Да и Зойка от родственницы не отстает. Несколько лет жизни в пещере с самодуром- драконом, похоже, полностью выбили «золотую девочку» из колеи. Теперь она ходит тише воды ниже травы и пытается быть полезной в новой семье.
Принесение клятвы обставили торжественно. На мой совершенно логичный вопрос, к чему вся эта никому не нужная и непонятная баяда с абсолютно рутинным, казалось бы, действием, муж фыркнул и уверенно заявил, что я ничего не понимаю в психологии. Мол, надо, чтобы такое важное событие запомнилось новому члену рода на всю жизнь. Я только равнодушно плечами пожала: чем бы дитя ни тешилось, как говорится, лишь бы вело себя прилично.
Слуги и рабы тем временем старательно украшали один из залов для принятия гостей многочисленными живыми и искусственными цветами, зажигали фигурные магические светильники и тщательно надраивали зеркальные поверхности.
— Варт, слушай, часто такое практикуется?
— Что именно?
— Ну… Что человек входит в определенный род, пусть и на правах всего лишь дальнего родственника, не имея никаких кровных связей с этим самым родом?
— А кто тебе сказал, что таких связей не будет в дальнейшем?
— В смысле?
— Милая, лучше всего род закрепляется именно через кровь.
— Так… To есть ты…
— Выдам ее замуж за одного из бастардов, за того же Алекса, а как только ребенок сможет принести клятву верности самостоятельно, обручу его с кем-нибудь из бедных родственников
— Класс. Все заранее продумал и за всех решил. Ни малейшей промашки, да? Рациональный ты мой. А саму Зойку спросить? Или ее желание уже роли не играет?
— Родная, не ворчи. Твоя безмозглая подружка должна прилюдно на коленях благодарить меня, что я беру ее с сыном под защиту могущественного рода. И при этом рискую нарваться на вполне обоснованный гнев драконов, между прочим.
— Да-да. Ты кому другому расскажи насчет якобы гнева тех ящериц. Они ждут не дождутся, когда мелкие подрастут. Как же, пять потенциальных дракончиков, свежая кровь.
— Любимая, я уже говорил, что ты шантажистка?
— Ничего, потерпят. Все равно придется детей отдавать им в обучение, если кровь- таки проявится. Должна же я хоть что-то поиметь со змеюк взамен. Да, Ирма беременна, представляешь?
— Это уже четвертый будет?
— Тебя только количество наследников и интересует, циничный ты мой. Она, между прочим, уже далеко не девочка. В сорок лет рожать… Сумасшедшая.
— А ты шестого не хочешь? Ира! Не дерись.
— Вот побудь девять месяцев беременным, а потом задавай свои дурацкие вопросы.
В украшенный зал между тем ввели нарядно одетую Зойку с мирно спавшим младенцем-дракончиком на руках. Полностью закрытое темно-коричневое платье (цвет рода ранос дорт Антариониус) длиной до пола: на шее — серебряный «ошейник», на голове — тиара из того же металла, в ушах — серьги с бриллиантами. Рядом — сводный брат Варта, мажордом Алекс, стоит, словно кол проглотил. Судя по коричневому строгому костюму, мой ненаглядный супружец решил сразу после клятвы связать обоих семейными узами. Не сказать, чтобы я была так уж против, не самое дурное решение, но бескомпромиссность мужа меня совершенно не устраивала. Впрочем, на наших с ним детей эта гадкая черта его вредного черномагического характера не распространяется. Пока, во всяком случае.
Муж медленно и величественно, словно Император, уселся в оббитое красным бархатом кресло с деревянными резными подлокотниками и высокой спинкой, очень похожее на трон; особенно если смотреть издали, меня посадили рядом в такое же, многочисленные бастарды, работавшие в доме, выстроились длинной шеренгой у стен комнаты, нового члена рода вместе с ребенком поставили лицом к креслам. Рядом, видимо, как будущая поддержка и опора, встал все тот же мажордом. Моя бывшая головная боль, неотрывно глядя на герцогскую чету, начала нараспев произносить выученные заранее слова древней клятвы:
— Я, Зоя, в прошлом супруга дракона-отступника, клянусь за себя и своего сына- младенца в верности роду ранос дорт Антариониус и его главе Вартариусу ранос дорт Антариониусу…
Дальше я не вслушивалась. Рассеянно наблюдая за разноцветным сиянием, медленно охватывавшим новых членов рода, а следом и за незапланированным бракосочетанием Алекса и Зойки, я сосредоточенно размышляла над словами мужа насчет шестого ребенка. Хитрые у Варта тогда глаза были, ох, хитрые. И если этот нахальный зараза вдруг решил «облагодетельствовать» несчастную законную супругу, не поинтересовавшись ее желанием, еще одним чадом, спать великому и ужасному черному магу до скончания дней своих на кушетке в гостиной. Ну или пусть у Императора ночует, жалуется за бокалом вина непосредственному начальнику на злобную жену, намеренно лишающую страдальца герцога законных супружеских радостей.
