Читать интересную книгу Хроники - Жан Фруассар

Бароны Гаскони, Пуату, Сентонжа и Руэрга, которые имели право протеста, также как и представители главных городов Аквитании, по поводу этого налога были созваны на собор. Этот парламент состоялся в Ниоре, где епископ Родезский, канцлер Аквитании, в присутствии принца, полностью объяснил сущность этого налога и то, каким образом он будет собираться, и что принц никоим образом не намерен продолжать собирать его дольше 5 лет или после того, как он покроет большой долг, образовавшийся в результате испанского похода. Депутаты из Пуату, Сентонжа, Лимузена, Руэрга и Ла-Рошели согласились на это обложение, при условии, что принц в течение 7 лет удержит прежний вес монеты. Но в этом ему отказали депутаты из верхних частей Гаскони, а именно, граф Арманьяк, сеньор д`Альбре, его племянник, граф Комменж, виконт Кармэн, сеньор де ла Бард, сеньор де Канд, сеньор де Пинкорне и еще несколько великих баронов из их графств и больших и малых городов, находящихся под их юрисдикцией, говоря, что «в прежние времена, когда они находились в вассальной зависимости от короля Франции, их не облагали никаким сбором, субсидией, налогом или габелью, и что они никогда не покорятся такому обложению до тех пор, пока будут в состоянии за себя постоять, что их земли и сеньории были свободны от всех обязательств, и что принц поклялся сохранять их в этом положении». Все же, ради того, чтобы покинуть парламент принца по-дружески, они объявляют, что когда вернуться к себе домой, то более полно рассмотрят это дело, и что они посоветуются с некоторыми прелатами, епископами, аббатами, баронами и рыцарями, к которым это относится, и более тщательно, чем сейчас, обсудят это требование». Принц Уэльский и его совет не могли на этот раз добиться большего, парламент в Ниоре был прерван, и все вернулись по домам, но принц приказал всем собраться вновь в назначенный день, дата которого была определена перед тем, как они разъехались.

Добравшись до своих краев, эти сеньоры и бароны Гаскони укрепились в своем мнении и решили ни возвращаться вновь на заседание парламента принца, ни позволять накладывать этот налог на свои земли, даже если они будут вынуждены обратиться к силе, чтобы ему помешать. Таким образом, страна начала мятеж против принца. Сеньоры Арманьяк, д`Альбре, де Комменж, граф Перигорский и несколько больших прелатов, баронов, рыцарей и оруженосцев Гаскони поехали во Францию, чтобы представить свои жалобы перед двором короля Франции (король и его пэры там присутствовали) на те неправды, что им собирается учинить принц. Они сказали, что находятся под юрисдикцией короля Франции, и что они обязаны обратиться к нему как к своему сеньору-сюзерену.

Король Франции, который не хотел открыто нарушать мир между королем Англии и собой, скрыл свою радость от этих слов и ответил, как защитник гасконских баронов, сказав: «Определенно, мои сеньоры, мы всегда бы очень желали сохранить и даже расширить юрисдикцию нашего королевства и короны Франции, но мы присягнули, также как и наш отец, некоторым статьям мирного договора, все статьи которого мы сейчас и не вспомним. Мы должны посмотреть на него и изучить, и все, что будет в этих статьях, мы, ради нашей и вашей пользы, поможем вам сохранить. Мы попытаемся примирить ваши споры с нашим дорогим племянником, принцем Уэльским, ведь возможно, что только из-за своих дурных советников он желает покуситься на ваши права и права ваших вассалов». Этим ответом, который король дал им собственноручно, гасконцы были очень довольны и остались в Париже около особы короля, не испытывая желания возвращаться домой.

Принцу не понравилось это поведение. Он продолжал упорствовать и побуждал упорствовать свой совет в этом деле подомашнего налога. Сэр Джон Чандос, который был одним из основных членов его совета и доблестным рыцарем, придерживался противоположного мнения и хотел, чтобы принц прекратил это дело. Так что когда он увидел, что не может ничего добиться, и для того, чтобы его нельзя было ни в чем обвинить, и чтобы не навлечь на себя порицания, он попросил у принца возможности уехать, чтобы посетить свое владение Сен-Савьер-ле Виконт, сеньором которого он был, так как он не был там эти три года. Принц дал ему такую возможность, и сэр Джон Чандос выехал из Пуату в Контантен и пробыл в городе Сен-САвьер более полугода. Тем временем, принц продолжал дело с налогом, который, если бы был собран надлежащим образом, принес бы 12 сотен тысяч франков, при сборе 1 франка за очаг. Теперь мы должны вернуться к королю Энрике, который оставался в арагонском королевстве, и поведать о том, как он вел свои дела.

