городом Гинура. Люди выбегали под струи смочить волосы и одежду, а над созданиями с огнем в жилах поднимался пар, вода шипела на их броне.
Фуртия Буревестница взревела, проносясь над старым замком. Ее рев громом прокатился по изорванному небу.
Думаи держалась крепко. Она наклонилась влево, и Фуртия послушно свернула. Другие драконы держались за ней: Бурмина Великолепная, Паяти Белый и другие, еще не открывшие своих имен. Их голоса шелестели в голове, и голос Паяти всегда был самым громким.
«Звезда близится… небо звенит от ее движения…»
«…звезда… у нее осколок звезды, он зовет нас…»
«Хаос правит… хаос над хаосом».
Над гаванью кружили крылатые звери. Таугран Золотой явился на Сейки после дня середины зимы, устроил логово на Муисиме и принялся опустошать остров.
Крики и вопли наполнили мирный некогда город, пылавший теперь кузнечным горном. Горожане отбивали напор оскверненных созданий. Змеи, обнаружив Сейки, принялись за местных животных, снабжая их железными зубами и копытами, углями вместо глаз. Гинурцы набрасывали на таких сети, колотили чем под руку придется, сбивали стрелами. Многим приходилось сражаться с собственной скотиной.
Ее дело – вывести из-под удара людей. Сумеет спасти житницы и склады – тем лучше.
Конные воины пошли в наступление, сверкая мечами под тусклым солнцем. Их собрал от ее имени клан Митара. Глава клана присягнул Думаи на верность, и с ним – семьи Эрапози и Тайорин, возмущенные ее изгнанием. Остальные пока цеплялись за подол клана Купоза, отступились лишь немногие из мелкой знати.
Все это мало значило для Думаи. Пока не придет комета – если она придет, – ей не приходилось думать о судьбе Радужного трона. Пока пусть остается в руках речного хозяина.
Ветер разносил искры. Там, куда они падали, все взрывалось огнем, как от черного пороха; гибли дома и храмы. Думаи заслонилась от взметнувшегося пламени мучного амбара. Фуртия пролила с боков новый дождь, ее чешуи обратились в лед. Думаи, прижавшись к ней, дрожала и стучала зубами.
Камень холодил ей грудь. Она летела босиком, без седла. Пока камень касается ее кожи, а ее кожа – Фуртии, дракане легко черпать из него силу.
За спиной раздался рев. Из-под шлема она взглянула на врезавшегося в Бурмину Великолепную змея. Зеленая дракана ответила ударом грома, и змей скорчился.
Вновь и вновь раскалывался мир. Нити, белые и голубые, красные и огненные, прошивали ей веки.
«Надо уводить людей в лес, оставив только способных сражаться, – обратилась Думаи к Фуртии. – Город слишком уязвим».
Дракана согласно зарокотала.
Гинура стояла на утесе над бухтой. Тысячи уцелевших выбежали на отмель и укрылись под естественным навесом скалы. Одни попрятались в выбитых прибоем гротах, другие в отчаянии плыли к Драконьему Зубу. Там не найти пропитания, кроме наросшего на камнях мха, но все же там безопасней, чем в городе.
Несколько копейщиков у полосы прибоя гоняли нечто, похоже на змея, только с птичьей головой и металлическими щипцами на передних конечностях. Фуртия камнем упала на чудовище. В ее пасти забилась молния, волосы у Думаи встали дыбом.
Под лапами Фуртии содрогнулся берег. Тело чудовища хрустнуло в ее челюстях. Тряхнув головой, дракана отшвырнула его в море. Зверь забился, вздымая пену и пар, и скрылся из глаз. Берег отозвался победными кличами.
Думаи утерла лицо рукавом. Попробовала сквозь туман в глазах пересчитать тела и бросила, когда от ужаса сперло дыхание.
Она стянула шлем, пальцами убрала с лица взмокшие волосы. Полученный от отца доспех она носила и теперь, но месяцы войны не сделали из нее воительницы. Она не брала в руки оружия. Только и умела, что летать, но, может быть, и того хватит. Пусть бы хватило!
Выжившие обступили Фуртию, тянулись к ее чешуе. Дракана беспокойно фыркала. Думаи погладила ее, успокаивая. Еще недавно прикосновение к дракону каралось смертью, но разве можно в такие времена винить перепуганных людей, ищущих утешения у божества? Она, укрепившись духом, взобралась наверх, чтобы всем было видно.
– Жители Гинуры! – надрывая горло, заговорила она. – Я Нойзикен па Думаи, дочь девы-служительницы и покойного императора Йороду.
Жуткий визг над головой посеял в толпе панику, но змей пролетел, не заметив людей.
– Довольно вам сражаться с врагом. Слишком много уже погибло.
– Нам идти некуда, – возразила молодая женщина, сидевшая над умирающим мужчиной. – Эта красная болезнь свирепствует во всех городах. Речной хозяин оставил Сейки в огне.
– Есть для вас убежище. – Думаи голосом перекрыла согласный ропот толпы: – Пробивайтесь к лесу Маюпора. Боги защитят вас в пути, а под сенью деревьев вас встретит госпожа Митара. Если сумеете взять с собой припасы, берите, но жизнью ради имущества не рискуйте. Помогайте слабым и раненым.
– Королева Думаи! – Кто-то из солдат взметнул вверх свой клинок. – Хранительница Сейки!
Впервые она услышала эти слова в пыльной провинции восточней Басая, когда Фуртия заливала дождем пожары, а селяне танцевали под струями. Теперь ее имя загремело по всему берегу, его подхватили тысячи голосов. Фуртия удовлетворенно зарокотала, а Думаи привиделся призрачный Канифа, улыбнувшийся ей из толпы.
«Лучшей королевы Сейки и желать не приходится».
Лес Маюпора почти целиком покрывал северную оконечность острова. Его восточные пределы сторожила гора Тего, а западный край разбивался о хребет Медвежьей Челюсти. Пролетая с Фуртией над морем древних деревьев, Думаи жалела, что так долго тратила время при дворе, когда могла повидать Сейки.
Не так давно вокруг леса подолом стелились поля бледно-золотистой пуховой травы. От них остался лишь пепел.
Как много и как быстро взял огонь.
Падал грязный, перемешанный с золой снег. Змеи и их отродья месяц за месяцем не миловали никого, а на побережье бушевала красная болезнь, расходившаяся от оскверненных истоков реки близ горы Изарипви. Солнце не прояснялось, урожай погиб, зима выдалась долгой и суровой. Слишком много бед на один остров.
Думаи отбивала атаку как могла. Близость синего камня придавала силы богам, и те призывали дожди и грозы – но Думаи не могла поспеть сразу всюду. Несколько драконов уже погибли, другие вновь затаились.
Сейки умирал. К весне ее сестре нечем будет править.
Лес Маюпора пока избежал разорения. Раньше Думаи показалась бы нелепой мысль укрывать выживших под деревьями – пламя только лизнет… но змеи почему-то избегали поджигать живые леса. Зато они уничтожали каждое людское поселение, имевшее несчастье привлечь их взгляд. Исунка и Подора – большие, процветающие города – сгинули в считаные дни.
Змеи теперь распространились по всему острову, сжигая города и селения, так что запертым в кольцо морей островитянам некуда было бежать. Некоторые защищались с оружием в руках, но шкуры чудовищ были крепки. От регента, речного хозяина, Думаи не видела попыток помочь.
Вся надежда была на комету. Может быть, под защитой густых лесов люди ее дождутся.
Фуртия проплывала над рощей листопадных деревьев. Любовно обвив Думаи хвостом, она опустила всадницу наземь