Я на самом деле недовольна, когда он сбрасывает меня со своего плеча, и приземляюсь на мягкий матрас, подпрыгнув на нем.
— Первое и наиболее важное, Айви — никогда не пытайся скрыть от меня свое возбуждение. Нет ничего на свете, чего я желал бы больше, чем соков этой тугой маленькой киски, — бормочет он, и от его вульгарных слов у меня перехватывает дыхание, и я медленно тянусь рукой к горлу, словно я ношу жемчуг.
— Оуэн, — выдыхаю я, качая головой.
— Не пытайся спорить со мной, — говорит он, хватая меня за колени и рывком раздвигая ноги.
Сила движения притягивает мою задницу к краю кровати, и я всхлипываю от темного взгляда в глазах Оуэна, когда он сам опускается коленями на пол. Без всякого предупреждения лезет мне под юбку, сдергивает мои трусики, сжимает их в кулаке и, к моему ужасу, подносит к носу. Он делает глубокий вдох, и я хочу, чтобы кровать буквально разверзлась и поглотила меня, как Джонни Деппа в «Кошмаре на улице Вязов».
Голодное рычание пробирает меня до костей.
— Что ты сделала? — его лицо искажается от ужаса. — Только лишь салфетки не могли полностью убрать твой запах.
Я судорожно сглатываю.
— Я эм-м… я…. Мысль о том, чтобы снять трусики и оказаться без белья, едва не вызвала у меня приступ панической атаки из-за моей э-э… ну, моей гимнофобии. Поэтому я зашла в уборную аптеки, постирала трусики мылом для рук, высушила под сушилкой и, вытершись влажными салфетками, снова их надела, — признаюсь я, наблюдая, как Оуэн качает головой во время моего объяснения.
— Второе в нашем списке уроков — держись подальше от этих салфеток. Те, что ты выбрала, хотя и приятно пахнут, но не имеют подходящего PH. Они могут испортить твою идеальную, нетронутую киску, став причиной инфекции. И никогда больше не используй на ней антибактериальное мыло — оно убивает не только плохие бактерии, но и хорошие. Те, что делают эту вкусную маленькую щелочку приятной и здоровой едой для меня, — говорит он мне, проводя пальцем по моим скользким нижним губкам.
Мое дыхание вырывается со свистом, и я чувствую себя не в своей тарелке.
— Похоже, ты эксперт в этом вопросе, — говорю я первое, что мне приходит в голову. — Ты гинеколог? — закусив губу, я пытаюсь сдержать нервный смешок.
— Я эксперт во всем, что касается тебя, Айви. Блядь. Моя милая, невинная Айви, — отвечает Оуэн, и жар в его глазах прожигает меня насквозь, воспламеняя мое тело.
Мне не нужно быть экспертом по сексу и похоти, чтобы знать, как выглядит необузданное ненасытное желание.
— Ты хочешь меня, Оуэн?
Я пытаюсь соблазнить его, прикусывая губу. Уверена, это плохая попытка выглядеть сексуально, но это то, что я видела в каждом романтическом фильме и о чем читала в каждом любовном романе.
— Хочу, но ты пока не получишь мой член. Ты еще не готова стать моей личной нимфоманкой.
Мои щеки пылают от жара.
— Я никогда не буду к этому готова. Секс с тобой, конечно, будет потрясающим, но с моей фобией не думаю, что когда-нибудь буду уверена в себе настолько, что смогу позволить себе раскрепоститься, — говорю я и опускаю глаза в пол.
— Ты меня плохо знаешь. Я развею все твои страхи. На самом деле, ты будешь так жаждать моего члена, что не сможешь сосредоточиться на работе или говорить с кем-то, не думая о нем. Ты не сможешь обходиться без того, чтобы он не побывал в тебе несколько раз за день. Не сомневайся в этом, потому что твои сомнения делают меня еще более неудержимым. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь зависимой от меня, и ты возьмешь эти свои слова назад, как возьмешь мой член, Айви, который будешь брать каждую ночь.
— Оуэн, — беспомощно говорю я, и моя киска сжимается, его слова затрагивают меня во всех смыслах.
— Ложись на кровать, задери платье и раздвинь ноги, — приказывает Оуэн, и мое сердце падает.
Я качаю головой, внезапно остро осознавая происходящее. Мои чувства находятся в состоянии повышенной готовности, и я не могу заставить себя расслабиться.
