сланца. «Ага, уран, продукты распада…» — он «посветил» на матрас, ящик с вещами, гражданскую одежду. «Вешалку и подставку для сапог пора дезактивировать заново. У них тут что, душевых при шахтах нет?»
Забыв про сон, Гедимин вышел из отсека. В самом бараке душевая была — и «фонила» сильнее, чем жилые комнатушки и даже коридор. «Фонил» и робот-уборщик, пытающийся (без особого результата) выскоблить из настила сланцевые чешуйки.
— Чего ходишь? — подозрительно спросил комендант; видно, его потревожили незнакомые шаги в вестибюле. — Наружу не пущу — приказ командира!
— У вас тут всё гетто так «светится»? — Гедимин остановился, показывая, что наружу ему и не надо. — Все прямо в «грязном» сюда идут? К шахтам воду не провели — там почиститься?
Комендант громко фыркнул.
— Тут уже убились чистить! Знаешь, сколько сюда за все войны бомб прилетело⁈ Тут весь район в фонящей пыли! На метры вглубь — дроблёный сланец, тронешь — летит!
Гедимин, глядя на его серое лицо, в тысячный раз поблагодарил Кумалу за скафандр.
— То есть — вы и сидите на источнике грязи? А ликвидаторы…
— Что опять «ликвидаторы»⁈ — ещё кому-то из Старших не спалось после дневной смены. Это был рослый сармат, венерианец; когда-то его кожа была кирпичного цвета, теперь «кирпич» будто густо присыпали серой пылью.
— Что «ликвидаторы»⁈ — он, увидев Гедимина — или, скорее, его броню — чуть сбавил тон. — Нам тут что, всю область срыть к чертям⁈ Везде уран, везде ирренций, везде плутоний с америцием, — да старые шахты и то чище!
Гедимин мигнул. Слова ликвидатора подтверждали приборы — и собственное чутьё, орущее, что в «Йыгеве» скафандр снимать нельзя, да и с ним лучше не задерживаться.
— Это же «мартышечьи» шахты, тут город был… Как же они здесь могли жить?
Ликвидатор издал громкий смешок, следом хрюкнул комендант.
— Может, когда-то и жили. Но тут от них и пыли не осталось. А вот от их обстрелов… и наших, что уж теперь… Сланцы, песчаники, — они погано чистятся. Нужно мею лить по цистерне на метр. А лучше — залить всё сверху плавленым рилкаром, чтоб не пылило, и свалить подальше!
…«Старые шахты и то чище,» — повторил про себя Гедимин, устраиваясь на матрасе; к «фонящим» местам он старался не прикасаться. «Поэтому, видимо, Деннис собрался строить там убежище. Или будет прорубаться к по-настоящему чистым слоям, под ураноносные пласты? А что с водой? Есть годная внизу — или то, что сверху, гнать через меевые каскады? Да тут даже воздух придётся чистить…»
14 июня 08 года. Земля, Северный Союз, гетто «Йыгева»
В без пятнадцати три Гедимин проснулся от голосов за стеной.
— А ты чего хотел? — насмешливо хмыкнул Деннис Маккензи. — Как «мартышки» к нам ездят? У ворот глянут на дозиметр, харкнут под ноги — и бегом в глайдер. Этому, чтоб до нас доехал, вон какой скафандр выдали. Наверное, и мыться в нём будет.
— Да пусть хоть вообще не моется, лишь бы дело сделал, — проворчал другой сармат, тоже из Старших. — Твой дружок его нахваливал. Вот и посмотрим. Мне бы полный барк всякого добра — я бы тоже тыщу ярусов вниз отгрохал, с бассейном и сауной. А с тем хламом, что мы тут когтями выцарапываем…
— Вот разошёлся! — хмыкнул Деннис. — Бассейны с саунами ещё будут. Как до «мартышечьих» нор доберёмся. Наше дело — пережить удар. А там, как пыль осядет, проведаем Елгаву — и своё возьмём… Эй, инспектор! У нас тут ночи — пять часов, длиннее не растянешь!
Гедимин, на ходу отхлёбывая из фляги, выбрался из отсека. Он хотел было перешагнуть через слегка «фонящий» порог, но вспомнил про вездесущую сланцевую пыль. «Выйдем из барака — в сто раз больше на плечи налипнет. Что с фильтрами в респираторе? Месяц продержатся? У местных явно такой „роскоши“ нет…»
В вестибюле его ждали двое сарматов — широко ухмыляющийся Деннис и угрюмый незнакомец, явно из венерианцев. Оба были в «тяжёлых», по местным меркам, скафандрах — слой флии, два слоя нейтронностойкого фрила, ипроновые щитки внутри шлема.
— Ченге Юнь, — представил Деннис венерианца. — Я тут отвечаю за гетто, что сверху. А он — кроме прочего, что тебя не касается — за норы, что снизу.
— «Илгвен», — буркнул Ченге, переводя недобрый взгляд с Гедимина на командира. — Дали название — так мог бы и запомнить! Ну, где там ваш РИТЭГ?
…Небо с двух краёв уже порозовело, но по улицам ползали только роботы-уборщики, расплёскивая по крышам и стенам дезактивирующий раствор, — до пересменки сарматов оставалось ещё три часа. Бараки стояли тесно — по любому переулку мог проехать только один грузовик, и стрелки на стенах отмечали, в какую сторону ему ехать разрешено. На окраине метров на двадцать возвышалась над «Йыгевой» блестящая воронка, покрытая стеклянистыми пластинами. Сквозь неё просвечивал тёмно-красный сердечник, накрытый серебристым колпаком. В его насадке Гедимин узнал короткую антенну-излучатель — она сбрасывала собранное омикрон-излучение на мачту преобразователя, построенного неподалёку. К нему примыкала трансформаторная подстанция, накрытая защитным полем.
— Это от Скхаа, — поморщился, поймав взгляд Гедимина, Ченге. — У них тут транзит. То на север, то на юг. И каждый раз жрать охота.
«Сухое хранилище», обнесённое высокой стеной и накрытое защитным полем, охраняли двое в тяжёлой броне. Кажется, их предупредили заранее, — стоило Деннису подойти к воротам, сарматы отступили, а в глубине коридора зашипели пневмозатворы.
— Тут хорошо надо мыться, — сказал Ченге, с плеском погружаясь по колено в широкий жёлоб с розоватым раствором; такие «канавы» пересекали камеру от шлюза к шлюзу, над ними нависали разбрызгиватели меи. — Внутри мыть без толку.
И дозиметр Гедимина был с ним согласен — стоило открыться вторым воротам, как он зажёг тревожный светодиод и больше не гасил его, пока ящик с ЛИЭГом не выудили откуда-то из глубины слабо светящихся завалов.
— Контейнер — сразу вон, — сказал Деннис. — По нему нам отчитываться.