Глава 245.

Бастард Энрике Кастильский, при помощи короля Арагона и мессира Бертрана дю Геклена, вновь ведет войну против своего брата дона Педро. Потерпев поражение в битве, тот попадает в плен, и его убивают. Королем Испании остается Энрике.

Положение принца Уэльского и состояние его дел было хорошо известно соседним монархам, особенно, королю Арагона и королю Энрике - ведь они приложили великие старания, чтобы добыть касающиеся их сведения. Им рассказали правду о том, как гасконские бароны приезжали в Париж нанести визит королю, и что вся страна начала восстание против принца. Эти сведения не были неприятными для обоих вышеупомянутых королей, особенно для короля Энрике, который смотрел вперед, как бы завоевать королевство Кастилию, которое он потерял благодаря могуществу принца Уэльского.

Король Энрике распрощался с королем Арагона и выехал из города Валенсии в сопровождении виконтов де Рокбртен 63 и де Родэз (de Rhodez). Они имели при себе 3 тысячи латников и 6 тысяч пехоты, в том числе, нескольких генуэзцев, которые служили за деньги. Этот корпус воинов двинулся в Испанию, к городу Бургос, который сразу же открыл свои ворота и сдался королю Энрике, приняв его как своего сеньора. Отсюда они пошли на Вальядолид, поскольку король Энрике получил сведения, доставившие ему большое удовольствие, что там все еще остается король Майорки.

Когда жители Вальядолида узнали, что горожане Бургоса сдались и признали королем Энрике, они недолго думали над тем, оказывать ли какое-нибудь сопротивление или держаться против него до конца, но также сдались и признали короля Энрике как своего сеньора, таким же образом, как это прежде случилось в Бургосе. Как только король Энрике вошел в город, он осведомился, где проживает король Майорки, и когда ему было указано это место, он немедленно отправился туда и вошел в гостиницу и в ту комнаты, где тот лежал, прикованный болезнью к постели. Король Энрике подошел к нему и сказал: «Король Майорки, вы были нашим врагом и вступили в кастильское королевство с большой армией, по этой причине мы накладываем на вас свои руки и делаем вас пленником, а иначе вы уже мертвец». Король Майорки, чувствуя серьезность своего положения, и что сопротивление будет бесполезным, ответил: «Сир, я несомненно буду мертв, если вы так распорядитесь, но я очень хочу сдаться в качестве вашего пленника, но только вам одному. Если же вы хотите передать меня в какие-либо другие руки, то так и скажите, поскольку я скорее умру, чем попаду в руки своего соперника, короля Арагона». «Никоим образом, - отвечал король Энрике, - если я поступлю столь бесчестно по отношению к вам, то за это, и заслуженно, я буду очень виноват перед вами. Вы останетесь моим пленником, мне заплатите выкуп или будете отпущены на свободу по моей личной воле и желанию» 64. Так король Майорки стал пленником, под свое слово, у короля Энрике, который поставил в Вальядолиде многочисленный гарнизон, чтобы с большей надежностью его охранять, а затем двинулся к городу Леон в Испании, который, узнав, что он идет этой дорогой, немедленно открыл свои ворота.

После сдачи города Леона королю Энрике, тоже самое сделала вся провинция Галисия и перешла на его сторону. Бароны и сеньоры провинции, которые недавно принесли оммаж дону Педро, пришли на встречу с королем Энрике. Ведь, несмотря на кажущуюся видимость своей исключительной дружбы к дону Педро, проявленной ими во время присутствия там принца Уэльского, они не могли его любить за те жестокости, которые он прежде проявлял по отношению к ним, и из своих сомнений относительно того, что так бы он мог поступать и в будущем. Тогда как король Энрике всегда обходился с ними любезно, не только не делал ничего против них, но и обещал сделать им много добра, а потому вся страна вернулась к союзу с ним.

Мессир Бертран дю Геклен еще не прибыл в Испанию, но спешил к королю Энрике с 2 тысячами воинов. Он оставил герцога Анжуйского, который окончил войну в Провансе и завершил осаду Тараскона, добившись капитуляции его жителей на условиях, о которых мне ничего неизвестно 65. Оттуда он отправился в Испанию, в сопровождении нескольких французских рыцарей и оруженосцев, которые жаждали проявить свою удаль, и уже вошел в Арагон, чтобы соединиться с королем Энрике, который в это время осадил город Толедо.