Читать интересную книгу Чёрная Пешка - Александр Лукьянов

Он исходит от принципа Безраздельного Принудительного Улучшения. Он то и отталкивает многих подобно тому, как запах лука не нравится многим людям, прекрасно осведомленных о великолепных вкусовых и лечебных свойствах этого овоща.

Безраздельное Принудительное Улучшение мы определим как неограниченную готовность обществагосударства применять любые (даже несообразные со стандартными нормами общежития) средства для достижения некой цели, значимой и желанной самой по себе. У каждой личности с детства формируется (у кого более успешно, у кого – менее) представления о правилах общежития. Время от времени для мелкого усовершенствования этого самого общежития приходится нарушить эти правила. Нарушают их личности только в самом крайнем случае, памятуя о возможной затрещине со стороны раздраженного общества. Во всех иных случаях куда как выгоднее выкрутиться, не нарушая, хотя бы и ценой повышенных вещественных или денежных потерь: жертвуй количеством, чтобы не потерять качества.

Логика же проводимого обществом и государством Безраздельного Принудительного Улучшения основана на радикализме: нарушать стандартные нормы общежития быстро, все сразу, не считаясь с ценой, лишь бы добиться улучшения. Боюсь исказить формулировку Достоевского, но все-таки: Безраздельное Принудительное Улучшение - не признание «права» на дела, несовместимые с правилами общежития, но даже требование творить зло при достижении любых признанных благими целей.

(Комментарий сотрудника КОМКОНа-2: «Старо, как само человечество: "Цель оправдывает средства." Сомневаюсь, чтобы это не было известно Черной Пешке. Тогда отчего же он столь многословен?»).

Подвожу итог. В самой по себе «сверхценности» как таковой ничего ни отрицательного, ни положительного нет. Она вне биполярных норм морали. Она вообще внеморальна. «Сверхценность» может быть и гуманистической, основанной на принципе равенства («Всем сестрам по серьгам»), и антигуманистической, опирающейся на Безраздельное Принудительное Улучшение и принцип справедливости («Каждому свое»).

(Комментарий сотрудника КОМКОНа-2: Угу. Ясно. Гуманистическая Земля и антигуманистическая Островная империя на Саракше. Два зеркально симметричных объекта – отличаются и вместе с тем неотличимы. А по мне, так что пнем об сову, что совой о пень… Но все-таки: что стряслось с нашим агентом?).

 Примечания:

[1] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI:\СС2-Archiv filesvolume1701file08p21)

[2] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI:\СС2-Archiv filesvolume1777file0543p1)

[3] Дж. Ли: «Между тем, у меня лично создается впечатление, что с информацией, исходящей от Пешки, никто даже не собирается сколько-нибудь серьезно ознакомиться…» БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI:\СС2-Archiv filesvolume1701file08p21) См. Ход 29 "Черной пешки"

[4] БВИ. Архив документации КОМКОНа-2 (GPI:\СС2-Archiv filesvolume1777file0543p1)

[5] Ах, какой восхитительный булыжник в огород Геннадия Комова! В аккурат по его главному парнику!(Сяо Жень)

[6] Умница, комментатор!(Сяо Жень)

[7] Естественно, что братья Стругацкие, подвигнувшие меня на написание «Черной Пешки» не знали и не могли знать содержания письма моего деда. Но зловеще показательно смысловое сближение предложенного ими термина "Мир Полдня" с "миром Предназначения" у В.Лунина. (Сяо Жень)

[8] В тысячный раз восхищаюсь прозорливостью неизвестного комментатора письма моего деда! (Сяо Жень)

ХОД 34

Саракш, Островная империя

Желтый Пояс, о.Цаззалха, город Хадзеса

Морской порт

8 часов, 1-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения

-Покажи билет. -вдруг попросила Ага.

-Зачем? -удивился Всеслав.

-Просто так.

Он протянул сине-голубые листочки, свернутые гармошкой. Ага невидяще посмотрела на них, машинально сложила вдвое и хотела было согнуть еще раз.

-Видишь, взял маленькую одноместную каюту первого класса. -Всеслав осторожно вынул билет из дрогнувших пальцев Аги, уложил его в паспорт, спрятал во внутренний карман кителя, -Обошлось в несколько раз дороже, зато, по-моему, куда удобнее, правда?

-Не знаю. Ни разу не плавала на таких больших теплоходах. -тихо ответила Ага, -К Белому Поясу ходят совсем другие суда, а в Черный я никогда не выбиралась. Обычно папа и мама сами оттуда ко мне выезжали.

-Может быть, теперь изменишь своим привычкам? –осторожно спросил Всеслав, -Родители ведь тоже живут на Бацузе?

-Там.

-Вот и приезжайте с Оки к ним и ко мне. Буду всегда рад вам.

-В гости?

