центр и запишитесь.
— Это значит да?
— Если они назначат вам это время, то мы проведём беседу, — спокойно отвечал Пётр, не отводя взгляд от уже темнеющих красных пятен на горизонте.
— Ой, это прекрасно! Ну что ж, простите за мой поздний звонок. Надеюсь, что не отвлекла вас от важных дел, — мужчина видел перед собой улыбающуюся во все тридцать два зуба глуповатого вида женщину, которая, по его мнению, сидела перед зеркалом, — Приятных снов, доктор Павлов!
— Приятных снов, Кирстен, — закончив разговор, Пётр сказал сам себе, — Зачем было звонить?
Вдохновение так и не пришло. Пётр смотрел на потолок, лежа на диване. В последние дни он спит только на нём. Может, он подсознательно считал его удобным? Ведь именно на нём после разговора с Габриэлем Павлов смог нормально уснуть. Сон подкрался неожиданно, пока Пётр представлял Лолиту рядом. Как она своими нежными руками гладит его непослушные отросшие волосы. Его голова лежит на её груди, и он слышит равномерное биение сердца, которое в один момент прекращается…
Пётр вскочил с места. Перед ним пустота. Именно та, которая была в его голове целый день. Тишину разбавляет чьё-то громкое тяжёлое дыхание. Пётр сгибается, ощущая нехватку воздуха и жжение в груди. Он уже не чувствует своё тело, а чужое дыхание превращается в высокие писки аппарата в палате Лолиты. Воздуха остаётся на считанные секунды. Пётр ползёт куда-то вперёд, не видя ничего перед собой. Силы покидают его перед возникшей ниоткуда дверью, из которой льётся тёплый свет. Павлов тянется к нему, но тот растворяется после вспышки.
Мужчина открыл глаза вновь. Улыбка непроизвольно появилась на его лице, ведь перед ним закат. Не пустота, поглощающая его! Закат…
— Пётр, — лёгкая призрачная рука каснулась плеча мужчины, — Смирись.
Павлов повернулся к голосу. Он не удивился, когда увидел погибшего Стефана в его жёлтой толстовке. Пётр знал, что увидит его. Ни бледная, разлагающаяся кожа, ни разбитая голова, ни стеклянный глаз не вызвал должной реакции психолога. Он смотрел на него, как на других людей.
— Смириться с чем? — спросил Пётр, смотря на один широко раскрытый глаз друга.
— Она всё равно поедет с нами, Пётр, — из рта погибшего вылилась кровь и смачно шлёпнулась о белую плитку.
— Нет, она останется здесь.
Пётр не совсем понимал о чём они разговаривали. Он посмотрел на окровавленный пол, затем вокруг себя. Только плитка и закат. И Стефан.
— Но ты же мёртв, — неуверенно сказал Павлов, делая шаг назад.
Холодная рука схватила его за запястье. Мужчина застыл на месте, а фигура парня в жёлтой толстовке приближалась. Из рта мертвеца продолжала кусками шлёпаться на пол кровавая масса, а он сам повторял, как заевшая пластинка:
— Смирись. Она поедет с нами. Смирись. Она поедет с нами. Смирись…
Потный, с дрожью по всему телу Пётр проснулся на диване. Рядом на столе звонил телефон. Павлов смотрел на движущийся вокруг себя смартфон и горящий экран, но отвечать не спешил. Руки не могли прийти в статичное состояние, как и сердце не могло вернуться в прежний ритм. Комната не изменилась. Всё было на своих местах. Посчитав пальцы, Павлов убедился, что их десять. Ни больше, ни меньше. Значит, кошмар закончился.
— Доброе утро, Пётр, — громкий голос Нильсена успокоил мужчину, — До тебя не могли дозвониться. Опять спишь?
— Лучше бы не спал, — сам себе ответил Пётр, боясь закрыть глаза и опять увидеть Стефана.
— К тебе записалась Кирстен Юхансен на сегодня. Умоляла нашего администратора записать на десять часов, но я полагаю, ты на это время не успеешь?
— Нет, я успею, — ответил мужчина, посмотрев на часы, — Время ещё есть.
— Хорошо.
— У меня вопрос.
— Давай, — Нильсен явно улыбался.
— Могу я сегодня зайти к вам? Хочу кое-что обсудить.
— Конечно. Подходи после сеанса. Если опоздаю, подожди у кабинета.
— Спасибо, — поблагодарил Пётр и попрощался с директором.
Во время сборов и пути до психологического центра Павлов прокручивал сон момент за моментом. Возвращался к разговору со Стефаном. К тёплому свету, просачивающемуся через тонкую линию между приоткрытой дверью и пустотой. У Петра не было сомнений, что этот сон был олицетворением его переживаний. Прошлых и нынешних. Такой страх, как после этого сна был только в день аварии.
Возле его кабинета уже сидела тётя Беатрис. Сияющая изнутри, накрашенная, как на охоту, одетая… ещё хуже.
— Вы сегодня необычайно… красива, — другие прилагательные звучали грубо, поэтому Пётр решил сказать что-то банальное.
— Ой, перестаньте! — хихикнула женщина, поправляя тонкую лямку облегающего красного платья, — Я проснулась с таким прекрасным настроением, что не могла не показать это всему миру.
Пётр занял своё место и пригласил женщину сесть напротив него. Кирстен, как леди, положила ногу на ногу, а руки аккуратно опустила на колени. Её осанке могли позавидовать многие, как и тонким щиколоткам.
— Что ж… давайте начнём со знакомства. Ко мне можете обращаться просто Пётр. Никаких формальностей. Простые разговоры на простые темы, — женщина хлопала глазами и улыбалась, — Как я могу обращаться к вам?
— Кирстен. Просто Кирстен. И лучше на «ты».
— Отлично, Кирстен. С каким вопросом ты пришла ко мне?
— Люди не воспринимают меня всерьёз, — улыбка на её глупом лице стала ещё шире, — Все считают меня глупой и легкомысленной при нашем первом знакомстве. Хотя все знают, что первое впечатление обманчиво.
— У меня на родине обычно говорят: «Встречают по одёжке. Провожают по уму». Поэтому первое впечатление очень сильно влияет на дальнейшее отношение к человеку. Как бы многие не отрицали это. А ты как думаешь? Почему так происходит?
Кирстен поменяла позу, и обе её ноги коснулись пола. Её взгляд упал на масляные картины природы на стене возле окна. Уголки губ по-прежнему тянулись к ушам.
— Потому что я всегда весёлая и улыбаюсь, — засмеялась она, — Все думают, что взрослые должны быть всегда серьёзными, с каменными лицами, с заботами. А когда появляется кто-то, как я, то все начинают думать, что он несерьёзный и вообще ребёнок.
— Тебе не нравится такое отношение?
— Нет! — взмахнула руками Кирстен, — Кому понравится каждый раз быть отвергнутым? Я сейчас даже не о мужчинах говорю. А обо всех. Все мои подруги отвернулись от меня, потому что я до сих пор не замужем, у меня нет детей, да и вообще ничего об этой жизни не знаю! Я же такая глупая!
— Ты пыталась общаться с такими же, как ты? — что-то в этой женщине начинало нравится Петру. Как профессионалу. И теперь он уже был уверен, что не сойдёт с ума во время работы с ней.
— Пыталась, — призналась Кирстен, — Но с ними обычно