Кат Ши внезапно прыгнул на экзалтора с пола, позабыв спрятать коготки. Шадрен вздрогнул и поморщился, а затем вскинул руку и ласково почесал зверька за ушами. Это существо, наполовину кот, наполовину лиса, понимало его лучше остальных.
Реальный мир поблек, изошел трещинами и распался на сияющие осколки. Экзалтор обливался потом, вгрызаясь в мерзлую почву обломком лопаты; его рубашка и куртка валялись тут же, рядом со свежевскопанной могилой и двумя мертвецами. Он копал могилу для людей, которые никем ему не приходились, но причинили ему страшное зло. Они убили Фрея: бросили его в кипящий бульон, словно дворового петуха. Шадрену следовало оставить их тела на растерзание вендиго, но он не смог этого сделать. Нет, они не просто сварили сокола — они заставили экзалтора выпить чашку наваристого супа со вкусом лучшего друга.
Отвратительно. Непостижимо. Шадрен подавил приступ тошноты, отбросил лопату на землю и взглянул на белые пики гор, заслонявшие ледники от остального мира, в котором царили законы, диктованные логикой, человечностью и стремлением выжить. Здесь все было по-другому: по меркам обычных людей тутошние обитатели представлялись безумцами, чем-то вроде дикого племени, которое каждый год приносило девственницу в жертву своему мертвому богу, — просто потому, что их предки поступали так же. И все-таки эти двое мертвецов, неподвижно лежащих перед ним, были связаны узами любви, преодолевшей время. Не поэтому ли он решил их похоронить?
Отерев пот, экзалтор снова принялся за работу.
Глава 7
(Летиция)
На кухне все еще витал запах картошки и жареного мяса, от плиты исходил жар. Пока Летиция осматривалась, Касс сложил грязную посуду в чан с теплой водой, закатал рукава и тщательно вымыл руки.
— Мы держим продукты вон там, — юноша махнул рукой в сторону темной арки, из которой веяло прохладой. — Это самое холодное место в убежище. Мясо обкладываем кусочками льда, чтобы оно как можно дольше не портилось. Не забывай это делать.
— Я не умею готовить.
— Научишься. В этом нет ничего сложного.
Возле стены аккуратной горкой были сложены поленья, рядом стоял большой мешок с древесным углем. Касс демонстративно надел варежку из стеганой ткани, висевшую на крючке слева от печки, присел на корточки и отодвинул заслонку. Поворошил кочергой тлеющие угли.
— Летом я купался в пруду. Но сейчас уже слишком холодно. — Немного поколебавшись, он коротко глянул на Летицию и сказал: — Я помогу тебе принести воды, если захочешь помыться.
— Я как-нибудь сама, — холодно отозвалась девушка.
Касс мысленно проклял себя за то, что снова попытался быть порядочным парнем, а не себялюбивым мерзавцем. Со вторым Летиция мгновенно нашла бы общий язык.
— Как хочешь, — буркнул он, поднимаясь и стягивая варежку.
Покинув кухню, не представлявшую для госпожи ди Рейз большого интереса, они прошли еще несколько чейнов вдоль ряда занавешенных арок, за которыми угадывалось какое-то движение и подчас слышались голоса. Касс остановился перед низким углублением в стене: чтобы войти, нужно было сильно пригнуть голову.
— Здесь у нас уборная. Сточный желоб. Только без света туда не суйся. — Увидев на лице девушки отвращение, он поспешил добавить: — Можно и на улицу ходить. Существует несколько выходов из убежища, в том числе для экстренных случаев. Вот это, — юноша ткнул пальцем в темноту, ведущую к туалету, — один из них. Шлепаешься на ягодицы — и вперед с ветерком, вниз по желобку, навстречу свободе.
Летиция воззрилась на Касса, пытаясь понять, шутит он или нет. Лицо юноши оставалось предельно серьезным, а вот карлик на его плече закрыл рот ладонями, чтобы не рассмеяться. По мнению госпожи ди Рейз, это было ничуть не смешно.
— Но там же…
— Грязно? Ну да. Я же сказал — для экстренных ситуаций, а на моей памяти здесь таких не бывало. Впрочем, если верить Мирцее, раз в несколько лет Гильдия устраивает рейды. Они прекрасно знают, где мы скрываемся, и это делается скорее для видимости, чем с желанием стереть нас с лица земли. Они просто врываются сюда и хватают все, что под руку попадется. Ломают алтарь и рвут занавески. Прямо как…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Разбойники?
— Да.
— А если они поймают ведьму ковена?
