Хозяина.
В покои Хозяина.
Как же мерзко это звучит…
Пройдя по большой и просторной столовой, я ощутила, как смутно пахнет едой и вином. Желудок начал сжиматься и поедать сам себя. Поднявшись наверх по деревянной лестнице, я оказалась в покоях Хозяина. В нос ударил мерзкий запах совокуплений, пота и старческого тела.
— Эванжелина, — растягивая мое имя, словно пробуя вкусный десерт, произнес Хозяин, — не думал, что мы увидимся вновь.
— Я тоже не рассчитывала увидеть, — осмотрев смятые одеяла со странными пятнами, я увидела волосатые ноги Хозяина, которые выглядывали из-под тряпок, и перевела взгляд на его опухшее от попойки лицо, — тебя.
— Зачем пожаловала? — спросил он, лежа на огромной кровати и осматривая меня маслянистым взглядом.
— Мне нужен ночлег. На одну ночь, не больше. — А что еще я могла ему сказать? Я сама не понимаю, почему стою перед этим воняющим себялюбивым индюком.
— Что я получу взамен?
— Ничего, — слишком резко ответила я.
— Хм. Мне кажется или ты решила мною воспользоваться? — Кустистые брови Хозяина поползли вверх. — Моей добротой и гостеприимством?
— Не кажется.
О, Матерь! Какая здесь стоит вонь. Я стояла и наблюдала, как Хозяин недоверчиво потряс головой, а спутанные потные волосы упали на его лицо.
— Вот что мне всегда в тебе нравилось! — Толстые щеки расступились перед мерзкой улыбкой. — Твоя глупость.
— Я бы назвала это честностью.
— Честность — это и есть глупость. Ты думаешь, был бы я настолько богат, если бы был честен?
— Конечно нет, — ответила я, ведь если его не остановить, то он сейчас споет оду о прекрасном себе.
— Вот именно. — Тихий скрип половиц позади меня привлек внимание Хозяина: — Кто там с тобой?
— Никто.
— Друга себе завела? — Хозяин сел на кровати и, к моему глубочайшему сожалению, тряпье, что было на нем, упало вниз, оголяя мерзкое голое тело. Смеясь, Хозяин встал у кровати и, глядя мне в глаза, произнес: — Не думал, что доживу до этого дня.
Как же я не хочу видеть его лицо, но еще больше не хочу лицезреть его волосатое голое тело. Не хочу больше вдыхать этот мерзкий запах, он отчетливо напоминает мне о борделе, из которого я сбежала. Там всюду так пахло, и как бы проститутки ни пытались отмыться, этот аромат совокуплений стал частью их и моих воспоминаний.
— Так что? Ты дашь мне ночлег? — спросила я, сдерживая себя, чтобы не отступить назад, подальше от большой кровати.
— Давай разберемся. Ты получишь ночлег, еду, а я…
— Королевскую печать, прямиком из Ваала.
В комнате повисла тишина. Хозяин подошел к колокольчику, висящему у изголовья кровати, и дернул за него. В это же мгновение появилась молодая девушка с ворохом одежды и начала быстро одевать Хозяина, который смотрел на меня, не отрывая прищуренного взгляда.
— Эта печать больше ничего не стоит.
— Это сегодня. Но ты же понимаешь, что завтра все может измениться.
— Понимаю, но сегодня за печать Королевы Змей мне отрубят голову, и до завтра я не доживу. — Вся веселость и беззаботность исчезли, и на место им пришло настороженное выражение лица. — Останешься, если уничтожишь печать.
— Хорошо. Что ты знаешь о равках и их участии в присвоении пограничных земель?
— То, что все знают.
— А именно?
— Равки — воины. Они слишком долго сдерживали свою сущность, но магия, которую Матерь и Отец заложили в их кровь, дала о себе знать. Им понадобилось не больше пяти дней, чтобы рассредоточить свои войска по всей протяженности пограничных земель, что соприкасаются с Ваалом.
— Они хотят напасть на Ваал? — с интересом спросила я.
Старик лишь фыркнул:
— Ты думаешь, они об этом скажут? Но я предполагаю, что они подождут, пока эта информация дойдет до Ваала, Лириана и Светлых земель, а потом уже будут ждать нападения.
— Тогда получится, что войну начнут не они…
— Верно. — Хозяин отмахнулся от своих же слов. — Главное, что они не мешают моему ремеслу, остальное ерунда. Меня не интересуют дворцовые интриги.
Меня тоже, но я хочу знать, с чем могу столкнуться, находясь на земле равков.
— Через три дня король равков устраивает прием. Там будут все, кто добровольно согласился встать под его знамя и провозгласить себя его подданным.
— И?
Сердцебиение ускорилось. В момент я все поняла. Вот зачем мы здесь. Вот она, причина, по которой Колум настоял на дороге сюда.
— Ты пойдешь со мной. Это будет уплатой долга за кров и еду. А свою печать лучше сожги, она принесет тебе только беды.
Если бы я его не знала, решила бы, что это забота. Но нет. Ему нужно показать меня как одну из своих зверюшек. Утереть всем нос и продемонстрировать, что у него на побегушках находится охотник. Ну что ж. Мне нужно в Темные земли, и Хозяин даже не подозревает, что оказывает мне куда большую услугу, чем я ему.
— Договорились, — сказала я, развернулась и встретилась с бледным взглядом Колума. Кивнув ему на дверь, мы ушли из покоев.
Спустя пару часов я сидела в предоставленной мне комнате и ждала, когда одноглазый слуга принесет еду. За это время я успела помыться, повидать Салли и осмотреть огромную дворцовую хибару. Я должна знать пути отхода. Здесь небезопасно. Соседнюю комнату от меня занял маг, и сквозь тонкую стену я не слышала ни единого звука. Скорее всего он уже спит. Быть может, он так далеко никогда не уходил. Но ведь где-то он встретил… его… человека со шрамом.
До сих пор не могу поверить. Он жив.
От этой мысли я сжалась в беззащитный комок. Я ничего и никого не боюсь так, как его.
Как, во имя Матери, Мэроу может носить настолько убогих и безжалостных созданий? Если Матерь существует, почему она не покарала его за содеянное? Если Отец существует, почему он не вступился на сторону слабых и не уничтожил чудовище? Ответ прост. Их нет. Это еще одно подтверждение моим мыслям. Возможно, когда-то давно их ноги и ступали по бескрайним просторам Мэроу, но это было тогда, когда мир был прекрасен, а не отвратителен, как сейчас.
Скрипнув, открылась дверь, и на пороге появился раб. Поставив кувшин и миску на стол, он развернулся, чтобы уйти, но я его остановила.
— Где хозяйка? — Как только я зашла в это поселение, сразу вспомнила рыдающую женщину, убитую горем.
— После того как она проклинала Хозяина на глазах у всех, он забил ее. Палкой. Прямо у того дерева.
Раб стоял на месте и смотрел на меня одиноким глазом.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросила я.
— Тебе бы уйти отсюда и