— А как дела с подарками? — спрашиваю, когда усаживаемся есть.
— С какими? — Откусив бутерброд, Николай довольно зажмуривается.
— Ко дню рождения Клима. Кто-нибудь прислал?
Курьеров я не видела, но хотя бы Алиса должна была передать. Мы вместе покупали презенты и обсуждали доставку.
— Да-а, — задумчиво тянет Николай. — В апреле этого добра было много.
— В апреле? — Последний кусочек тоста становится в горле колом.
— Ну, у босса день рождения в апреле. Тогда и слали, — как для душевнобольной, поясняет Николай и огромной лапищей, спасая от удушения, хлопает меня по спине.
Вопрос «А вчера?» я глотаю вместе с кофе.
Мозг еще тормозит, однако некоторые странные детали все же удается вспомнить. Удивление Клима, когда сестра сообщила о знаменательной дате. Его подозрительную забывчивость — мне постоянно приходилось напоминать о празднике. И наконец, пророчество Алисы, что Клим не будет ничего отмечать и сразу уйдет в свою комнату.
Нужно было сразу догадаться: с торжеством что-то нечисто. Хватало поводов задуматься. Теперь поздно.
— А почему вы спросили о подарках? — Николай отправляет чашку в посудомоечную машину и поворачивается ко мне.
— Ваш босс с сестрой сказали, что у него день рождения... вчера.
Наверное, нужно разозлиться. Клим мог прервать розыгрыш в любой момент. Запретить Алисе ходить со мной по магазинам. Не брать галстук. Остановиться, когда один подарок превратился в другой. Он должен был... Только на душе не гнев, а такая легкость, что получается лишь смеяться.
— Это наверняка все сестрица... — понимающе вздыхает Николай.
— Да, Алиса очень старалась... — От хохота на глаза наворачиваются слезы.
До вчерашнего вечера я и не помнила, когда последний раз плакала. Ни от оргазма, ни от веселья. А тут второй день подряд. Как прорвало.
— Босс обязательно с ней поговорит.
Моего молчаливого, не сильно эмоционального охранника словно подменили. Мало того, что он пытается оправдать начальника, так еще и волнуется. Всерьез, как за себя!
— Не нужно. — Пододвигаю к Николаю тарелку с тостами. — Мы квиты. — Чувствую, как щеки заливает румянец.
— Тогда...
— Я сама с ним разберусь.
В голову приходит совершенно безумная идея. До вчерашнего вечера я и представить себе ничего подобного не могла, а сейчас не осталось ни капли смущения.
***
Ждать Клима превращается для меня в привычку. Даже Марк не удостаивался такой чести. Хватало важных дел и планов, некогда было думать о том, когда он вернется из очередной незапланированной поездки.
С Климом же... постоянно кошусь на часы. Трогаю губы. И улыбаюсь.
На лицо все признаки помутнения рассудка, однако нет никакого желания бежать к врачу и возвращать все, как было.
К вечеру следующего дня, когда Хаванский шлет СМС, что вернулся, я успеваю окончательно решиться.
«Ты солгал про день рождения», — набираю ему тут же.
«И не жалею», — приходит через минуту.
«Я требую компенсации!»
Напечатав сообщение, смотрю на себя в зеркало. Новое платье с тонким кружевом над декольте, макияж, прическа... Никогда не считала себя красавицей, но сегодняшнее отражение мне нравится.
«Еще?»
«Хочу в ресторан. Только по-настоящему, а не на смотрины, как в прошлый раз».
Это тоже для меня новое. С бывшим мужем я никогда не просила о подобном. Наши особые отношения были особыми во всем. С обязанностями, но без прав. Не такие душащие, как с родителями, и все же далекие от полной свободы.
Сейчас понимаю, что всегда боялась ее. По шажочку приучала себя к независимости. Вначале сбежав из семьи в брак. Потом — из брака в развод.
Задумавшись над неожиданным открытием, я выпускаю телефон из рук и лишь через минуту замечаю ответ: «Я возле твоего офиса. Спускайся! Ресторан так ресторан».
Глава 27
Я не спрашиваю у Клима, как он так быстро смог добраться до моего офиса. Списываю это на еще одну уникальную особенность Хаванского и ныряю в теплый салон машины.
