- Вот так новость! А мы-то думаем: куда она запропастилась?
- Даже беспокоиться начали: не случилось ли что? Участковому собирались сказать. Но теперь-то всё ясно!
- А ты, детка, стало быть, будешь в Стасиной квартире жить? - с любезной улыбкой поинтересовалась обладательница сотового телефона.
- Ага, - неожиданно для себя подтвердила её догадку Маруся. - Стася сама меня просила. Вот и ключи оставила.
Пенсионерки слаженно закивали головами, и, поняв, что аудиенция окончена, Маша направилась к машине. Её путь лежал в Ясенево. Ключей от квартиры Валентина у девушки, конечно, не было, однако, после беседы со словоохотливыми пенсионерками, она не без оснований рассчитывала на помощь любопытных соседей. Примерно так и произошло. Потоптавшись на площадке возле двери Валиной квартиры, Маруся привлекла внимание соседей, и говорливый мужичок в тренировочных штанах с пузырями на коленках и линялой футболке с радостью сообщил, что "Валька ещё пару лет назад смылся за границу, а Розалия переехала к любовнику, а тот какая-то шишка в правительстве, и ясеневская квартира теперь никому на фиг не нужна".
Круг замкнулся. Вопросы так и остались без ответов. И более того, к пропавшей подруге добавились Розалия, Валентин и Михей, которого Стася, как смутно помнилось Марусе, когда-то уже искала и вроде бы нашла или он вернулся сам - память молчала, как партизан на допросе.
"Что ж, - выезжая на проспект, подумала девушка, - как бы то ни было, события вертятся вокруг Станиславы, и если что-то и случится, то, скорее всего, на её старой квартире. Буду ждать там!"
Маруся надавила на педаль газа и помчалась в особняк, за вещами…
По Белолесью сияющей кометой мчался Волк. Густая шерсть отливала серебром, шоколадные глаза блестели, заострённые уши жались к голове. Снежноствольные деревья сплетали гибкие ветви, оберегая своего любимца от жаркого полуденного солнца, а точёные изумрудные листья взволнованно шелестели. Почуяв приближение Волка, лесные зверушки освобождали тропу, но не убегали: за всю жизнь, кем бы Артём ни был, он не пролил ни капли крови обитателей Белолесья.
Чуткий нос уловил запахи пищи, едва различимый дух камина, и зверь припустил ещё быстрее. Родители завтракали поздно, и он надеялся застать их за столом.
- Привет! - громко крикнул маг, ворвавшись в гостиную. - Я как раз вовремя! Вы ведь только начали, правда?
Артём по-волчьи встряхнулся, сбросил радужный плащ и, не обращая внимания на укоризненный взгляд отца и печальный вздох матери, подошёл к столу. Коротко чмокнув Марфу в щёку, он обезоруживающе улыбнулся Арсению: "Я такой, какой есть, папа, и с этим ничего не поделаешь!"
"Понимаю".
Наблюдатель кивнул сыну и уже вслух спросил:
- Как дела в Кероне?
- А то ты не заешь, - отмахнулся Артём и надкусил тёплую сдобную булочку. - В Годаре всё спокойно. По мне, так слишком спокойно.
- Дима по-прежнему бездействует?
- Сегодня день глупых вопросов, папа? - Глаза временного мага блеснули серебром. - Лучше скажи, что бы сделал ты, оказавшись на его месте?
- Ну… - протянул Арсений, продумывая ответ: злить сына не хотелось, но, кроме навязшего в зубах совета убить императора, предложить было нечего. - Я бы подождал дальнейшего развития событий, всё взвесил и…
Наблюдатель запнулся - в глазах Артёма бушевало серебряное пламя.
- И ещё подождал бы! - закончил за отца Смерть и язвительно добавил: - Вдруг само рассосётся?
Арсений болезненно скривил губы, нахмурился, но промолчал. Честно говоря, он, как и все высшие маги, надеялся, что Дима не позволит Фёдору занять императорский престол. Однако тот даже не попытался убить самозванца, напротив, присягнул ему да ещё отдал Стасе Ричарда или Ричарду Стасю. Это как посмотреть… "И чего он боится? - размышлял наблюдатель. - Убил бы Федю, а Хранительницу Тёма ему вытащит…"
- Нет, - замотал головой временной маг. - Мой любимый магистр и Дима запретили мне играть со Временем!
При упоминании "любимого магистра" глаза Марфы наполнились слезами. У неё в голове не укладывалось, как можно боготворить мага, который… "Лучше не думать об этом!" Провидица сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила мягко, но уверенно:
- Мой дар почти покинул меня, Тёма. И всё-таки изредка видения приходят… Я вижу разрушенную Литту, гибнущие в огне города и деревни, обугленные белоснежные стволы и кровь… Много крови… А за всем этим стоит тёмная фигура мага. Думаю, это Фёдор. - Провидица замолчала, вглядываясь в серебристые глаза сына, и хриплым от волнения голосом произнесла: - Дима должен убить его!
- Вот, значит, как вы заговорили… - Взгляд Смерти метался между лицами родителей. - Высшие маги! Ничтожества! Мой магистр не зря презирал ваш жалкий Совет! Опять пытаетесь загребать жар чужими руками? Обойдётесь! Дима убьёт императора, с ним - Хранительницу, а потом сойдёт с ума. И по Лайфгарму будет разгуливать парочка сумасшедших Смертей! - Ледяной взгляд остановился на лице Марфы. - Не их ли прогулки ты зришь, мама? - Смерть моргнул, и в лицо провидицы посмотрели беззаботные шоколадные глаза. - Впрочем, не пугайся! Это не про нас! - Артём лучезарно улыбнулся и с беспечным смешком проговорил: - После прогулки сумасшедших Смертей не остаётся ничего, даже пепла. - Он поднялся и шутовски поклонился родителям. - Прощайте, дорогие мои высшие маги!
Вспышка серебряного света заставила Марфу и Арсения зажмурится, а, когда они вновь открыли глаза, сына уже не было.
- Куда он пошёл?
Руки провидицы дрожали, голос срывался.
- Не знаю, - облизнув сухие губы, ответил Арсений. - Наш мальчик умеет прятаться. - Он помолчал и раздражённо добавил: - Даже от меня…
В Лайфгарме вовсю хозяйничало лето, но здесь, на Небесном пике, лежал снег, холодный и колючий, как взгляд Смерти. Он жёг лапы и таял, обиженный тем, что не сумел добраться и поразить ледяной стрелой волчье сердце. Серебристый Волк едва заметно шевельнулся, втянул ноздрями жидкий горный воздух и завыл, глядя на оранжевое солнце. Тоскливый, отчаянный вой прокатился по отвесным склонам и бездонным ущельям, достиг густых хвойных лесов на границе снегов и умер, пронзённый миллионами острых, зелёных игл. Несколько хвоинок опустились на морду годовалого оленя. Лесной красавец тревожно вскинул голову и как бешеный сорвался с места, краем глаза уловив блеск серой лоснящейся шкуры. Как он мог так близко подпустить к себе хищника? Или человека? Донёсшийся до оленя запах, странный и резкий, не был похож ни на звериный, ни на человечий, скорее напоминал… Сердце животного едва не разорвалось - по пятам следовал дух смерти…
Погоня. Широкие лапы едва касаются мохового ковра. Упоительно громадные прыжки через поваленные деревья, пни, овраги, ручьи… Погоня. За оленем тянется ароматный шлейф первобытного страха, мокрой шерсти и обречённости. И охотник, и жертва знают, кто победит, но всё же…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});