процесс практически тотального отказа от советских научных парадигм, достаточно механистической замены их на самые популярные зарубежные парадигмы, а в 2000 гг. стал вопрос об адаптации и принятии зарубежного опыта, то сегодня очевидна потребность в своего рода «отстройке» от заимствований и более четком формулировании основ актуальной отечественной теории медиа (От теории журналистики к теории медиа, 2019: 16–36).
Конечно, будет ошибочным отбросить богатейший опыт 19902000 гг., когда российскую медиатеорию заполонили не использовавшиеся и даже неизвестные прежде в России зарубежные медиатермины и медиаконцепции, но все же сегодня требуется взвешенное, критическое и одновременно инновационное отношение к актуализации, обновлению и дальнейшему развитию теории медиа с ее значительным пластом заимствований.
Для этого у российских медиаисследователей есть все основания. Проводя аналогию с известной концепцией общественного телевидения Голландии, которая предполагает опору на четыре «колонны», представляющие основные группы и культуры нидерландского общества (Гладкова, 2015), можно предложить выстроить идентичность российских исследований медиа с опорой тоже на четыре, но уже свои «колонны».
Первая «колонна» — это исследования московских ученых. Москва, федеральный центр и столица, исторически аккумулировала интеллектуальные ресурсы с XVIII в. С момента создания Московского университета в 1755 г. возникли условия для становления отечественной фундаментальной науки. Роль М. Ломоносова, основателя Московского университета и выдающегося российского ученого-энциклопедиста, заложившего основы российского гуманитарного знания и теоретического фундамента журналистской и редакторской этики, следует подчеркнуть особо (Ломоносов, 2011). В своей блестящей и сохраняющей злободневность статье «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии», он не только выступил против свободы злоупотребления информацией, которое препятствует поиску истины, но и сформулировал семь ключевых принципов журналистской этики, своего рода семь правил поведения журналистов в их отношениях с аудиторией и обществом (Ломоносов, 1986: 217–227).
Московская школа исследований СМИ — конечно, самая известная в России и даже за рубежом. Это исторически связано с лидерством факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова в международной академической среде и в общероссийском образовательном процессе, поскольку формирование образовательных стандартов для специальностей медиарынка предполагало значительную опору на актуальные теоретические исследования. Сегодня московская школа исследований СМИ значительно расширилась за счет возникновения новых центров журналистского и медиаобразования, что только придало ей особую весомость.
Вторая «колонна» — это ученые России, представляющие региональные научные школы исследования СМИ. Они, безусловно, крайне важны с точки зрения оригинального подхода к социокультурным особенностям журналистики, региональных рынков. Уникальное место в российском пространстве медиаисследований занимает санкт-петербургская школа, выросшая из академической среды факультета журналистики Ленинградского государственного университета. В силу фундаментальной теоретической нормативности, а также российской актуализации новейших теоретических концепций цифровых медиакоммуникаций она, несомненно, сохранила свое общенациональное значение (Корконосенко, 2010). Обращение к работам наших коллег, представляющих многочисленные школы медиаисследований отечественного научного пространства, необходимо и для понимания разнообразия и оригинальности подходов, и для выявления «общего знаменателя» в российских исследованиях медиа (Чернов, 2013).
Третья «колонна» — это активно растущий сегодня медиабизнес, индустрия, рынок труда. Академическая среда не может производить новое знание, не опираясь на эмпирические данные, индустриальную реальность, существующие в редакциях, профессиональных и корпоративных журналистских сообществах. Фундаментальная наука не способна концептуализировать и теоретизировать реальность без опоры на богатейшие массивы эмпирических знаний, созданные индустриальными аналитиками, корпоративными исследовательскими структурами, социологическими службами, медиаизмерителями. А ведь они уже находят отражение в отчетах, докладах, сборниках статей и коллективных монографиях.
Достаточно упомянуть в связи с этим индустриальные доклады о состоянии периодической печати, телевидения, радио, Интернета, издательской индустрии, которые выходят при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (Телевидение в России в 2018 году, 2019; Радиовещание в России в 2018 году, 2019; Российская периодическая печать в 2018 году, 2019; Книжный рынок России в 2018 году, 2019; Телевидение в России в 2015 году, 2016; Интернет в России в 2018 году, 2019 и др.). Или серию «Российский рекламный ежегодник», выпускаемую АКАР, а также серию «Теория и практика медиарекламных исследований» АЦВИ (2011, 2012). Не всегда такого рода издания создаются в процессе сугубо теоретического исследования, однако высококачественная аналитика медиаиндустрии, которую они представляют, создает прекрасную основу для дальнейшей теоретической работы.
И наконец, четвертая «колонна» — это зарубежные исследования СМИ и журналистики. Долгое время (в советский период) отечественные исследования СМИ противопоставляли себя зарубежным. После 1991 г. наступил период активного их использования на основе полного приятия концепций и методик. Именно благодаря этому процессу отечественные медиаисследования смогли обогатиться работами, написанными нашими зарубежными коллегами, а наша академическая школа приобрела известность в глобальном академическом пространстве (Thussu, 2009).
2010 гг. поставили в фокус внимания два новых явления. Во-первых, в условиях научной и культурной глобализации стало понятно, что национальная специфика присутствует практически во всех национальных медиаконтекстах, и потому потребность даже не в адаптации, а в национальном переосмыслении глобальных теоретических концепций требуется везде. Во-вторых, в самой зарубежной медиатеории наступил период заметных изменений, обновления, поиска адекватных научных ответов на цифровые трансформации медиа (Fenton, 2009). Следовательно, и перед российскими исследователями встает необходимость включиться вместе с зарубежными коллегами в глобальный процесс критического переосмысления научного тезауруса, концепций и теорий медиа.
На эти «четыре колонны», на наш взгляд, и должна опираться сегодня отечественная медиатеория, находящаяся на очень непростом, но очень интересном этапе «ферментации», по выражению финского ученого К. Норденстренга (Nordenstreng, 2004), или «поиска идентичности», по выражению российского исследователя Д. Дунаса (2016).
Расширяя дискуссию о природе и принципах деятельности медиа, ее стоит выносить за границы академического сообщества и вместе с общественностью обсуждать концептуально-терминологический аппарат медиа — того социального института, понимание которого важно сегодня российскому обществу в целом. И сегодня же пора начинать совместную работу с профессионалами медиаиндустрии, государственными институтами и регуляторами, образовательной средой по уточнению терминов, концепций и особенностей функционирования отечественных СМИ.
Заключая, следует подчеркнуть: теория медиа в разных исследовательских контекстах и школах характеризуется наличием единых сущностных и структурных компонентов, но все же, учитывая национальную специфику медиа, различается по «весу» и «значению» концепций, терминов, индикаторов. И даже если мы договоримся о каком-либо общем определении медиа, то это будет, скорее всего, фундаментальное описание, в то время как операциональное определение будет встроено в эмпирический контекст, что свяжет его с практиками конкретных стран или глобальной среды.
Отечественное академическое сообщество сегодня стремится к своевременному осмыслению меняющихся тенденций во всех сферах общественной жизни, определяемых медиа. Особую сложность теоретическому познанию придает переход медиа в цифровое пространство, влияющий на их социальную природу, динамику индустриального развития, трансформацию их институционального статуса, изменение законодательного и этического регулирования. Стремление к конвенциональному пониманию смыслового наполнения термина «медиа» должно заполнить теоретические пробелы в научном знании, что приведет к актуализации образовательных программ