Центром деревни был дом старосты, примыкающий к небольшой площади — своеобразного центра общения жителей. Там же зачастую размещались купцы со своим товаром. Недалеко находилась пристань, у которой пришвартовалась небольшая купеческая ладья. В целом, эта деревня не сильно отличалась от предыдущего населенного пункта, в котором мы побывали.
Судя по небольшой толпе на площади, купец уже разместился и бойко вел торг. Торговля была в самом разгаре.
По сведениям Эсы, именно этот купец и был ее осведомителем, к которому мы направлялись.
В деревне нас встретили радушно, староста раскланивался, угостил холодным квасом, пригласил к столу. Я попросил старосту перенести празднество на вечер, а сам разместился в его доме. Хозяин гостеприимно пригласил. Весть о присоединении Тамархи и всех местных земель к царству Гардарики была встречена более чем радушно.
Я и Ага сидели на лавке возле дома старосты. Брат Эсы точил свой двуручник. Наше сопровождение разместилось неподалеку, расседлывало коней, давая им отдохнуть. Умка занимался Дастаном. Он стал моим оруженосцем, по сути. Ему помогают наши воины, они подсказывают ему и учат быту воинов.
Эса направилась на площадь, на явку со своим информатором. Староста суетился, готовясь к вечернему празднику — как-никак сам царь в деревню заехал.
Мимо нас проходили селяне, уважительно кланялись. Я даже успел услышать отрывок разговора двух старушек.
— И вот, — говорит одна «божий одуванчик» другой, попутно кланяясь мне, — подхожу я к этому скупердяю, да вопрошаю: «А вас есть свежие сыры?». А купец мне: «Любой сыр, который у меня есть, как бы не старый, у нас называется „свежий, вчерашнего дня“. Но если хочешь, могу предложить тебе сыр, который только-только откопали на рынке». Представляешь?
— Ужасно! — отвечает ей подруга, — Как можно продавать грязный сыр из-под земли?
Я, стараясь не заржать, как Дастан, смотрел вслед удаляющимся бабушкам. А купец-то остер на язык. Хотел бы я с ним пообщаться.
Приглядевшись, я увидел скомороха. Он развлекал публику, копируя некоторых покупателей и даже самого купца. Я решил поглядеть на шутника. Ага, отложив точильный камень, опередил меня и в качестве волнореза направился со мной на площадь.
Мельком взглянув на купца, отметил, что он был одет в дорогие ткани и украшения, показывая свой высокий, по местным меркам, социальный статус. У него были длинные, зачесанные на бока волосы и густая борода. Цепкий взгляд купца выдавал его торгашью натуру. Дядька был плотного телосложения. Судя по разнообразию товаров, у него была обширная жизненная практика и богатая сфера интересов.
Купец торговал с очередным покупателем. Эсу я не заметил. Я перевел взгляд на скомороха. Его одежда была яркой и экстравагантной, состоящей из различных лоскутов одежды и головного убора в стиле «вырвиглаз». Лицо было трудно разглядеть из-за обилия какого-то грима и ежесекундной смены мимики.
— Ну, здравствуй, скоморох! Как жизнь? — обратился я к шутнику.
— Здравствуйте, ваше царшество! — быстро сориентировался он, — Раньше жизнь была хороша, но тогда я еще не знал, что встречу вас.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, вы же знаете, ваше царшество, что короли да цари не знают что такое чувство юмора.
— А, этот стереотип? — хмыкнул я, — Могу порадовать, что люблю шутки, знаешь ли!
— Это значит, что я могу рассказать шутку?
— Да, валяй.
Скоморох не совсем понял мою фразу, но суть уловил.
— Шутка! — воскликнул скоморох, — Два охотника выходят из леса, и один из них падает на землю. Кажется, он не дышит, его глаза заволокло пеленой, — скоморох пытался изобразить каждое действие, не забывая смешно кривить рожи, — Другой охотник бросается на землю и взмолился к Святобору, богу-покровителю охотников. Задыхаясь от волнения, он кричит: «Мой друг мертв! Что мне делать, Святобор?». Голос с небес отвечает: «Успокойся, я тебе помогу, но сначала давай удостоверимся, что твой друг действительно мертв». Через некоторое время слышится звук попадания стрелы в плоть. Охотник говорит небесам: «Ладно, он мертв, что теперь?».