— Ты сегодня весь день такая охрененная? Или мне повезло?
Ничто не ускользает от внимательного взгляда.
— Всем повезло, — дозирую поводы для радости.
— Нужно будет закинуть Львовичу идею, чтобы потребовал сократить мужчин. Пусть оставит только слепых.
— Говорят, у слепых отличное обоняние и самые чувствительные пальцы. — Поражаюсь собственной смелости.
— К черту мужиков! — На скулах Клима появляются желваки. — Пусть всех увольняет!
— Мы будем первой строительной компанией без мужчин. — Я с трудом сдерживаю смех. — Или с клиентами-мужчинами тоже придется распрощаться?
— Женская компания для женщин. Это будет революция на рынке.
— Уже представила очередь из сильных и независимых женщин, которым понадобятся наши услуги. — Хорошо, что хотя бы сегодня я додумалась накрасить ресницы водостойкой тушью.
— Золотая жила. Не благодари!
Не предупреждая, Клим перестраивается в крайнюю полосу и глушит двигатель. Для меня это так внезапно, что не знаю, как реагировать. Слева быстрый поток машин. Справа какой-то институт, толпы студентов. И ни одного ресторана в зоне видимости.
— Пиздец как по тебе соскучился. — Клим отстегивает оба ремня и, отодвинув назад свое кресло, тянет меня на колени.
— Сумасшедший.
Я замираю под натиском умелых рук. Задыхаюсь от голодного взгляда.
— Сама виновата!
— Всего сутки прошли.
Так и хочется напомнить о его прошлом отъезде. Неделя порознь. Выжил.
— Это были очень тяжелые сутки.
Руки Клима скользят по моей спине и останавливаются на ягодицах, сжимают их до легкой боли. Вдавливают в ширинку, под которой все уже твердое и большое.
— Если ты не заметил, вокруг люди. — Облизываю губы, запоздало понимая, как это смотрится.
— Похер! — вгрызаясь в мой рот, шепчет Клим. — Пусть завидуют. — С глухим стоном он проталкивает внутрь язык и слетает с катушек.
Это как ураган... Тропический. В центре Питера. Приличной части меня тут же становится стыдно. Я никогда не целовалась на улице и даже мужу не позволяла лапать меня на виду у прохожих.
Я была скучной девочкой из интеллигентной семьи и, наверное, такой же скучной женой. Но наглые руки Хаванского и его потрясающие губы уверенно глушат все попытки стать прежней.
Меня стопорит от жара и твердости. Нервные окончания горят от острого желания прикасаться к этому мужчине и чувствовать его возбуждение.
— Я трахал тебя во сне обе эти долбаные ночи, — оторвавшись, признается он. — Клинило так, что даже ледяной душ не спасал.
— Неужели не нашлось кого-нибудь, чтобы облегчить страдания? — Вконец осмелев, проталкиваю руку между нашими телами и трогаю пальцами напряженный пах.
— Не хочу больше никаких заменителей. — Клим крупно вздрагивает и с шумом втягивает в легкие воздух. Не стесняясь и не прячась. Позволяя видеть, какое удовольствие приносят мои ласки.
— Заменителей?.. — Я сглатываю.
Еще одна безумная догадка попадает в общую копилку.
— Да, Диана. — Он кладет ладонь на мой затылок. Снова притягивает к себе и, глядя в глаза, повторяет: — Хочу трахать только тебя! Твой рот, пока не вытрахаю все «нет». Твою вагину, пока не забудешь всех своих мужчин. Всю тебя!
В его обещании нет ни капли романтики, а во взгляде — ни грамма мягкости. Но, словно именно это мне и нужно, я сама прикасаюсь к губам Клима. И целую.
***
— У меня ощущение, что мы попали куда-то не туда. — Стараюсь не смеяться, разглядывая меню одного из лучших ресторанов города.
Это непросто. С нервами все еще беда. У головы — эротическая контузия.
Клим все же довез нас до места назначения, только сейчас задумка с ужином уже не кажется мне такой удачной.
— Не туда. — Хаванский даже не пытается облегчить мою участь. — В кровати было бы намного лучше.
— Клим... — Чувствую, как в нашу сторону оборачивается сразу несколько гостей.