штаба Верховного главнокомандующего. КРЧ Ставки должна была осуществлять единую линию по контрразведке на театре военных действий, обобщать материалы, идущие с мест, намечать общие меры борьбы со шпионажем во фронтовых условиях, разрабатывать инструкции и инспектировать работу местных подразделений. Задачи Центрального бюро ГУГШ были гораздо шире: сюда стекались все материалы по контрразведке, и обязанностью ЦБ были их систематизация и анализ, и разработка на этой основе соответствующих методических и аналитических документов для местных подразделений на фронте и в тылу»[43].
Таким образом, российская военная контрразведка превращалась в единую систему. Казалось бы, трудитесь, граждане контрразведчики, вылавливайте шпионов — но тут как раз подоспело то самое «особое распоряжение» касательно «ранее работавшего личного состава», о котором говорилось в приказе министра. В соответствии с ним было определено, что начальники и помощники начальников контрразведывательных отделений, а также руководители центральных подразделений назначались из числа «офицеров Генерального штаба и лиц, имеющих юридическое военное или гражданское образование». Было также определено, что «чинами для поручений и наблюдателями», то есть оперативными работниками в отделениях, «не могут быть лица, служившие по политическому розыску» (то есть в Корпусе жандармов или в полиции). Между тем именно эти бывшие офицеры-агентуристы Отдельного корпуса жандармов, откомандированные в военное ведомство, были наиболее профессионально подготовленной частью военной контрразведки Русской армии — напомним: еще все-таки сражающейся армии. Кто же стоял за таким решением, кто был в нем заинтересован? «Реформу» приказано было осуществить не позднее 5 мая.
После появления приказа в ряды контрразведки пришло большое количество юридически образованных лиц, в том числе унтер-офицеров и солдат, служивших на положении вольноопределяющихся. Не имея опыта оперативно-разыскной работы, они считали эту службу своим патриотическим долгом и в большинстве своем были твердо уверены, что контрразведка должна быть «вне политики».
«Уже к лету функционировали контрразведывательные отделения Ставки и всех фронтов — Северного, Западного, Юго-Западного, Румынского и Кавказского, двенадцати номерных и Особой армий. К осени контрразведывательные пункты были открыты во всех армейских корпусах и в городах, имевших военно-стратегическое значение; были сформированы центральный аппарат и местные отделения морской регистрационной службы, обслуживающей Балтийский и Черноморский флоты вместе с прилегающими к ним крепостями и военными портами. Во внутренних военных округах контрразведка расширялась за счет открытия новых пунктов. При этом, однако, из-за кадровых перемен реально дееспособными оставались лишь соответствующие подразделения в Главном управлении Генштаба, Петроградском и Московском военных округах, а также военно-морская контрразведка.
В Генштабе руководство разведкой и контрразведкой возглавил опытный военный разведчик генерал-квартирмейстер ГУГШ Н. М. Потапов, обер-квартирмейстером с лета 1917 года был назначен генерал Г. Г. Гиссер, его помощником по КРЧ стал полковник Генерального штаба Н. Ф. Раевский, сотрудник разведывательного отдела. Должность начальника Центрального КРО ГУГШ занял подполковник Н. М. Медведев, его первым помощником с июня назначен П. А. Кавторадзе, известный смелыми разведывательными акциями на Дальнем Востоке в 1916 году. Руководителем Центрального бюро ГУГШ с июня 1917 года вместо жандармского полковника князя Туркестанова стал бывший прокурор Либавского окружного суда А. А. Чернявский. Контрразведывательную часть Ставки было поручено возглавить опытному разведчику Терехову»[44].
