направления был В. И. Даль. Даль совершенно сознательно перерабатывал народные сказки и издавал их. Он выпустил две книги [695], которые не представляют почти никакого интереса для фольклористов и очень слабы с точки зрения художественной. Между тем в руках Даля было огромное собрание сказок. Мы знаем, что он передал Афанасьеву до тысячи номеров народных сказок, записанных им и другими лицами. Афанасьев использовал из них для своего собрания только 148, с горечью отмечая, что «очень немногие… переданы с соблюдением местных грамматических форм». Куда делись эти записи – неизвестно. Они утеряны. Почему Даль[696], который выпустил классический сборник русских пословиц, который издал замечательный словарь великорусского живого языка, не издал подлинных народных сказок, а предпочел издавать свои собственные переделки? Мы можем это объяснить только уровнем развития науки того времени.
Об этом свидетельствует другой, еще более печальный факт, а именно издание не только литературных обработок, но и прямых фальсификаций. Даль не выдавал своих сказок за подлинно народные. Но это делал И. П. Сахаров. В 1841 году вышел его сборник «Русские народные сказки»[697]. В предисловии он говорит, что прослушал 100 сказочников и отобрал из них пять лучших. Там же он сообщает, что использовал рукопись тульского купца Вельского. Однако еще в 60-х годах прошлого века было доказано, что на самом деле никакой рукописи купца Вельского не существовало. Сказки же Сахарова представляют собой перепечатки и переделки из предшествующих изданий. Так, он под видом сказок переделывал былины Кирши Данилова. Одна из его сказок, о Василии Буслаевиче, – это сплав из текстов Левшина и Кирши Данилова. Длиннейшая «Сказка про новгородца Акундина и князя Глеба Ольговича» (60 страниц) представляет собой переделку поэмы Федора Глинки «Карелии, или Заточения Марфы Иоанновны Романовой» (1830). Не буду останавливаться на подробном разборе и характеристике сахаровских сказок. Разоблачение это малоинтересно. Для нас интересно здесь другое. Если Сахаров выдавал свои издания за подлинные сказки, то делалось это потому, что подлинная русская народная сказка уже вызывала и интерес, и уважение. Беда только в том, что ее не знали: подлинную сказку негде было прочесть. Даже Белинский, так тонко раскритиковавший Baненко и Бронницына, принял сказку Сахарова об Акундине за подлинно народную и подробно остановился на ней в IV статье о народной поэзии 1841 года. Этот интерес к подлинной сказке привел к появлению изданий, в которых уже сделана попытка передавать сказки по возможности точно. Такие издания могут считаться предшественниками издания Афанасьева.
До настоящего времени недостаточно выяснена и оценена деятельность замечательной собирательницы и издательницы этнографических и фольклорных материалов Екатерины Авдеевой. В детстве она с родителями переехала в Иркутск. Новая для нее обстановка возбудила ее интерес, и она стала бытописательницей Сибири. Ее основные работы «Записки и замечания о Сибири»[698], «Записки о старом и новом русском быте»[699] и ряд других содержат множество ценных и очень тонких наблюдений, в частности над формами старинных празднеств (см. также «Очерки масленицы в Европейской России и Сибири, в городах и деревнях»)[700]. Она же опубликовала прекрасный сборник песен «Русский песенник, или Собрание лучших и любопытнейших песен, романсов и водевильных куплетов»[701]. Она была сестрой Николая Алексеевича Полевого, который помогал ей в ее издательских делах. Это была умная и очень наблюдательная женщина, которая умела правдиво и просто излагать то, что видела. В 1844 году она выпустила небольшой сборник сказок под заглавием «Русские сказки для детей, рассказанные нянюшкою Авдотьей Степановной Черепьевой»[702]. Здесь шесть сказок о животных и одна из цикла о гонимой падчерице. Сказки все одностильны, и язык их очень близок к подлинной народной речи. По-видимому, нянюшка Авдотья Степановна – не вымышленное лицо. Возможно, что Авдеева вносила в язык незначительные коррективы, но в целом это собраньице – первая подлинная запись из уст народа. Сборник был очень популярен и до 1881 года выдержал восемь изданий.
Такого же характера, как сборник Авдеевой, и сборник, изданный М. А. Максимовичем под названием «Три сказки и одна побасенка»[703]. То, что Максимович назвал побасенкой, – тоже сказка («Кума-смерть»). Все это – подлинные сказки, изложенные народным языком. Литературная правка, может быть, более заметна, чем в текстах Авдеевой, но в целом этим текстам можно доверять. Максимович – украинец. Он прославился своими «Малороссийскими песнями»[704], которыми пользовался Гоголь, когда писал свою замечательную статью о народных песнях [705]. По профессии Максимович был ботаником. Он занимал кафедру в Московском университете, но был переведен в только что открывшийся Киевский университет, где получил должность ректора. Здесь он переключился на изучение русской и украинской литературы. Это был романтик-украинофил, далекий, однако, от национализма. Где он записывал сказки – неизвестно. Судя по наличию в них некоторых украинизмов, они записаны в областях, соседних с Украиной.
Все изложенное показывает, как велика была потребность в появлении такого сборника, который содержал бы подлинные русские сказки.
Этой потребности ответил знаменитый сборник Александра Николаевича Афанасьева (1826–1871)[706]. Афанасьев пришел к сказке как теоретик под влиянием братьев Гримм и их школы. О нем как о теоретике, как о представителе мифологической школы, как о создателе капитального трехтомного труда «Поэтические воззрения славян на природу» достаточно известно, и я не хотел бы повторяться. Сборник «Народные русские сказки» принес ему мировую славу. Афанасьев не мог бы создать столь грандиозного сборника без содействия и помощи Русского географического общества, которое было основано в 1845 году. В своем составе общество имело отделение этнографии, развившее большую деятельность по сбору этнографических и фольклорных материалов. Этому способствовали удачно составленные программы, рассылаемые по местам. На программы откликались люди самых разнообразных профессий и присылали собранные ими материалы, которые скопились в архиве общества в довольно значительном количестве. Афанасьев, уже приобретший известность своими статьями, из которых впоследствии составилась его книга «Поэтические воззрения славян на природу», а также своим активным интересом к народной поэзии, был избран членом Географического общества. Совет общества постановил передать Афанасьеву сказочные материалы для их издания. Такое предложение соответствовало желаниям самого Афанасьева, который уже давно замышлял издать собрание сказок. Предложение Географического общества дало возможность реализовать этот замысел.
Из архива Географического общества для издания было извлечено 75 текстов. Остальные материалы собраны из самых различных источников. Сам Афанасьев записал не более 10 сказок в Воронежской области, откуда он был родом. Он воспользовался также некоторыми записями своих воронежских друзей. Через П. В. Киреевского он получил записи П. И. Якушкина. Впоследствии ему передал свое огромное собрание сказок