Но этаж был первый, так что, в любом случае не сработало бы. Пришлось смириться:
— Мама меня убьёт, если узнает…
— А мы ей не расскажем, — пролопотало прелестное создание, хлопая глазками с длинными ресницами.
Отец умилился, но идти против желаний своего ангелочка не посмел.
Поставив свою куколку на пол, он приблизился к статуе и, не думая ни секунды, зная, что промедление смерти подобно, раздвинул мощными пальцами её сомкнутые губы и впечатал свой каменный рот в «сахарные уста». Сам при этом скривился, словно делал искусственное дыхание, как минимум, Франкенштейну. И если по сказке предполагалось, что имеющийся в наличии Франкенштейн после сладострастного поцелуя должен ожить, то так оно и произошло.
Старуха, покраснев от кончиков ногтей до самых корней волос, разразилась истошным воплем, ввергнув спасшего её героя во внеочередную контузию. Решив, что одной контузией лишивший её чести «сволочной обормот» не отделается, она зарядила ему острой костистой коленкой прямо в причинное место. Такого подвоха после совершения доброго поступка ВДВшник никак не ожидал и, упав на пол, стал корчиться от боли, шока, и контузии.
Его дочка, услышав устрашающий вопль, закрыла себе уши. Троица, прилагавшаяся к Сене, последовала её примеру. Сам юный режиссёр был предельно счастлив и не менее громким, чем у старушенции голосом возопил:
— Вот видите! Она стала красная! — явно намекая на цвет её налитого кровью лица, а не на красоту.
Артём тихо постанывал. Но в его голове уже созрело предполагаемое продолжение событий, которое было, мягко говоря, неблагоприятным. Оно включало ожившего десантника и страшную месть от его рук, то есть ручищ. Спасаться нужно было немедленно, иначе риск обратиться в пепел уже маячил на алеющем горизонте.
Посетители прекратили маленький хаос и стали стекаться к разгневанной бабуле, одним ударом уложившей гору мышц на лопатки. К учредителям нового балагана устремилась и охрана, Шерхан отчётливо осознал, что вот он момент, чтобы рвать когти. Он схватил Сеньку за руку:
— Валим!
— У меня свидание, вообще-то, — округлил глазки рыжеволосый бесёнок.
— Ты точно придурь! Кто на свидании прячется в кустах? — постучал ему Шер по голове. Мелкий оскорбился.
— Нам было весело, пока ты меня не нашёл.
Состроив миротворчески-мученическую гримасу, Шер соблаговолил:
— Ладно, бери своих рейнджеров и шевели уже тапками!
— Братва, — прикрикнул он своим и позвал их рукой. — Придерживаемся этой широкой спины, — он указал пальцем на оборотную сторону Тёмы, — и шевелим тапками!
— Ты чё мои фразы пионеришь? — возмутился Артём, не сбавляя темпа продираясь сквозь толпу, в полуобороте прищурив глаза на Сеню.
— А нефиг жадничать! Надо делиться. А жадным быть нехорошо.
— Кому нехорошо? Мне нравится!
— И как только в тебя можно было влюбиться?.. — обречённо выдохнул младшенький Матвеев, когда они, наконец, добрались до более-менее спокойного места — аттракциона «Космический андроид».
— Ты о чём? — тут же схватил его за отворот ворота футболки Шер.
— Я? А о чём я?.. — забегали глазки попавшегося Сеньки.
Тут на плечо Шера опустилась сильная ладонь:
— Братан, ты решил подавить его своим превосходством? — ехидно поинтересовался хозяин руки, по голосе он сразу узнал Джаву.
— Ладно, Сеновал, ты, считай, спасён, — прошипел он так, что только он его услышал, — но ты мне всё расскажешь позже.
Отпустив бедного перепугавшегося паренька на волю, к друзьям, опасливо жавшимся к стенкам аттракциона, Артём перевёл внимание на друга, а затем заметил и остальных участников их танцевального бэнда, принявших фееричную позу: они построились клином и сложили руки на груди.
— Эй, бразы, вы чего?
— Мы? — ответил за все Дэн. — Мы ничего. Абсолютно. А вот ты что творишь?
— Да я же вроде без рукоприкладства… — начал он объясняться. — И вообще, что-то младшую группу вы от меня не спасаете, а этого шпингалета чуть ли не боготворите.
— Да пофиг на него! — не выдержал Илья. — Твоя любимая девушка сейчас на свидании с твоим братом, а ты здесь трёшься с какими-то подозрительными особами.
— Я что-то не понял, вы за мной следите что ли?
— А что, заметно? — иронично вякнул Малик.
— Нет, @Нецензурная речь@!
— Успокойся, Тёмыч, — принялся его успокаивать Дэн, пропустивший ради друга тренировку, на которую собирался пойти вместо отменившейся флэйвы. — Мы же помочь хотим. Это же невооруженным глазом видно, что он к ней свои причиндалы подкатывает.
— Стоп-стоп. Вы что, сомневаетесь в моей девушке?
Сказано это было только для них, для друзей, для тех, кого он обманывал, кому не мог рассказать правду. Не потому что они растрезвонили бы всей их «деревне», просто на то были причины, были обстоятельства, которые не давали ему раскрывать этот секрет. Лично сам он прекрасно знал, что малышка вряд ли когда-нибудь воспылает к нему чувствами, хотя последние слова Сени поселили в его душе некоторое трепетное состояние надежды, которое отказывалось подчиняться холодному разуму и вырезаться скальпелем тоже отказывалось.
— Кстати, вот и наша сладкая парочка, — заметил, наблюдавший за залом Владимир.
Держась под ручку, в помещение вошли обсуждаемая пара. Они огляделись, поразились творящемуся хаосу, затем заметили корчащегося на полу десантника и подпинывающую его старушенцию, которую целая чёртова дюжина специальных людей из охранной службы не могла оторвать от несчастного тела. Девушка впечатлилась и, что-то сказав парню, кинулась спасать мужчину. Покружив вокруг него и тётки бешеной фурией, делавшей неожиданные нападки на мужское тело, около десяти минут она каким-то чудесным образом смогла привести её к спокойствию, а охранникам открыла доступ к телу, чтобы они смогли доставить его в больницу.
Шеровская малышка была счастлива, а рядом стоящий и приобнимающий её за талию Оливер, прикрывающий лицо кепкой, был счастлив не менее. Но вдруг девушка будто о чём-то вспомнила и стала высматривать зал. Олли подключился.
— Кажется, они кого-то ищут, — констатировал Джава.
Шера озарило:
— Эй, полуумник, а не тебя ли?
— Я не полуумник, — отозвался Сенька.
— Ну, пусть будет умник, мне пох… по хлебалу не треснуть ли тебе? — выкрутился он, хотя и сам не понял, почему остановил себя и не ругнулся.
— Не треснуть. И мне тоже пох на твои закидоны, — начал гнуть пальцы Сенька.
В голове Артёма промчалась вечерним скоростным экспрессом замогильная мыслишка, что он дико развратен, раз учит мелкого материться, а если об этом узнает его малышка, то это её расстроит. Мысль ему не понравилось и вспомнив, что хорошая мысля приходит опосля, эту он задвинул в дальний ящик, но от того, чтобы отвесить шкету смачный подзатыльник даже и не пытался себя удержать.
— Ай, больно же, — возмутился, потирая место прицельного шлепка, Сеня.
— Привыкай.
— Ладно, пусть я буду умником, — решил он согласиться и пояснил почему: — всё равно от тебя большего не дождёшься,