выкачивая воду. Эйлерт искренне надеялся, что пробоев ниже ватерлинии не было. На морское дно не хотелось никому.
И вдруг, в минуту промедления, вся команда осознала: звуков нет. Безмолвный туман плотно окутал их, не было ни криков с других кораблей, ни пушечных залпов, только тихо бились волны о борта. Олден с позволения Эйлерта осторожно повел судно вперед, нос «Пандоры» медленно разрезал сгустившуюся дымку.
Германский корабль, опустошенный, оставшийся без парусов и пушек, мерно раскачивался на волнах. На его палубе не было признаков борьбы, не было крови — только лежало брошенное оружие в виде шпаг и револьверов. Эйлерт был уверен: обыщи его команда все судно, они не нашли бы ни единого признака жизни. Туман медленно растворялся в воздухе.
Лерт скомандовал не сбавлять ход. «Пандора», дернувшись, шла вперед, огибая по короткой дуге вражеский галеон. Те из команды, кто отказался спускаться обрабатывать раны или не мог помочь на нижних уровнях, с опаской косились на судно: даже Лерту казалось, что вот-вот грянет предательский залп в спину и обрушится корма. Они отошли на достаточное расстояние, как вдруг раздались слабый всплеск и изумленный вздох экипажа.
Вражеский галеон тонул. Это было привычное зрелище в океане, но этот корабль тонул, погружаясь в воду прямо, равномерно, без крена. Его не тянули на дно Кракен или туман, не вились вокруг русалки, но даже без всех непременных атрибутов мистических сказаний было прозрачно понятно — чёртова сила самого Морского Дъявола. Они смотрели до тех пор, пока паруса не скрылись в поднятом водовороте.
Корабль ушел под воду так же бесшумно и безмолвно, как исчезла его команда.
Экипаж «Пандоры» испытывал лишь первобытный ужас. Им было некуда бежать — с такими повреждениями пиратский фрегат едва дотянет до ближайшего приличного острова, да и куда убежишь посреди водной глади. Им было нечем защищаться — Морской Дъявол не боялся даже самого Бога. Матросы молились, ожидая гибели.
Эйлерт был полон спокойствия, когда корабль снова погрузился в туман.
Он ждал его появления: человек с разноцветными глазами не мог не предстать во всей красе. Лерт чуял сердцем, как приближался к нему, будто бы связывающая их нить натягивалась.
Из тумана показался строгий корпус торгового судна. В этот раз команда была на палубе, но позади стояли фигуры в черных плащах. Они зажимали рты несчастным. Но среди них не хватало одного силуэта.
— И чего же ты ждешь, капитан? Забирайте все, что вам нужно.
Эйлерт подумал, что его сердце сначала сделает тройное сальто, а потом и вовсе остановится, когда прямо над ухом он услышал немного хриплый, но уверенный и отдаленно знакомый голос. Окаменев, он едва ли мог различить какие-то другие звуки, кроме этого голоса. Лерт с трудом заставил себя повернуться.
Перед ним стоял тот самый человек с разноцветными глазами. Вот он, совсем рядом, настоящий, осязаемый — до него можно было дотронуться. Эйлерт широко распахнутыми глазами смотрел на него, не моргая. И сейчас, когда он видел его в неприличной близости, он понимал, что ошибки быть не могло. Несмотря на прошедшие тринадцать лет. Несмотря на то, что люди за столько времени могли кардинально поменяться.
— Я… — и слова комом застряли в горле. Лерт стоял, как вкопанный, и смотрел в разноцветные глаза, понимая, что перед ним тот, кто давно погиб. Перед ним Рагиро Савьер, его друг, самый дорогой сердцу человек и призрак прошлого.
Эйлерт так и не договорил. Он замер, чувствуя себя окаменевшей статуей, и не мог поверить, что действительно видел перед собой Рагиро. В голове раздался приглушенный, почти ехидный смех, а когда Лерт, моргнув, вновь хотел обратится к стоящему рядом человеку, тот исчез.
***
На безымянном острове в небольшом доме среди ночи резко распахнула глаза ведьма. Она поднялась с кровати, собирая темные волосы в низкий хвост. Сны ей снились нечасто, но за последнюю неделю, закрывая глаза, она успела увидеть многое. От обычного фрегата с флагом веселого Роджера до пугающего человека с разными глазами в гроздьях амаранта.
Ханна Ламан налила в бокал ядовитого фиолетово-синего цвета жидкость и немного отпила. Зажгла свечу и вышла в прихожую по совместительству с ее рабочим местом. На деревянном столе были разбросаны руны, рядом с ними лежало несколько карт таро. В глаза бросилась карта Дьявола. В свете луны из окна и яркой свечи карта отчего-то казалась зловещей, смертоносной.
— Что за чёрт… — шепнула себе под нос Ханна и перевернула карту Дьявола рубашкой наверх. По спине пробежали мурашки.
В комнату забрел мальчик лет двенадцати.
— Госпожа? — сонно позвал Исаак. — Что-то случилось? Вам опять приснился кошмар?
Ханна помотала головой и подошла к окну. Луна светила ярче обычного. Звезд было в разы больше. Ведьма даже заприметила смутно знакомое созвездие, но не смогла вспомнить название. Перед глазами стояла карта Дьявола, она оживала, и Дьявол пытался ей что-то сказать. Ханна не слышала слов, не улавливала сути, только пыталась сосредоточиться, сильнее обнимая себя. Ночь выдалась холодной.
Исаак скрылся за дверью, но вскоре снова появился рядом с гадалкой и накинул ей на плечи одеяло. Ханна слабо улыбнулась и приобняла мальчика за плечи.
Дьявол все ещё что-то говорил.
Ханна обернулась. Перевернутая карта лежала на своем месте. Так, как несколькими секундами ранее оставила ее ведьма. Она выдохнула, сжала плечо Исаака и скинула с плеч одеяло.
— Идем спать, Исаак. Дьявол нас не тронет. Пока что.
ГЛАВА 7
«ИСПОВЕДЬ: ПУТЬ АСЕРОВ»
— Я уже говорил, священник, что каждый последующий Путь Ада начинался с испытаний Первого. К шестому Пути я уже почти привык к этому, но на Втором это все ещё было больно. Я сходил с ума, когда слышал шаги за закрытой дверью. Сходил с ума, когда слышал до убивающей дрожи знакомые голоса Чезаре и Гаспаро, реже — Миреллы. Сходил с ума и тогда, когда слышал чужие крики. Я уже давно знал, что был не единственным, над кем они проводили эти… эксперименты. Или испытания. Так, во всяком случае, этот ужас называли сами Инганаморте.
Путь Голодных Призраков звучит менее страшно, чем Путь Ада, более мистически, загадочно. Духи есть духи, и тот, кто умер, не вернется никогда, разве что во сне. Я так думал, пока Чезаре не решил начать мой Второй Путь. Я так думал, пока не увидел этих призраков своими глазами. Знаешь, священник, сейчас мне кажется, что тогда у меня просто помутился рассудок, но, клянусь, я видел их.