клетку, как мышь, которую делят змеи.
— Отверг ее? После его нежного общения со мной мне трудно поверить, что Титус мог что-то отвергнуть.
— Да. Не хотели бы вы посмотреть запись?
— Нет. Боже, нет. Последний клип, который он мне показал, привел к кошмарам о том, как меня разрывает пополам Валдис.
— Она… она мертва?
— Не мертва, нет.
— Он ее изнасиловал?
Он качает головой, и, заметив хмурое выражение на его лице, я не утруждаю себя расспросами.
— Ее вклад в проект «Альфа» больше не нужен.
Ее не изнасиловали. Ее не убили. Но случилось что-то, из-за чего она больше не нужна. Мое предположение? Девушка теперь бесполезна — это единственный раз, когда тело выводят из эксплуатации в этом месте, если только они не мертвы, а это следует вскоре после бесполезности.
— Как вы с Титусом взаимодействовали ранее? Эта история с пальцем? Доктор Эрикссон поднимает подбородок, глядя вниз, туда, где мой палец уткнулся мне в колени.
— Я… порезалась.
— Могу я посмотреть? Он протягивает руку, и я с трепетом накрываю его ладонь своей. Взявшись за его кончик и основание, он поворачивается перед собой, осматривая рану.
— Это довольно глубоко. Похоже, что могли понадобиться швы. Как тебе удалось сделать такой чистый крой?
— Я… была … Я… Я бросаю взгляд на Медузу, чьи глаза сужаются, когда я, запинаясь, объясняю.
— Открывала один из ящиков на кухне. Гвоздь торчал.
Его брови подергиваются, и он скрещивает руки на груди.
— В следующий раз, когда ты получишь травму, которая вызовет значительное кровотечение, дай мне знать. Мы имеем дело с человеческими существами, которым нравится кровопролитие. Он, несомненно, почувствовал это через всю комнату.
Несомненно.
— Если моя связь с Валдисом, почему Титус не отверг меня?
— Ах, у нее пытливый ум ученого. Это замечательная черта. Он наклоняет голову, его губы растягиваются в сальной, змеиной улыбке.
— Жаль, что ты женщина. Но в любом случае, действительно, почему. Мы решили протестировать Титуса, потому что он, кажется, необъяснимо предан Валдису.
— Как же так?
— Во время тренировки он несколько раз вставал перед Валдисом, как будто защищая его. Не то чтобы Валдис нуждался в особой защите. В конце концов, он наш лучший боец.
— От чего он его защищал?
— Кадмус. Поэтому, естественно, мне показалось, что он хотел бы защитить тебя. Что означает, что твой запах силен. Достаточно силен, чтобы я был уверен, что Валдис просто упрямится.
— Откуда ты знаешь, что это упрямство? Может быть, я ему действительно не нравлюсь.
— Что ж, это то, что мы намерены протестировать следующим, моя дорогая.
— Как?
Его улыбка становится еще шире, и я почти вижу, как капает яд с его слишком белых зубов.
— Видя, как он ведет себя, зная, что ты будешь наказана за его действия.
Глава 11
Четыре года назад
Издалека я наблюдаю, как Брайани дергается от смеха, сидя под деревом со своими новыми друзьями. Я ношу синяки от драки, в то время как она ведет себя так, как будто никогда раньше не была с девушками своего возраста, наслаждаясь легкомыслием светской беседы, в то время как рядом расхаживают разъяренные девушки. В нашем улье было несколько девочек примерно ее возраста, от которых она избегала, но здесь, похоже, ее с каждым днем становится все больше. Нас поселили в одном бараке, так что я слышу, как она по ночам хихикает и шепчется с ними. Я несколько раз пожурила ее, а на следующее утро проснулась от неприязненных взглядов и еще большего количества холодного отношения.
Я не хочу ревновать, но я скучаю по ночам, когда она хихикала и шепталась со мной. Я завидую ее чувству принадлежности к этому месту, которое, кажется, отвергает все во мне. Мне нужна моя сестра.
Мой номер набирается монотонным женским голосом из динамика. Номер Брайани следует за моим, и она поднимает подбородок. Я удивлена, что она действительно услышала его сквозь девичью болтовню. Оттолкнувшись от своего круга, она пересекает двор по направлению ко мне, и впервые примерно за неделю мы с сестрой гуляем без присмотра в толпе.
— Как ты думаешь, что это? — спрашивает она, оглядываясь назад, как будто проверяет, не забыл ли кто ее в последнюю минуту.
Пожимая плечами, я пытаюсь не дать своему раздражению взять верх надо мной. Это максимум, что я получила от Брайани за последнюю неделю.
— Возможно, наши задания.
— Надеюсь, я получу обязанности мусорщика. Восемь девяносто шестой говорит, что это весело и легко. Все, что ты делаешь, это копаешься в одежде и ищешь что-нибудь ценное.
Я люблю свою сестру, но молодость делает ее наивной.
— Ты видела тела, которые катают на кроватях, Бри? Ты копаешься в вещах мертвых людей.
— Это больные люди. Те, кто был заражен Драджем.
— Нас тошнило, когда мы приехали? Я хватаю ее за руку, заставляя остановиться.
— Не будь глупой. Разве ты не знаешь, что это за место? Почему мы здесь?
— Ты не будь глупой! Высвобождая руку, она хмуро смотрит на меня в ответ.
— У нас нет выбора, так почему бы не воспользоваться этим наилучшим образом? Так всегда говорила мама. Извлекай максимум пользы из любой ситуации.
Я ненавижу, когда она швыряет нашу мать мне в лицо, и я знаю, что она винит меня в ее смерти.
— Не здесь, Брайани. Ты должна быть осторожна здесь. Держи ухо востро.
— Хочу! Она прижимает пальцы к глазам, насмешливо расширяя их.
— Видишь?
В некотором смысле мне жаль Брайани. По крайней мере, когда я была ребенком, наш улей был сильным. Я могла а часами играть, не беспокоясь о налетах и мародерах, потому что в пустыне их было все еще довольно мало. За мной наблюдала не только моя мать, но и мой отец. Он умер, когда Брайани была младенцем, в результате нападения посторонних, из-за чего моей матери пришлось быть вдвойне бдительной. У Брайани никогда не было полноценного детства. Ее игра проходила под бдительным и строгим присмотром моей матери, обремененной не только монстрами, которые стремились разорить нас, но и мужчинами постарше, которые жаждали нас для размножения.
Качая головой, я ухожу от нее в сторону кабинета руководителя нашего барака. Ее зовут госпожа Элспет, это высокая и коренастая женщина со строгими глазами, которую я привыкла называть Медузой. Еще одна деталь, на которую Брайани, похоже, не обращает внимания, — это тот факт, что это место управляется как тюрьма. Такие места мама показывала нам в книгах, где плохие люди были заперты вдали от хороших.
Единственное, что мы не сделали ничего плохого.
Оказавшись в офисе Медузы, мы садимся на стул перед ее маленьким, но опрятным столом.
Она скрещивает свои пухлые пальцы, и я не могу не задаться вопросом, откуда в этой женщине столько мяса в этом месте. Охранники, конечно, могут получать больше еды, чем мы, но пустыня в целом всегда находится в состоянии голода.
— Вы распределены по своим