– Не имею понятия о его прежней профессии, – заметил регент.
– Перед тем, как сделаться наемным убийцей он был толи гимнастом, толи акробатом, словом выступал на улицах и площадях лицедеем скоморохом. Вы наверное помните, как много лет назад здесь перед вашими окнами на Фонтанном дворе зарабатывал на пропитание чудо ребенок, способный сгибать суставы в любую сторону, сокращать и удлинять конечности, завязывать свое туловище в причудливые узлы. Кстати, коронным его номером было превращение в горбуна. Он производил на публику неизгладимое впечатление. Зрители просто не верили собственным глазам.
– Лагардер…, – задумчиво промолвил регент. – Кажется, что-то припоминаю… очень давно, еще при жизни старшего брата Людовика XIV. Мы, бывало, с матерью часами глазели через эти окна на его представления… «Человек без костей», «гутаперчивый мальчик»… Конечно же, припоминаю.
– Жаль, что вы это не вспомнили двумя днями раньше, ваше высочество! С вашего позволения продолжаю. Когда у меня возникли подозрения, что Лагардер возвратился в Париж, я вернулся к своему плану, с которым на время расстался, а именно, захватить обоих очковтирателей: немолодого мужчину и юную девушку вместе с документами, похищенными в замке де Келюсов. Несмотря на свою ловкость, Лагардер или горбун не сумел мне помешать осуществить мой замысел, по крайней мере, на две трети. Девушка и документы схвачены. Лишь ему одному удалось скрыться.
– И где же девушка сейчас?
– В моем доме на Кенкампуа. В покоях госпожи де Гонзаго, бедной обманутой матери.
– А документы? Предупреждаю, принц, они представляют для вас опасность.
– Это по какой же причине, позвольте полюбопытствовать? – надменно взметнув брови и не моргнув глазом, осведомился Гонзаго. – Никогда бы не подумал, что зная человека больше четверти века, зная его как друга и брата, вы, ваше высочество, сможете быть о нем столь дурного мнения. Неужели вы решили, что я опущусь до фальсификации документов? Конверт запечатан тремя гербовыми печатями они сохранены в неприкосновенности, – подлог исключен. Пакет с документами хранится у меня в кабинете в несгораемом шкафу. По первому требованию я его вручу вашему высочеству под расписку.
– Сегодня вечером мы их у вас потребуем.
– Пожалуйста, ваше высочество, как сочтете нужным: вечером – значит вечером. Я готов их вам передать хоть через полчаса, если вы соблаговолите немедленно вместе со мной поехать ко мне.
– Нужды нет. Документы понадобятся не раньше вечера.
– В таком случае позвольте продолжать. После того, как девушку и бумаги захватили мои люди, Лагардер потерпел поражение. По крайней мере, так я полагал. Но, увы, праздновать победу было рано. Его хитроумный финт под личиной горбуна спутал всю игру. Получилось так, что я сам открыл врагу двери моего дома. Вы же знаете мою слабость ко всему причудливому, удивительному, возможно даже, где-то, сверхъестественному; – отчасти подобные пристрастия не обошли и вас, ваше высочество, не так ли? Так вот, этот горбун снял у меня собачью конуру за фантастически непомерную цену. Поначалу он мне показался каким-то сказочным потусторонним существом. Коротко говоря, он меня надул по всем статьям, чего уж теперь отнекиваться. Лагардер настоящий король среди мошенников. Едва попав в овчарню, волк обнажил клыки. А я, глупец, до последнего момента не ощущал опасности! Мои друзья тоже ничего не подозревали, и лишь верный слуга Пейроль, несколько раз, предостерегавший меня против горбуна, (увы, в ответ я над ним только подтрунивал и называл трусом), – в конце концов, на свой страх и риск тайно предупредил принцессу.
– Вы можете доказать, что именно Пейроль это сделал? – будто ловя принца на слове, гневно осведомился регент.
– Без затруднений, ваше высочество, – спокойно ответил Гонзаго. – Спросите у Пейроля, или, если угодно, у госпожи принцессы.
Принц блефовал. Если бы регент не поленился сейчас пригласить принцессу и задать ей вопрос, то ложь была бы вскрыта. Но, будучи отменным психологом, он понимал, что Филиппу Орлеанскому теперь не до того.
– Итак, Пейроль предупредил принцессу, – продолжал Гонзаго. – Она сообщила обо всем Ламуаньону, и тот в ее распоряжение выделил взвод гвардейцев. Но, увы, они пришли слишком поздно для моих товарищей Альбрета и Жирона. Лютый зверь успел их загрызть. – Гонзаго утер платком сухие глаза.
– И что же, до того, как в вашем доме появились гвардейцы, Лагардер вел бой один против всех?
– Их было четверо, ваше высочество, вместе с ренегатом маркизом де Шаверни, моим кузеном.
– Шаверни? – изумился регент.
Разыграв умудренную иронию, Гонзаго развел руками и пояснил:
– Во время моей дипломатической миссии в Мадриде он познакомился там с любовницей Лагардера. кстати, чтобы не забыть, сообщаю вашему высочеству, что сегодня ранним утром по моему настоятельному ходатайству перед мсьё д'Аржансоном я получил ордер на арест маркиза де Шаверни. В настоящий момент маркиз в тюрьме.
– Аврора двое других?
– Тоже арестованы. Это просто двое уже немолодых мастеров клинка, которые в компании Лагардера и раньше подвизались в совместных дебошах и разных бесчинствах.
После некоторого молчания регент сказал:
– Вам остается объяснить, что происходило в вашем доме развлечений до того момента, как началась битва с Лагардером. Состоялся ли там обычный ужин в присутствии милых дам, или это было что-то иное? Чего вы просили или требовали от своих друзей, для двоих из которых этот ночной банкет оказался последним?
Изобразив недоумение, Гонзаго долго в молчании взирал на регента, и наконец, многозначительно улыбнувшись, произнес:
– Выходит, то, что мне говорили, правда, ваше высочество?
– Не имею представления, о чем вам говорили.
– О «жучках», способных, побывав в каком-нибудь доме, в мгновение ока, неизвестно каким образом и когда, нажужжать в уши вашего высочества разных небылиц, которые не стоят выеденного яйца, но которые, если на них обратить внимание, отвлекают мудрого монарха от важных дел, или желанного отдыха, а также необоснованно пятнают чью-то репутацию, в данном случае мою.
– Давайте оставим в покое монаршую мудрость и на время забудем о вашей безупречной репутации, принц. Говорите, – я слушаю.
– Если это приказ, то я подчиняюсь, ваше высочество. В то время, когда вчера вечером я находился у вас, банкет в моем доме вышел из разумных пределов. Подвыпившие молодые дворяне и коммерсанты высадили дверь в моих апартаментах, где находились две девушки, которых я наутро намеревался обеих представить мадам принцессе де Гонзаго. Нет нужды пояснять, кто был инициатором этого безобразия. Словом, он начал, и его поддержали. Потом между Шаверни и лже горбуном состоялся поединок, кто больше выпьет вина. Победитель в награду должен был получить руку юной гитаны, той что претендует на имя мадемуазель де Невер. Возвратясь из Пале-Рояля, я застал Шаверни в пьяном беспамятстве спавшего на полу, в то время как победитель горбун, он же Лагардер, он же Эзоп II, он же Иона, он же Вакх, он же синьор дон Луис де Синселадор, он же Рике Чубчик обнимал свою любовницу. Был составлен суррогат брачного контракта, который все подписали и даже кто то подделал мою подпись. Не очень, правда, искусно, потому как разница почерка бросается в глаза, но факт есть факт.