дожде.
Ю Чжин с Хён Джуном отправились на фестиваль джазовой музыки около четырех часов дня. Ветер все еще бушевал – ревел, как в самой драматичной сцене оперы, словно твердо намеревался вырвать деревья с корнями. Ветви опасно гнулись. «Надеюсь, ничего не случится», – подумала Ю Чжин. Что, если начнется оползень или вода в озере выйдет из берегов? Вдруг кто-нибудь из исполнителей не сможет приехать в Соян-ри?
* * *
Ю Чжин наклонила голову, задумчиво разглядывая женщину напротив. Та казалась знакомой. «Я где-то ее уже видела… Но когда и где? Не могу вспомнить…» Некоторое время Ю Чжин рылась в голове в поисках ответа, а потом ее осенило. Женщиной, которая громко подбадривала исполнителей, размахивая светящимися палочками, была Чхве Со Хи, долговременная постоялица «Книжной кухни». Одетая в непромокаемый плащ, она стояла перед самой сценой.
После того как Стейси Кент в двух словах рассказала о своей новой песне и начала выступление, Со Хи превратилась в самую горячую фанатку, которую только можно было представить. В семь часов, когда начался фестиваль, дождь не прекратился, напротив, стал еще сильнее. Однако присутствующие, прятавшиеся от непогоды под зонтами и дождевиками, наслаждались каплями влаги, охлаждавшими липкий горячий воздух. Все отчаянно толпились у сцены, стараясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь стену дождя. Ю Чжин была взволнована больше обычного – ощущение триумфа окутало ее после того, как она узнала постоялицу. Со Хи, как и остальные зрители, хлопала и подпевала.
Выступление закончилось далеко за девять. Дождь усилился, ветер задул с новой силой. Певица, волнуясь за своих слушателей, решила не выходить на бис, однако защищенная плащами толпа настаивала. Прослушав три песни на бис, присутствующие зашлись в громе аплодисментов и с сожалением начали расходиться. Со сцены всем пожелали благополучно вернуться домой.
– Госпожа Со Хи! – негромко позвала Ю Чжин, дождавшись, пока та будет проходить мимо.
Со Хи удивленно оглянулась и с некоторым смущением улыбнулась:
– О, госпожа хозяйка! Вы тоже пришли послушать выступление?
Попрощавшись со своими спутниками, Со Хи подошла к Ю Чжин и Хён Джуну. С капюшона ее плаща капал дождь, лицо блестело от воды, а туфли промокли насквозь. Несмотря на прохладную погоду, Ю Чжин отчетливо ощутила запах ее пота. Щеки Со Хи раскраснелись, а глаза сияли, как во время концерта. Ю Чжин улыбнулась, подумав, что, судя по всему, Чхве Со Хи – по-настоящему солнечный человек.
– Похоже, вы очень любите джаз.
– Ох, не то чтобы… Харуки Мураками часто пишет о джазе. Когда я прочитала описание джазовой песни, то потом нашла ее и прослушала с мыслью: «Хм, так вот ты какая…» Потом я послушала еще несколько песен и нашла те, которые мне нравятся. Вот и все. Нас с джазом свел Харуки, – объяснила Со Хи, переводя взгляд с Ю Чжин и Хён Джуна, а потом спросила: – А вы любите джаз?
Ю Чжин посмотрела на промокшие туфли Со Хи и с улыбкой ответила:
– Я тоже «не то чтобы». Классическая и инди-музыка для меня слишком сложная, кей-поп – слишком быстрый… Джаз хорош тем, что не нужно ничего понимать. Я привыкла к джазу, потому что включаю его фоном, когда читаю. Но не уверена, что уже нахожусь на той стадии, когда могу уверенно сказать «люблю» по отношению к джазу.
Ю Чжин подтолкнула локтем стоящего рядом Хён Джуна:
– Но я – просто любитель, а вот этот парень занимался музыкой всерьез. Он совсем на другом уровне. Да, Хён Джун?
– О, неужели? – спросила Со Хи, и глаза ее сверкнули любопытством.
Смутившись, Хён Джун торопливо замахал руками:
– Нет-нет, я все уже забыл… ничего не могу вспомнить, совсем ничего…
Все рассмеялись, чувствуя некое родство. Каждый из них жил своей жизнью – как отдельные острова, находящиеся на расстоянии друг от друга, но где-то глубоко под водой их соединяла одна музыка.
Несмотря на большой зонтик, Ю Чжин и Хён Джун уже промокли: из-за ветра дождь хлестал их одежду. Однако они совсем не чувствовали холода – то ли от волнения, то ли потому, что еще не остыли после выступления.
– Со Хи, я собираюсь испечь оладьи. Не откажетесь попробовать? У меня есть рецепт, идеально подходящий для позднего перекуса. Я купила ингредиенты по дороге сюда, подозревая, что вернусь ужасно голодная.
* * *
Поверхность горячих оладий напоминала блестящую карамель. Хён Джун принес ведерко ванильного мороженого из морозилки, скрытой за прилавком книжного кафе. Дождь за окном то потрескивал, как пламя костра, то налетал порывами, барабаня по стеклу. Присутствующие ели горячие оладьи, по которым растекалось холодное мороженое, и обсуждали фестиваль.
Ю Чжин рассказала, как полюбила Стейси Кент.
– …поэтому, когда сегодня она спела Postcard Lover, я вспомнила, как путешествовала с друзьями. Мне показалось, что песня была пронизана ветром, смехом, солнцем и памятью о друзьях…
Со Хи, сидевшая рядом, кивнула и сказала:
– Когда я слышу голос Стейси Кент, то у меня замирает сердце. Я чувствую себя маленькой рыбкой, спокойно плавающей в аквариуме. Кругом тишина, и пугающее чувство одиночества медленно вытягивается из меня, как нить из спутанного клубка. Словно звуки песни ласково успокаивают мои взбудораженные чувства.
Стук барабанящего по окну дождя обладал волшебной силой пробуждать воспоминания о прошлом. Ветер дул не так сильно, как днем.
Некоторое время в кафе царила тишина.
– Если раньше вы занимались музыкой, то как оказались в «Книжной кухне Соян-ри»? – осторожно спросила Со Хи, повернувшись к Хён Джуну.
В следующую секунду словно в ответ раздался свист ветра. Хён Джун несколько смутился, и, когда он ответил, Ю Чжин подумала, что его голос – низкий, глубокий – напоминал звучание виолончели.
– Я хотел писать слова для песен, поэтому поступил на факультет прикладной музыки. Как оказалось, неизвестные авторы никому не нужны. Я делал все, что мог: участвовал в конкурсах, рассылал свои тексты и резюме, но все без толку. Через два года я сдался, вернулся в Соян-ри и устроился на неполный день в садоводческий магазин, владелец которого давно дружит с моей мамой. Я не знал, куда мне податься, да и не горел желанием ничего делать. А потом узнал о «Книжной кухне Соян-ри» – увидел объявление о наборе персонала и… всю ночь не спал, придумывая разные концепты и репетируя речь…
Ю Чжин широко улыбнулась, вспоминая тот день, и встретилась взглядом с Хён Джуном.
– Ой, молчи, – сказала она, торопясь продолжить его историю. – Во время собеседования Хён Джун ужасно нервничал и нес тарабарщину… Но мне понравились его глаза. Они были полны отчаяния и невероятной искренности…
В