— вошь на аркане. Только и могут на гитарах бренчать.
— Знавала я таких, — кивнула цыганка. — Моя юность прошла в Сарагосе. Там тоже студенты пели и плясали на улицах.
— Что тебя привело в Африку?
— Любовь к контрабандисту, который бросил меня здесь вместе с сыном. Жизнь подчас жестока, Янко.
Старуха потерла морщинистый лоб и добавила:
— Значит, ты желаешь помешать этим двоим взойти на Гуругу?
— Верно, матушка.
— И они надеялись пробраться в те места, не попав в лапы берберов? Сейчас там никому не пройти. Так что просьбу твою, Янко, исполнить несложно. Пойду-ка навещу моего старинного знакомца Бен-Сина. Он — один из главарей разбойников. Шепну ему на ушко, что прибыли два испанских шпиона. Поглядим, как справятся с Бен-Сином твой соперник и его дружок.
— А девушка?
— Она будет под моей защитой. Где сейчас твои спутники?
— В полукилометре отсюда, на опушке дубовой рощи.
— Веди их сюда. Да смотри, чтобы не сбежали.
Ведьма поплотнее запахнула плащ, накинула капюшон и взялась за суковатую палку.
— Уже идешь, матушка?
— Иду, сынок. Адуар Бен-Сина неблизко, дай бог, если к ночи доберусь.
Проговорив это, старуха покинула куббу. Шла она довольно споро и уверенно, словно направлялась на семейный ужин, а не задумала подлое предательство.
Глава XII
Горные разбойники
Студенты, не подозревая о грозящей им опасности, продолжали беззаботно петь и играть на гитарах, позабыв о всяческих разбойниках, тем более что те пока не показывались. Темпераментные певцы, они наверстывали упущенное в те дни, когда из-за приключений вынуждены были отложить гитары и взяться за винтовки.
Вернулся, по обыкновению, невозмутимый Янко. Карминильо и Педро как раз вновь настраивали гитары.
— Могу предложить вам убежище понадежнее этой рощицы, — сказал цыган. — Идите за мной.
— Ах да, заклинательница! — воскликнул Педро. — Совсем из головы вон. Жива твоя покровительница?
— Жива и здорова, насколько позволяют девяносто лет.
— Что поделывает?
— Варит зелья для вызова ветров.
— И она согласилась взять нас под свое крылышко? — спросил Карминильо.
— Да, сеньор.
— Воняет в ее логове небось, как в звериной норе.
— Вовсе нет.
— А поесть там дадут? — поинтересовался Педро. — Одним муравьиным медом сыт не будешь.
— Надеюсь, — пожал плечами Янко.
— Ты говорил с ней о талисмане? — напомнила Замора.
— Да. И она сразу же отправилась порасспросить местного старика, вроде бы знающего, где находится могила короля.
— До чего услужлива, — усмехнулся Педро. — Вот уж не думал, что ты застанешь эту древнюю развалину в живых.
— Она цыганка, сеньор. Цыганский век долог.
— И прибыла в Африку, чтобы заняться такой почетной и уважаемой профессией, как заклинание ветров, — произнес Карминильо. — Хотелось бы мне понять, зачем покидать спокойную Испанию и селиться в Эр-Рифе, где испанцы постоянно на ножах с берберами?
— По воле случая, сеньор… Так вы идете со мной? Через три часа солнце сядет. Ночевать в куббе много безопасней, чем под открытым небом. Здесь львы и пантеры не замедлят до нас добраться.
— Что ж, отправимся на покорение ведьминой берлоги, — сказал Педро. — Но уж там-то мы всласть поиграем и попоем.
Они поднялись и, забросив за спины маузеры и гитары, постояли немного, глядя на величественную панораму долин и холмов. Нигде не было ни души. И вот вся компания уже шла за Янко под палящим африканским солнцем, невольно ускоряя шаг, чтобы побыстрее добраться до вожделенной прохлады.
Наконец они подошли к куббе. Внимание студентов привлек не столько сам домик, напоминавший склеп, сколько торчавший метрах в пятнадцати от него полуразрушенный минарет. Там можно было укрыться в случае опасности.
— Как считаешь, Карминильо, если на нас нападут разбойники, где лучше прятаться — в этом гробу или в минарете? — спросил Педро.
— В минарете, — не задумываясь, ответил будущий инженер. — Стены у него крепкие, даже современные винтовки их не возьмут. Однако пока пойдем в куббу.
— Ты рассказывал, что их строят над могилами святых.
— Так оно и есть.
— Представляю, каким чистым воздухом мы будем там дышать.
— Но колдунья дожила здесь чуть ли не до ста лет, по словам Янко.
Они утолили жажду чистой водой из колодца и вслед за цыганами вошли в куббу.
— Зачем ей все эти кувшины? — удивился Педро, оглядываясь. — И что это за зеленая каша в них?
— Видимо, чтобы заклинать ветер, — засмеялся Карминильо. — Каша, чтобы Эола кормить[71].
— Янко, отодвинь-ка все эти горшки, пока тут не разыгралась буря и не унесла нас вместе с куббой, — распорядился Педро. — В общем, есть где спать, есть что пить, а где же еда?
— Потерпи немного, обжора, — урезонил его Карминильо. — Я вижу в углу многообещающие мешки и чистые кастрюли. Может статься, мы сможем сварить кускус.
— Кускус?
— Марокканское блюдо.
— Вкусное?
— Сойдет и испанцам.
Карминильо принялся развязывать мешки, а Замора — снимать крышки с больших глиняных горшков. Студент не ошибся. Заклинательница действительно хранила большие запасы кускуса, как нельзя лучше подходящего для ее беззубого рта.
В кувшинах обнаружились мука, бобы, сушеная тыква, лук, сахар и немного прогорклое масло, впрочем вполне еще годное для пустых и неприхотливых школярских желудков.
— Можно сказать, Америку открыли, — подвел итог Карминильо. — Ага, вот и жаровня. Давайте вынесем ее наружу, а то задохнемся здесь, как мыши. Кто займется ужином?
— Мы с Заморой, — ответил Янко.
— Да, я помогу, — с готовностью отозвалась девушка. — Я хоть и принцесса, но у плиты мне стоять приходилось и в Сарагосе, и в Севилье.
— Значит, берем горшок и жаровню и принимаемся за работу, — распорядился Янко. — Пусть господа студенты отдыхают.
— За кого ты нас держишь? За маменькиных сынков? Мы, конечно, не цыгане, однако испанская кровь не менее горяча.
Янко не снизошел до ответа и вышел наружу вместе с Заморой, прихватившей бобы, крупу, тыкву и масло. Тем временем Карминильо раскопал в темном углу небольшой мешок и извлек оттуда странные зеленоватые пластинки.
— Что там? — заинтересовался Педро. — Какая-нибудь закуска, возбуждающая аппетит?
— Не прикасайся к этим «галетам», дружище.
— Но они похожи на печенье!
— Это маджум. Марокканцы его обожают, однако с непривычным человеком он может сыграть злую шутку.
— То есть это и правда сладости?
— Сладости. Делаются из масла, меда, мускатного ореха, гвоздики и листочков кифа, который по своим свойствам схож с опиумом. На Востоке многие курят наркотики. Марокканцы же настоящие гурманы и предпочитают добавлять их в еду. Зелье веселит им души и навевает диковинные сны. В общем, не трогай, Педро, это печенье.
— Хорошо. Послушаю тебя, раз уж ты у нас специалист по Марокко. Однако мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
— Ну давай, пока мы одни.
— Тебе не кажется странным, что здесь живет цыганка?
— Нет. Где только не