Секундная тишина разорвалась гоготом толпы. На мгновение мне показалось, что я слушал подобную шутку в свое время. Неужели скоморох из моего будущего. Я подозрительно уставился на шута.
— Ваше царшество! Не смешна шутка для царя? — обратился ко мне скоморох.
— Смешна, конечно. И поэтому хочу узнать. Хочешь быть шутом при моем дворе?
Селяне перестали смеяться. Тихие шепотки зашуршали вокруг нас. Эдак я пройдусь по местным селам и царский двор себе соберу — пробежала запоздалая мыслишка. В Тамархе коня могучего получил, в предыдущем селе оруженосца-Умку взял, здесь шута получить пытаюсь. Прямо не Тьмутаракань, а рекрутерское агентство.
Удивленный скоморох, потерявший дар речи, посмотрел по сторонам. Видимо, пытался убедиться в том, что я именно к нему обращался.
— Почто же ты меня разоряешь, царь? — услышал я за спиной густой баритон.
Обернувшись, я увидел купца, склонившегося в низком поклоне.
— Когда это я успел тебя разорить? — удивился я.
— Когда попытался переманить к себе моего скомороха.
— Вот как? — я обернулся к шуту, — Ты раб?
Скоморох кивнул и опустил голову.
— И сколько же стоит твой раб, купец, — гневно прорычал я, вновь поворачиваясь к торгашу.
— Мы можем обсудить это без лишних ушей, царь, — косясь по сторонам, ответил он.
Рядом со мной появилась Эса. Она подозрительно поглядывала на купца. Ага крепко ухватился за рукоять своего двуручника.
— Ну что же, давай обсудим, — заявил я, снижая накал страстей.
Купец пригласил пройти на его ладью. По дороге на пристань он всячески пытался извиниться за то, что я его не правильно понял и он готов даже подарить скомороха, но это нанесет ему ущерб, непоправимые убытки и все в этом духе.
Мы подошли к пристани, где было пришвартовано судно купца. Забравшись на кораблик, я осмотрелся.
Ладья была из крепкого дерева, защищенная от воды смолой. Пленочный парус был основным способом передвижения этой ладьи, хотя наличие весел говорило о том, что и в безветренную погоду судно продолжит движение к цели. Ладья имела надстройки, навесы из ткани, под которыми хранилась часть груза.
К одной такой надстройке, под которым разместился небольшой столик и лавки, мы направились с Эсой и Агой в сопровождении купца.
Вокруг нас было около пятнадцати человек — команда ладьи. Смутило то, что все были в броне, что несколько выбивается из образа штата купеческого судна.
А дальше я почувствовал сильнейшую боль в затылке. Громогласный рык Аги и воинственный клич Эсы утонули в моем потухающем сознании.
* * *
Я очнулся рывком. Глаза не открывались. Их будто залепили чем-то липким. Наверное, засохшая кровь — закралась мысль-подсказка. Судя по ощущениям, я в трюме ладьи. Пол качается, руки завязаны и прикручены веревкой высоко над головой. Ноги связаны в коленях. Отчетливый запах сырости и водорослей забивал ноздри. Все тело ломило.
— Ну что же ты, Ларсик! Очнись, — гнусаво пробасил до боли знакомый голос.
С трудом разлепив веки, я увидел его. Враг. Бывший смоленский воевода. Вот же тварь живучая.
Глава 9
Лето 827 г., окрестности Тьмутаракани.
Рогволд гнусно скалился, поглядывая на меня.
Экс-воевода имел добротную броню, включающую в себя несколько слоев металлических пластин, скрепленных между собой. В руках он держал небольшой крючкообразный кинжал. Всклокоченная борода блестела под редкими лучиками солнца, проникающими сквозь неплотно подогнанные доски палубы.
Поправив сальные волосы, Рогволд оскалился.
— Знаешь, за что ты будешь сейчас умерщвлен? — протяжно спросил он.
— Говоришь, как палач с приговоренным. Фу, как пошло, Рогволд…
— Да ты осознаешь, что твоя жизнь скоро закончится? — зло бросил бывший воевода.