-Нет, никто ведь не скажет «погостить», когда собираются к родителям, правда? Говорят: «побывать дома». –сказал Всеслав, стараясь не встречаться взглядом с Агой.

-Говорят…

-А где Оки?

-Сейчас подойдет. Попросила разрешения сходить с твоей квартирной хозяйкой в универмаг на площади.

-Сегодня она с утра на ногах. –покачал головой Всеслав, -Устанет ведь, упрямая девчонка. Хорошо хоть отговорили щенка с собой взять. Совсем бы из сил выбилась.

-Вот они.

Стеклянная дверь зала ожидания распахнулась. Вошли пожилая женщина и коротко стриженая худенькая девочка, прижимавшая к себе яркую большую картонную коробку.

-Что-то купили. –заметил Всеслав.

-Догадываюсь, что именно. -отвечала Ага.

-Старший, -торжественно сказала Оки, -конечно, я не могу подарить такого же хорошего зверя, какого подарил мне ты. Но пусть будет хотя бы этот.

В картонке оказался симпатичный плюшевый енот со священной горы Гэ. На его распашонке было вышито: «Мы тебя любим!» Всеслав повернул игрушку, сработала упрятанная внутри "ворчалка".

-Спасибо, милая моя! –растроганно сказал Всеслав и чмокнул девочку в щеку, -Именно о таком я и мечтал, но не знал, что их делают. Придется теперь ему сидеть на диване и ждать.

-Чего? –удивилась Оки.

-То есть как «чего»? Кто же будет с ним играть? Мы уже почти условились с мамой, что вы приедете на каникулы или, по крайней мере, она отправит тебя к дедушке и бабушке. Ну, и ко мне, естественно. Верно, Ага?

-Верно…

-Чтимые отплывющие рейсом номер «гу сто двенадцать ноль сорок четыре», пассажирско-туристический теплоход «Сияющий», просим приступить к поясной регистрации. –с казенной убедительностью проворковали громкоговорители, -Посадка начинается через десять минут.

Всеслав подхватил чемодан и сумку.

-Пора. –грустно сказал он. –Давайте прощаться.

-До свидания, дорогой мой. Дайте-ка поцеловать вас. –сказала его квартирохозяйка, -Вы замечательный жилец! И на моего сына похожи, к тому же. Эхе-хе, на Бацузу мне уж не выбраться – годы не те, тяжела на подъем. А вот если вновь к нам надумаете, милости прошу. Живите, сколько угодно, и ни о какой оплате не заикайтесь! Не забудьте пакет с пирожками.

-Да куда мне! –запротестовал Всеслав, -На корабле трехразовое питание!

-Такое же вкусное? –с презрительным сомнением спросила старушка.

-Нет. –мгновенно ответил Лунин и уложил пакет в сумку.

-А это от меня. –Ага протянула продолговатый сверток. –В каюте откроешь.

Она быстро обняла Всеслава и почти оттолкнула его.

Помещения морского вокзала. Голографическая реконструкция на основе ментограмм В.Лунина из фондов секции «Саракш» (КОМКОН-2).

-И знай, что я не просто благодарна за жизнь Оки. Ты…

Квартирохозяйка деликатно кашлянула.

-Иди, не то опоздаешь. –сказала Ага.

Влившись в толпу галдящих туристов, увешанных фотоаппаратами, Всеслав проследовал в регистрационный зал. Там в течение сорока минут он перенес уже хорошо знакомые процедуры, сопутствующие перемещению из одного Пояса в другой. Заполнение полудюжины опросных листов, фотографирование, сверка отпечатков ладоней, отмывание синей краски с рук. Потом последовала невнимательная и поверхностная проверка вещей. Всеслав с некоторым напряжением ожидал чего-то похожего на личный досмотр: на груди под рубашкой висело, изображая «карманного доктора» для гипертоников, СМС «Aikon-6030» в кожаном чехольчике.

Однако никто не проявил ни малейшего интереса ни к телесам отъезжающего, ни к содержимому его карманов.

Вооруженных солдат и матросов в здании морского вокзала, разумеется, не было и в помине. Но Всеслав машинально сосчитал кордоны бдительных проверяющих в форме гильдии транспортников: шесть. Мышь не проскользнет.

Саракш, Островная империя

Буцах, борт теплохода "Сияющий"

9 часов, 1-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения

Пока буксировщики разворачивали роскошную тушу «Сияющего», Всеслав стоял на верхней палубе и махал рукой. Но вот теплоход вышел из гавани, оказался в открытом море и взял курс на юго-запад. Яркие огни Хадзесского порта стали медленно тускнеть и расплываться, поднимаясь по завернутому вверх темно-коричневому ночному горизонту. Пассажиры принялись осваиваться, где-то уже звучала музыка, сливаясь с затихающими воплями морских птиц.