А еще появилось у меня нехорошее стойкое предчувствие, что относительно спокойная и беспроблемная жизнь у Моего Сиятельства недавно закончилась, и впереди одну слабенькую маленькую дракошу ожидают испытания… Сложные испытания… И я даже подозреваю, кто обязательно станет источником всех моих бед…
— Госпожа, — низко поклонился вошедший в спальню после вежливого стука Зиманариус, и я мгновенно насторожилась, словно натренированная гончая, успешно выследившая очередную желанную добычу. Когда племянник Варта играет в униженного бастарда, ничего хорошего от злодейки-судьбы можно не ждать, не раз уже проверено на собственном опыте. — Вас спрашивает дама…
— И? Зим, договаривай уж.
— Она не одна. С ней мальчик лет девяти-десяти. Очень на тройняшек похож…
Мозги у меня работали неплохо. Сложив два и два и получив нужный результат, я кивнула:
— Проводи их в любую из комнат внизу, сейчас спущусь.
Итак, к герцогу пожаловали бывшая любовница с бастардом… Что ж, пойдем пообщаемся…
Сообразительный Зиманариус привел нежданных гостей в самую плохонькую комнату, в которой обычно я распекала нерадивую прислугу: мебель здесь стояла самая старая, обшарпанная, такая, что только рабам их чуланчики обставлять, занавески, на мой взгляд, отлично могли бы служить тряпками для пыли или мытья полов, а ковер на стене грозился перейти в людскую в качестве постепенно рассыпающегося на части коврика для ног. Гостей сюда не звали. Обычно. Но, как я полагаю, не в этом случае, ибо любой хозяйке зазорно принимать подобных посетителей в приличном помещении.
Худющую изможденную женщину среднего роста, скромно стоявшую возле одного из кресел под бдительным надзором племянника мужа, одетую бедно, с несколькими заплатами на темно-синем платье длиной до пола: с длинными светло-русыми волосами, умело заплетенными в пышную косу, и полным отсутствием макияжа на лице, я помнила очень смутно. Вроде как именно она в свое время отчаянно пыталась причинить вред Ирме, при этом неожиданно напоровшись на меня. И ее, на тот момент «глубоко беременную» долгожданным бастардом от высокопоставленного любовника, взбешенный бездумным нападением на аристократку Варт буквально сразу же порталом отправил куда-то на границу с Рамией. Если это так и есть, тогда угрюмому вихрастому мальчишке, тесно прижавшемуся к ней и «щеголявшему» брюками и рубашкой явно с чужого плеча, слишком уж бесформенными они выглядели, должно было вот-вот исполниться десять лет, не ошибся Зим…
— Госпожа, — едва я зашла в комнату, женщина мгновенно присела в заученном реверансе и опустила глаза, уставившись в пол, — госпожа, молю, явите свою милость.
Интригующее начало…
— Слушаю.
— Госпожа… Я… Я умоляю вас забрать бастарда рода ранос дорт Антариониус…
Вот так вот: да? To есть не сына, не ребенка, не мальчика, а сразу бастарда? Четкое указание на социальную принадлежность мальчишки. А у паренька-то щеки мгновенно вспыхнули ярко-алым от стыда. Самолюбие однозначно есть.
— Почему я должна это сделать?
Нет, мне правда чрезвычайно интересно, ради чего древнему и могущественному роду надменного нахального герцога пополняться еще одним официальным бастардом? Пусть наслаждается жизнью в глубинке, устраивает свое будущее рядом с Рамией. Варт, небось, уже давно позабыл об этом по ошибке взращенном семени.