Потапов Николай Михайлович (1871–1946). Окончил Михайловское артиллерийское училище, служил в гвардейской артиллерии; в 1897 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба. C марта 1901 года — помощник военного агента в Вене, с июня 1903 года — военный агент в Черногории. С началом мировой войны представлял русское командование при черногорском Главном командовании. С августа 1916 года — начальник эвакуационного управления Главного управления Генерального штаба (ГУГШ). С апреля 1917 года — генерал-квартирмейстер ГУГШ. Генерал-лейтенант. Был одним из первых представителей высшего военного командования, который пошел на сотрудничество с большевиками. 23 ноября 1917 года назначен начальником Генштаба и управляющим Военным министерством; с декабря 1917 года — управляющий делами Наркомвоена. С июня 1919 года — председатель Военного законодательного совета (с апреля 1920-го — Совещания) при Реввоенсовете (РВС). В 1922–1925 годах участвовал в операции ГПУ «Трест», выступая в качестве «военного руководителя МОЦР» — «Монархической организации Центральной России». В декабре 1930 года зачислен в резерв. В июне 1936 года возвращен в кадры РККА — начальник отдела переводной литературы Управления Государственного военного издательства при НКО СССР. Комбриг. С 1938 года — в отставке.
Комментарий историка
«Николай Михайлович Потапов принадлежал к той категории русского офицерства, которую после революции старались не замечать. Белые потому, что блестящий офицер, генерал, без принуждения и открыто стал на сторону красных — де-факто Потапов один из создателей Красной армии, а красные потому, что признавать факт создания Рабоче-Крестьянской Красной армии силами „бывших“, а не крестьян или рабочих было не модно…»
Клуб выпускников Коломенского (Михайловского) артиллерийского училища
Гиссер Георгий Георгиевич (1872 — после 1934). В 1892 году окончил Михайловское артиллерийское училище, в 1899 году — Николаевскую академию Генерального штаба; с июня 1902-го по март 1904 года служил в штабе Виленского военного округа. Участвовал в Русско-японской войне. 23 августа 1914 года назначен командиром 197-го пехотного Лесного полка; 5 октября 1915 года «за отличие в делах» произведен в генерал-майоры. С ноября 1915 года — начальник штаба 2-го армейского корпуса; с ноября 1916 года — генерал-квартирмейстер штаба 11-й армии. 22 июня 1917 года назначен 2-м обер-квартирмейстером Главного управления Генерального штаба. С февраля по октябрь 1918 года служил в Красной армии; с конца февраля — военный агент в Швеции; 2 сентября отозван от занимаемой должности и вызван в Россию. С 1918 по 1922 год принимал участие в антибольшевистских формированиях на Восточном фронте, затем эмигрировал в Швецию.
От автора
Никаких характеристик Г. Г. Гиссера обнаружить не удалось. Но стоит обратить внимание на такой момент: соавторами в его многочисленных научных работах были будущий генерал-лейтенант Сергей Леонидович Марков (1878–1918), легендарный вождь Белого движения; генерал-лейтенант Борис Михайлович Колюбакин (1853–1924), служивший у Колчака, но оставшийся в СССР и погибший в тюрьме; инженер-генерал Константин Иванович Величко (1856–1927) — до конца своих дней заведовавший кафедрой фортификации Военно-инженерной академии РККА. Три варианта генеральских судеб после Октября; у генерал-майора Гиссера получился четвертый. Но был еще и пятый вариант: служба в Красной армии, закончившаяся делом «Весна» — или 1937 годом.
Современному читателю вряд ли нужно объяснять, что работа в условиях российских реформ, когда без четко продуманного плана меняется все и сразу, да еще и ставится с ног на голову, по-настоящему успешной быть не может. Так что результатов, соответствующих масштабам преобразований, не было и о каких-то больших успехах и «громких» операциях военной контрразведки эпохи Временного правительства нам, к сожалению, рассказать невозможно.
Особой военной активности неприятеля на его Восточном фронте не наблюдалось, зато линия фронта от Балтийского до Черного моря сотрясалась от политических страстей, а пресса и ежедневные митинги разносили по миру российские тайны, те самые государственные и военные секреты, которые по долгу службы должна была беречь контрразведка. Внутренние неурядицы наносили удары по государству более мощные, чем армия шпионов.
В общем, как тут не вспомнить нелепое римское «Pereat mundus et fiat justiсia» («Пусть погибнет мир, но свершится правосудие!»). Мир,