— Ну… — Кассиан призадумался. — Наверное, держат ее в темнице на хлебе и воде и периодически донимают расспросами. Но это всего лишь мои догадки. Дело в том, что ни одну из них экзалторы так и не поймали. Наша система безопасности безупречна и не допускает промахов. Почему ты не осталась в Гильдии?
Летиция изумленно заморгала — этот вопрос застал ее врасплох. Какое-то время она собиралась с мыслями, решая, что стоит поведать Кассу, а что — оставить при себе. Но она не успела дать ответ. Карлик вдруг нервно подскочил, едва не скатившись с плеча юноши, и стал торопливо спускаться по его рукаву.
— Что случилось? — спросил Касс.
— Мне нужно срочно вернуться, — пробормотал Тот столь невнятно, что им едва удалось разобрать слова. Карлик ловко прыгнул и уцепился за пояс друга, а затем достиг пола, хватаясь за складки на штанах и шнуровку ботинок. Касс и не думал ему помогать. — Я… э-э… чайник на плите оставил.
Тот расшаркался перед Летицией и быстро засеменил в сторону ближайшей комнаты. Девушка наблюдала за карликом, пока он не растворился во тьме.
— Куда это он?
— Зеркало ищет, — передернул плечами Касс.
— Подожди, у них там есть чайники? Они пьют чай?
— Понятия не имею.
— Значит, он врет?
Ведьмак одарил ее тяжелым взглядом.
— Все врут время от времени, Летиция ди Рейз. Или ты не знала?
Она смутилась.
— Ты можешь называть меня просто Летицией.
— Я предпочитаю полный вариант, — невозмутимо отозвался юноша.
— Хорошо, Кассиан, — сказала она, нахмурившись. — Как тебе будет угодно.
В течение следующих двадцати минут юноша показал ей еще несколько проходов, ведущих в лес, а потом развернулся, чтобы двинуться в обратный путь. Но зоркие глаза Летиции различили дверь в самом конце коридора, и она немедленно пожелала узнать, что скрывается за единственной дверью в убежище. Девушка, не обращая внимания на предупреждающий оклик Касса, подошла ближе. На уровне груди находилось небольшое прямоугольное углубление, в которое, по всей вероятности, следовало засунуть руку, что она и собиралась сделать, когда ведьмак схватил ее за рукав.
— Туда нельзя.
— Но я хочу посмотреть.
— Нет.
Из-за двери явственно доносился шум падающей воды. Летиция положила в отверстие правую руку вместо той, которую держал Касс, чуть пошевелила пальцами и, нащупав три круглые кнопки, одновременно нажала на них. Дверь бесшумно поползла вверх. За ней оказалось темно, хоть глаз выколи. Госпожа ди Рейз нетерпеливо высвободила руку и шагнула во мглу, когда внезапно ее ослепил свет, а нога провалилась в пустоту.
Неистовый порыв ветра задрал ей платье до бедер и разметал волосы. Летиция инстинктивно выбросила руки вперед, намереваясь при падении за что-то ухватиться, когда поняла, что не падает. Оружейный пояс, обвешенный ничего не стоящими побрякушками из цветного стекла, сильно врезался ей в живот. А потом вниз, сверкая и переливаясь в лучах зари, полетел предмет, который Летиция не смогла толком разглядеть, и лишь спустя несколько секунд, когда к ней пришло осознание, едва не прыгнула за ним следом. Она пронзительно вскрикнула, когда Кассиан резко дернул ее за пояс. Ее драгоценный кинжал, спектральный нож, теперь покоился на дне водоема.
Вода низвергалась с края скалы, позолоченная солнцем. На лицо девушки брызнуло несколько ледяных капель, и она, все еще мучимая жаждой, слизнула их с губ. Потом громко выругалась, не стесняясь в выражениях, и повернулась к Кассу.
Они стояли на узком козырьке над пропастью — именно так Летиция оценивала высоту водопада, равнявшуюся приблизительно пятистам футам. Касс все еще держал ее за пояс, и когда она обернулась, в груди юноши дрогнуло сердце, доставив ему несколько неприятных секунд. На ресницах госпожи ди Рейз лежали отблески рассвета, в черных волосах, как бриллианты с тысячей граней, сияли капельки воды. Прекрасное лицо было искажено гневом, в глазах стоял невысказанный вопрос — почему ты не предупредил меня? Кассиан всего лишь хотел ее проучить, он был уверен, что поймает девушку, не дав упасть. Сейчас он сожалел о своем поступке. Летиция, сама того не зная, пробудила в нем то, что он привык считать мертвым. Он хотел, чтобы оно умерло.