек — из них 10 наблюдателей, в корпусной контрразведке — 15 человек, в том числе 10 наблюдателей. Таким образом, упор был сделан на сохранение оперсостава, тогда как в контрразведывательной части Ставки и в контрразведывательных отделениях штабов округов наблюдателей иметь не полагалось, а штат этих руководящих подразделений должен был состоять из девяти человек. Был узаконен институт комиссаров: «Для того чтобы контрразведка была использована в истинных целях революционной армии, предлагаю корпусным, армейским, фронтовым или соответствующим им военно-революционным комитетам обязательно иметь при контрразведывательных органах своих комиссаров». Отныне все изменения в численном составе контрразведывательных органов были возможны только с разрешения Верховного главнокомандующего.
Была определена и субординация контрразведывательных органов: фронтовая контрразведка руководила армейскими КРО, а те, в свою очередь, корпусными, которым в случае необходимости должны были также помогать своими силами; КРО прифронтовых округов контролировали деятельность местных контрразведывательных пунктов; КРЧ Ставки отводилась роль «высшего технического и контролирующего органа» на театре военных действий. Специальным пунктом приказа оговаривался порядок демобилизации контрразведывательных органов, сдачи ими документов и денежных сумм.
Приказом № 986 была начата реальная реорганизация военной контрразведки в условиях, когда фронт еще держала армия старого режима. Существующие отделения могли функционировать более или менее нормально, воссоздавались поспешно ликвидированные, а утверждение новых штатов существенно облегчало управление аппаратом военной контрразведки, значительно сокращая расходы на его содержание.
Конечно, наивно было бы думать, что большевистское руководство ни с того ни с сего прозрело и решило наладить систему военной контрразведки — так сказать, впрок. Нет, это сложившаяся в стране кризисная обстановка потребовала ответных мер со стороны советского правительства.
Двадцатого декабря 1917 года постановлением Совнаркома при СНК была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, которую возглавил секретарь ЦК РКП(б) и член Президиума ВЦИК Ф. Э. Дзержинский.
Дзержинский Феликс Эдмундович (1877–1926). Профессиональный революционер, член ЦК РСДРП(б) с 1907 года. Создатель и первый председатель ВЧК, нарком внутренних дел. С августа 1919 года по июль 1920-го — председатель Особого отдела ВЧК. Одновременно с 1921 года — нарком путей сообщения; с 1923 года — член Совета труда и обороны СССР, председатель коллегии Объединенного государственного политического управления при СНК СССР (ОГПУ), с 1924 года — председатель Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) СССР.
Из некролога
«В застенках царской России, в сибирской ссылке, в нескончаемо долгие годы каторжной тюрьмы, в кандалах и на свободе, в подполье и на государственном посту, в ЧК и на строительной работе — всегда, везде, всюду Феликс Дзержинский был на передовой линии огня».
«На ВЧК первоначально возлагались: пресечение и ликвидация контрреволюции и саботажа, выработка мер борьбы с контрреволюционерами и саботажниками (конфискация имущества, лишение продовольственных карточек и т. д.), предварительное расследование по этим делам и предание виновных суду Военно-Революционного трибунала»[52].
Контрразведывательных функций ВЧК на первых порах не исполняла.
«У председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, как, впрочем, и у других руководящих большевистских деятелей, видимо, не сложилось понимание того, что враждебные проявления могут инспирироваться, финансироваться и даже непосредственно организовываться иностранными агентами, включая и разведслужбы союзников России в мировой войне.
Кроме того, принимая постановление, в СНК исходили из наличия в стране органов военной контрразведки, хотя особого доверия к ним со стороны большевиков и не было… Как бывший руководитель Военно-революционного комитета, установившего через своих комиссаров контроль за всеми контрразведывательными подразделениями, Дзержинский предполагал их скорую реорганизацию или полную ликвидацию вместе со старой армией. Но это должно было произойти после заключения мира и демобилизации старой армии. А пока продолжалась война, газеты пестрели от сообщений о происках германских шпионов, и в Совнаркоме посчитали возможным не трогать систему контрразведки»[53].
Действительно, военная контрразведка в меру своих возможностей и применительно к сложившейся обстановке решала свойственные ей задачи.
«Уже в декабре 1917 года контрразведка Московского военного округа разоблачила заговор польских легионеров под командованием Юзефа Довбор-Мусницкого, связанного с кайзеровской армией. Этот генерал-лейтенант Русской армии возглавлял 1-й корпус польских легионеров и готовился нанести удар по войскам Красной армии в районе Смоленска в случае приближения к городу германских частей. Несмотря на арест членов подпольного „исполнительного комитета“ мятежников, предотвратить их выступление чекистам[54] не удалось. Подавление мятежа польских легионеров произошло в январе — феврале 1918 года и потребовало от Красной армии значительных сил»[55].
В общем, революция начинала защищаться, а в этом случае приходит то неизбежное осознание, что одних лишь «идеологически преданных» бойцов недостаточно — нужны профессионалы и соответствующая организация дела. К удивлению многих, вдруг становится ясно, что, как бы ни старались новые власти изобрести что-либо совершенно новое, так сказать, своеобычное — не получается, и приходится обращаться к отечественному или зарубежному опыту, и возрождать, разумеется под новыми вывесками, прежние структуры…
Как раз в тот самый день, когда Совнаркомом было подписано постановление о создании ВЧК, Ставка дала указание о формировании КРО штаба Северного фронта по новым штатам, что и было сделано к 1 января 1918 года. При этом сотрудники в отделение были не назначены, а избраны. Переформирование прошло и в армиях фронта.
«Между тем на других фронтах все опять же происходило совсем не так гладко. Окончательный развал старой армии и потеря ее боеспособности на Юго-Западном, Румынском и Кавказском фронтах влекли за собой и ликвидацию контрразведывательных органов. Из доклада начальника КРО штаба Юго-Западного фронта Баумгартена от 17 января