Читать интересную книгу Грязная история - Фридрих Незнанский

Но Галя в ужасе смотрела на Боксера, который прямо у нее на глазах достал выкидной нож и, открыв его, вложил в ладонь.

— Сейчас… Все тихо сделаем… — как-то буднично проговорил он и подмигнул Гале. — А ну-ка, отойди Валерчик.

Валерчик замешкался.

— Подожди, подожди… Сначала ее потрясти надо.

— Потрясем, не волнуйся, — с угрозой произнес Боксер, — после потрясем… — и вдруг сделал резкий выпад в сторону Гали. У нее оборвалось сердце, и, хотя за секунду до этого она словно находилась под гипнозом, резкое движение Боксера привело ее в чувство, и она рванула с места к набережной босиком. И пока бежала, в голове от ужаса совсем прояснилось, и она уже знала, что делать дальше. На набережной, не раздумывая, вбежала в бар с яркой вывеской «Бар „Родео“. По дороге столкнулась с двумя морячками, которые в обнимку выплывали из двери и попытались обнять ее, но Галя пролетела между ними, и моряков разнесло в обе стороны, словно от штормового ветра. Они обалдело уставились ей вслед.

— Ты бачив, Мыкола, яка дивчина моторна? Отаки воны, росиянки.

— Ну якщо вона так и любыты умие, то я ничого проты росиянок не маю! — сказал второй и покачнулся. Первый подошел к нему, обнял за плечи и бережно повел по улице. Какая любовь, когда они едва ноги переставляют? Только опозорятся перед этой русской…

7

Сегодня утром Валерчик собирался съездить на авторынок присмотреть себе новую тачку. Последний месяц он активно проводил «маркетинг» среди знакомых ребят, работающих в автосалонах. И, к своему великому прискорбию, понял, что за деньги, которые копил на машину, новый внедорожник ему не светит. Цены почему-то подскочили прямо на ровном месте, и, хоть ты тресни, за ними не угнаться. Но один из дружков посоветовал на авторынке найти Гошу Козыря, тот присоветует неплохую иномарку, почти новую, и комиссионные за консультацию возьмет по-божески.

Валерчик с вечера строил планы, но жизнь, как всегда, распорядилась по своему. Даже вспоминать не хочется, какое гадостное выпало утро. Девки совсем оборзели, внаглую беспределят, а ведь он им как старший брат — заботится, от ментов оберегает. Кто еще из сутенеров так заботится о своих подопечных? Да никто. А его шалавы совсем не ценят своего покровителя, что хотят, то и делают. Его кореш Хасан свой гарем использует и в хвост и в гриву, даже вывозит на растерзание гастарбайтерам в загородную зону, где они возводят дворцы новым русским. Девки потом в себя долго приходят, жалуются, что по ним словно катком прошлись. А куда деваться, если Хасан знает волшебное слово? Как скажет: «Урою!» — дважды повторять не приходится. А Валерчик своих девок холит да лелеет, клиентов приличных поставляет, есть у них и постоянные. Он своих кому попало на «субботники» не отдает. Знает, кто его девчонок не обидит. И именно сегодня, когда он строил такие радужные планы, сестры Нинка и Галька отличились. А ему так нагорело и от Боксера, и от Баула, да и от Самого, что теперь расхлебывать уже полдня приходится, хотя Валерчик всякие рукоприкладства терпеть не может. Впечатлительный очень. А уж если дело до мокрухи доходит, его с души воротит. Не любит Валерчик вида крови. И на жмуриков смотреть никакой радости. Это у Боксера глаза загораются, слюни пускает, гнида такая. На зоне сидел не раз, ему по фигу чужая жизнь. А Валерчик вовсе не рвется на зону, он там не выживет с его нежным характером. Боксер его трусом называет, а какая, на фиг, трусость, если Валерчик просто сильно любит жизнь и не любит все, что связано со смертью. Он и на кладбище никогда не ходит на похороны, даже могилки своих стариков не навещает. Потому что знает: там, в земле, лежит нечто отвратительное, зловонное, ужасное, а вовсе не те папа с мамой, фотографии которых вмурованы в памятник.