— Не могу. Ты меня пугаешь, — шепчу я.
— Я должен. Этот страх превратится в желание, но ты должна верить, что я знаю, чего ты хочешь. Что ты в безопасности со мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Есть что-то в той мягкости, которая появляется на лице Оуэна. Она смягчает его острые углы и заставляет меня чувствовать, что я именно там, где хочу быть.
— Ты остановишься, если я слишком испугаюсь? — спрашиваю я и, собрав все свое мужество, хватаю его за рубашку, притягиваю к себе и целую точеную линию его подбородка.
— Ты вся моя, Айви, но в этой жизни и в этой спальне ты владеешь мной. Я в твоей власти. Ты говоришь, когда и как, если только не хочешь, чтобы я взял управление на себя.
Доверительных отношений и партнерского участия в них, которые он предлагает мне, достаточно, чтобы развеять все мои сомнения.
— И ты владеешь мной в этой жизни и в этой спальне, — повторяю я его слова, словно мы только что обменялись клятвами.
— Хорошо. А теперь сделай, как я сказал, детка.
Оуэн редко называет меня ласковыми именами, поэтому, когда он это делает, я превращаюсь в желе.
— Да, сэр.
Забравшись на кровать, я делаю именно так, как велел мне мой доктор.
Глава 13
Айви
— Оуэн! — вскрикиваю я, когда он шлепает меня по внутренней стороне бедра за попытку сомкнуть ноги.
Я принимаю нужную позу, а Оуэн медленно приближается ко мне, словно лев, выслеживающий свою добычу.
— Не прячь свое тело, Айви. Это подвиг, который мы уже одержали, и я не позволю тебе отступить. Ты прекрасна, произведение искусства, и ничто — ни один миллиметр твоего тела — не должно быть скрыто.
— Тогда скажи мне что-нибудь, Оуэн. Мне нужно ободрение. Мне нужны слова, — прошу я.
— Грязные разговоры или просто мои слова? — Оуэн обводит мой клитор тяжелой рукой, давление настолько сильное и хорошее, что я не могу сдержать громкий стон.
Все мое тело дрожит.
— И то, и другое. О! Как хорошо!
Затем он сильно шлепает мой клитор, заставляя меня вскрикнуть от удивления. Неожиданно, волна горячего возбуждения наполняет меня, и мое тело подбрасывает вверх.
— Оуэн! О мой… черт! — кричу я.
Оуэн быстро опускает свой рот на мою киску и начинает поедать ее с такой интенсивностью, что меня накрывает стремительный оргазм. Он притупляет восприятие моего разума всего, кроме удовольствия, которое может мне дать Оуэн.
— Блядь, есть, — рычит он, заставляя меня вздрогнуть.
Я смотрю на него сверху вниз, пока он ласкает меня, облизывая, посасывая и проникая в меня языком. Это зрелище заставляет мой желудок сжиматься от ощущения, которое я не могу выразить словами. Оуэн теперь часть меня, и я знаю, что никогда не смогу поделиться тем, что я есть, ни с кем, кроме него. Я не хочу этого делать. Не могу. Я отказываюсь. Мы теперь единое целое.
— Что… что? Что есть? — Запустив руки в его волосы, я нежно массирую кожу его головы.
— Этот естественный аромат, кремовый, сладковатый запах твоей мокрой киски, и ты пыталась его смыть. Мой самый любимый гребаный аромат, Айви.
Оуэн снова рычит, кусая мой клитор, и я снова кончаю. И по большей части этому способствовали его грязные, но чрезвычайно сексуальные слова.
Оуэн успокаивает меня несколько минут, мягко лаская, так как на этот раз мой оргазм длится дольше, и ни на секунду не отводя от меня взгляда. Мои глаза несмотря на тяжелые веки, не могут оторваться от него, и я знаю, что это часть его попытки помочь мне. Заставить меня смотреть близости прямо в глаза. Заявить о своей сексуальности и поделиться ею с ним.
— Я позволю тебе пососать мой член, а потом ты позволишь мне уложить тебя в постель.
Я киваю, мои глаза все еще слегка приоткрыты, а в груди грохочет сердце. Переворачиваясь на живот, я поднимаюсь на колени — ну, пытаюсь. И эйфория, бегущая по венам, вселяет в меня уверенность настолько, что я выдаю шутку.