вместе с отчимом, — ответила Лолита и заметно погрустнела, — Они сказали, что уедут на полгода к Алите в Амстердам. У неё там какие-то проблемы с учёбой… или чем-то там ещё.
Алита, сводная сестра Лолиты, была немного младше неё и училась в Амстердаме. Дочь Кайо Эстебана — очень капризная девушка, требующая от отца как можно больше внимания. Он всегда баловал её, отдавал всё самое лучшее, но не понимал, чем это может для него обернуться. Теперь уже взрослая Алита не может сделать шаг самостоятельно, без совета папочки. Она просит, чтобы Кайо решал все проблемы за неё, даже когда проблема может решиться без его участия. Из-за большой ли любви, но Кайо всегда спешит спасать свою дочь. А Мэрит следует за ним, как зачарованная. Так получается и в этот раз.
— Как всегда, — не сдержался Пётр и высказал своё мнение.
— Да уж… Она могла бы и остаться. Но Кайо для неё всегда был важнее, чем я…
— Одна ты точно не останешься! — очень громко, сам того не ожидая, сказал психолог и откашлялся, — Врач приходил?
— Приходил. Сказал, что будет навещать каждое утро и вечер и ещё прописал массаж, чтобы мышцы не атрофировались окончательно. Он пытается дать мне надежду, но… мне кажется, он сам себе не верит.
— Надежда умирает последней, — сказал Пётр по-русски.
Лолита знала значение этих слов. Она неуверенно сжала губы.
Мэрит вернулась в палату. Её взгляд скользнул по нахмуренному Петру, и лицо, как у хамелеона приняло такое же выражение. Спортивная сумка, доверху наполненная вещами, оказалась на плече женщины.
— Мы постараемся вернуться раньше, — Мэрит попыталась поцеловать дочь, но Лолита отвернулась от неё к Петру.
— Конечно, — рыкнула девушка, косо смотря на мать, — Иди. Тебе уже Кайо сигналит. Боится, что с ненаглядной Алитой что-то случится за это время.
— Не смей на это обижаться, Лолита! — сразу поменялась в настроении женщина, — За тобой тут постоянный уход. А Алита одна в чужой стране.
— Так и оставайтесь там! Живите втроём и не смейте появляться в моей жизни! Не хочу видеть ни их, ни тебя!
Лолита закричала во всё горло, чувствуя, как от её крика содрогаются стены. Она пыталась поддаться всем телом вперёд, но двигалась только голова. Мэрит сжимала лямки от сумки. Её дыхание Пётр слышал даже через крики Лолиты. Женщина закусила губу и кратко ответила:
— Я тебя поняла. Но знай, что потом будешь жалеть об этом.
— Мэрит, — Пётр встал с места, — Вы куда-то спешили.
Их разделяла только больничная койка. Если бы не она, то Мэрит кинулась бы на «мальчугана» и выдрала все волосы. Из-за него они с Лолитой сейчас ссорятся. Если бы он не появился в жизни её дочери, то она бы не оказалась здесь. И не пришлось бы выслушивать такие обидные слова от неё.
— Лучше бы ты не появлялся здесь.
Это были её последние слова перед уходом. Как только захлопнулась дверь, Петру стало легче. Та атмосфера, которую всегда носила с собой Мэрит, хотела поглотить как можно больше жертв. Лолита рассказывала, что она появилась после их знакомства с Кайо. Это он постоянно находился в напряжении и считал, что всё плохо. Королева драмы в их семействе. И этот синдром подхватила и Мэрит из-за своего слабого характера.
— Как насчёт стаканчика кофе? — улыбнулась Лолита сквозь слёзы, но не смогла долго держать улыбку и разрыдалась.
11
Лолита перестала верить в своё выздоровление. С её уст всё чаще звучали фразы об отказе от лечения и бессмысленности всего, что предлагают врачи. Она перестала держать себя в руках, когда Баскевич в очередной раз приходил проводить беседу. Доктор передавал все слова Павлову, который не мог поверить, что они принадлежали Лолите. Нецензурная брань стояла каждый раз, когда Пётр выходил из палаты. При нём девушка не позволяла себе даже косого взгляда в сторону медсестры. Но Петр верил Баскевичу, ведь ему не зачем было врать. К тому же, пусть Лолита и сдерживала своего внутреннего зверя при нём, её глаза врать не могли. В потускневших иолитах осела ненависть, страх и горечь. Придёт время и на Петра выльется всё это.
— Здравствуйте!
Психолог не заметил, как в кабинет залетела Кирстен. Пока она копошилась возле своей сумки, Пётр успел надеть на лицо привычную маску Петра Павлова — психолога без собственных проблем, который всегда сосредоточен только на пациентах.
Женщина плюхнулась на диван и игриво закинула ногу на ногу. Лицо, как всегда, сияло от беззаботности и счастья. Пётр уже успел привыкнуть к нему, а сейчас оно даже обрадовало. Настолько заразительной была её улыбка до ушей. Сразу и не подумаешь, что такой счастливой женщине нужен психолог.
— И всё-таки я удивляюсь тебе, Кирстен, — не скрыл Пётр своих мыслей, — Как хорошо ты можешь скрывать свою внутреннюю боль за этой очаровательной и правдоподобной улыбкой.
— Мне так легче, — ответила она, но не убрала улыбку, — Смотреть в зеркало на грустную физиономию — неприятное занятие.
— Я и не говорю смотреть на неё ТЕБЕ. На неё хочу посмотреть Я.
Кирстен замялась и сразу отвела взгляд от мужчины. Её брови дёрнулись и медленно стали подниматься, будто их тянут за верёвочки. Было видно, что женщина боролась сама с собой. Каждая мышца на её лице дёргалась в конвульсиях, борясь за своё место. Но в итоге уголки всегда улыбающихся губ опустились. Теперь глаза не были искусственно распахнуты, как у наркозависимого. Кирстен тяжело вздохнула и всё-таки не смогла сдержаться, и нервный смешок вырвался из груди.
— Я вспомнила недавно, — не стала дожидаться комментария Петра женщина, — Что у меня давно…очень давно была подруга, которая не считала меня легкомысленной и глупой. Она меня всегда поддерживала, хоть и была других взглядов на жизнь. Мы с ней виделись почти каждый день. Я жаловалась ей на окружающих, она — на своего мужа. Нам была необходима поддержка друг друга. Может быть наша дружба держалась только на этом, но… нам было этого достаточно.
— Почему вы перестали общаться? — спросил Пётр и долго наблюдал за двигающимися губами, но абсолютно молчаливой пациенткой.
— Её убил муж, — тихо, будто тот, о ком она говорила, стоял за дверями, — Она никогда мне не говорила о том, что муж бьёт её. Возможно, такого и не было до того дня. Как сказал мне следователь, он обвинял её в измене, и из-за этого они стали ссориться. Они жили на пятом этаже. Окно было открыто. Он просто вытолкнул её из окна.
Тишина зазвенела в ушах Петра. Он чётко видел