С Нинкой вопрос решен. Слава богу, он к этому не имеет никакого отношения. Но вот за Галькой охота что-то затянулась. А Сам подгоняет, уже дважды звонил Боксеру, требовал отчета. Ну и Боксер, само собой, катит бочку на Валерчика. Дескать, его промашка. Раз его девки, значит, пусть и отвечает. Валерчик, как взмыленный конь, носится по городу, а Боксеру хоть бы что. У него охотничий азарт, ему даже интересно. В глубине души Валерчик презирал Боксера за его кровавое прошлое, но одновременно и боялся. Знал, что ему ничего не стоит пустить в ход свой нож. Он и сидел каждый раз за свою страсть решать проблемы при помощи ножа. Боксер для острастки любил рассказывать, как пускал в ход свой острый ножичек и сколько народу отправил на тот свет. Валерчик верил и не верил. С одной стороны, Боксер был опасным типом, это точно, нож всегда при себе таскал. Но с другой — ни разу на глазах Валерчика никого не пырнул. Но ведь слухи о его жестокости не раз доходили до Валерчика. И Галька однажды рассказывала, что не чаяла выбраться живой из-под Боксера. Чудо, что он только угрожал ей да слегка поколол живот. А кому жаловаться? Работа у нее такая, как говорится, в группе риска. Валерчику только и сказала. Но он Боксеру и словом не обмолвился, что знает, как тот, сволочь такая, достигает оргазма. Меньше говоришь, дольше живешь. Но после истории с Галей понял, что Боксер, наверное, все-таки не врал, когда описывал свои подвиги. И про то, как девку одну порезал за то, что добром не хотела его в свою постель пустить. А вслед за ней и хозяев той квартиры — мужа с женой. Потому что они на вопли девки прискакали, защищать вздумали. Валерчик тогда здорово перетрусил, когда слушал бахвальства Боксера. А тот с таким вкусом описывал, кого и куда он пырнул, как девку сначала по горлу полоснул, а потом в сердце нож воткнул. И как тех хозяев резал… Ужас! Но больше всего Валерчика поразило то, что Боксера в тот раз менты даже не нашли! Он хладнокровно вытер все свои следы, принял душ, переоделся в одежду хозяина и преспокойно уехал в Белоруссию. И даже женился вскоре, фамилию жены взял. То есть обрубил все концы. Такой на все способен. А в тюрьму он все-таки сел за то, что жену свою порезал в ссоре. Как объяснил он Валерчику: «Если баба ни хрена в постели не умеет, ее учить надо!» Да, думал потом изумленный Валерчик, ножом надо учить… Слава богу, не сильно порезал. Она больше испугалась, чем пострадала. Но из тюрьмы Боксер уже домой не вернулся, гулял по широким просторам России, искал новые приключения. Второй раз сел за то, что прораба на стройке решил ножом «поучить». И опять в подробностях описывал, как гонялся за прорабом и все-таки догнал его. Столкнул в траншею, а сам сверху прыгнул и в плечо нож засадил.

— Я его не собирался убивать, попугать хотел, чтобы не возникал. А то ходит такой начальник. Все ему не так, — рассказывал Боксер.

У Валерчика, как назло, хорошая память, и все эти кровавые истории он помнил, поэтому старался не раздражать Боксера. Вовремя отстегивал ему деньги от своего бизнеса и давал бесплатно девочек, когда тот требовал. И каждый раз боялся, как бы не закончились утехи Боксера очередным кровавым поучением. Предупреждал девчонок, как нужно себя вести с опасным клиентом, чтобы не нарываться. Девчонки угождали Боксеру изо всех сил, но каждый раз плакали, рассказывая о его жестоких забавах в постели. Валерчик ничего не мог поделать. Своя жизнь дороже, а против Боксера он козявка, тот его не то что ножом, одним пальцем расплющить может.

Настроение у Валерчика все больше портилось по мере того, как Гальке уже дважды удалось ускользнуть от них. Скорее бы все это закончилось. Черт с ней, Боксер и так решил избавиться от девчонки, так что помочь ей уже ничем нельзя. Главное, чтобы Валерчик сам вышел сухим из воды. А то Боксер так и зыркает своими бешеными глазами. Еще надумает и его своим ножичком «проучить»… За то, что за своими девками недосмотрел, и узнали сестры такое, что нельзя было им знать. Дуры, ну дуры поганые, вздумали шутки шутить! И с кем? С бандитами! А ему расхлебывать… Валерчик вздохнул с большим облегчением, когда, наконец, Галька сама вышла на своих ловцов. Правда, она и тут сумела схитрить, но они ее обложили, как настоящие охотники, и теперь ей деваться некуда. В баре второго выхода не было, Валерчик его знал хорошо. Частенько заходил потусоваться среди моряков и выпить, и девочек предложить. Есть же такие осторожные парни, что, пока их носом не ткнуть, сами не решаются подступиться к портовым красоткам. А Валерчик наловчился на разных языках нескольким расхожим фразам, умел и держаться непринужденно, и предлагать ненавязчиво. Одним словом, в своем деле был спецом.

— Ну что, умный чукча, опять пробакланился? — пустил пену Боксер. Валерчик удивленно взглянул на него.

— Кончай, Боксер, валить с больной головы на здоровую. Нож у кого был — у меня или тебя? — осмелел Валерчик, потому что Боксер явно переигрывал.

— Ты смотри, какой умнявый! — взъерепенился Боксер и угрожающе сунул руку в карман. Но Валерчик только закатил глаза, всем видом показывая, что своей вины сейчас не чувствует. Он примирительно сказал: