Читать интересную книгу Грязная история - Фридрих Незнанский

Не успела она прочитать и первый абзац, как на столе загудел ее мобильный, издавая бравурные звуки бодрого марша.

— Ань, газету видела? — Это Алик уже спешил порадовать жену.

— Держу в руках. Иван Григорьевич только что принес. Прочитаю — позвоню.

Положительно народ рабочее утро начинает с ознакомления с прессой. Телефоны как взбесились. Не успевала она ответить на мобильный, звонил рабочий! Да дайте же, наконец, прочитать статью, ведь это про меня! — хотелось крикнуть всем сочувствующим и любопытным. Потому что народ немедленно требовал ее отзыва, а лучше анализа публикации. Ну, хотя бы реакции какой-то, на худой случай. Анна решила отключить все телефоны, иначе невозможно было сосредоточиться на материале.

Статья была написана в обычной манере Крупицы — хлестко, динамично, гневно. Умеет он расставить акценты так, что его обвинения в адрес главного героя в недобросовестности не вызывают никаких сомнений. Анна читала и как будто переживала события давно минувших дней заново. А Крупица не скупился на метафоры и едкие сравнения. Он откровенно обвинял Грабовенко в подтасовке фактов и подробно изложил историю с пропажей, а затем подменой пули. Фамилию эксперта-баллистика он называть не стал, пощадил его, хотя обозначил ее буквой «Ж.» Анна не знала, действительно ли фамилия эксперта начинается на «ж» или Крупица выбрал ее специально. Зато, судя по осведомленности журналиста о ходе судебного процесса, Турецкий успел собрать впечатляющий материал. Мало того, он передал Крупице схему расстановки стрелков на стрельбище, не ту, любительскую, которую начертила ему Анна. Схема была начерчена профессиональной рукой, где пунктирными линиями обозначались директрисы полета пуль, выпущенных из оружия ее и Белоброва. И любому, даже не специалисту, было понятно, что они совпадают. А для ясности чертеж сопровождался комментарием: «Обратная линия полета пуль свидетельствует о том, что во время выстрелов Гущиной и Белоброва директрисы полета пуль совпадают». Далее приводились слова тренера Лагутина о том, что после выстрелов Гущиной все пули, извлеченные из ее мишени, соответствовали количеству выстрелов из ее же малокалиберной винтовки. Крупица ядовито недоумевал: как же следователь Грабовенко не обратил внимание на показания тренера? Значит, чудесным образом возникла лишняя пуля, извлеченная из тела погибшего, которую одновременно с пулями Гущиной отправили на экспертизу. Следовательно, она была выпущена из другого ствола. И ее попросту подменили на пулю Гущиной. А кому это было выгодно? — задавал вовсе и не ритрический вопрос Крупица.

Цитировались сообщения осведомленных людей о пристрастии Белоброва к алкоголю, но, опять же, не все имена назывались. Некоторые тоже были закодированы одной буквой. Анну тот факт, что Белобров приходил на стрельбище в подпитии, поразил. Она этого не знала. Хотя сейчас, задумавшись, стала припоминать, что вроде бы, когда Белобров повернулся к ней и что-то сказал, она почувствовала запах алкоголя. Но в тот момент она была сосредоточена на предстоящем состязании и отогнала эту мысль.

Крупица выстроил логическую связь: раз все пули Гущиной оказались в мишени, значит, Сумцова поразила пуля из другого ствола. И если подозрения пали на Гущину, то почему не на Белоброва, который стоял рядом с ней и к тому же находился в состоянии опьянения? Ведь схема ясно показывает, что могло произойти на полигоне.

Целый абзац статьи был посвящен дружбе следователя Грабовенко и Белоброва, из чего делались выводы, что следователь подтасовал факты, чтобы защитить школьного друга. А если это не так, то, значит, Грабовенко проявил абсолютную профессиональную непригодность. И смешно было бы даже предполагать, что следователь допустил ошибку. С такими неопровержимыми фактами как соотношение количества выстрелов и пуль в мишени Гущиной даже начинающий следователь доказал бы ее непричастность к убийству Сумцова.

Анна ликовала и едва не расплакалась. Наконец ее честное имя восстановлено. Конечно, публикация теперь всколыхнет общественное мнение, будут звонки, но наверняка только сочувствующие. А такой резонанс от статьи ей как раз на руку. Она включила оба телефона. Первым позвонил Алик.

— Ну, прочитала, наконец? И как тебе? По-моему, супер!

— Прочитала. Алик, я так счастлива! Крупица молодчина. Хочу сейчас позвонить Турецкому, выразить свою благодарность.

— Между прочим, поинтересуйся, как можно снять с тебя судимость. Я не силен в юридических тонкостях, но слышал, что дела пересматриваются. Сейчас для тебя сложился самый подходящий момент, надо воспользоваться.

Анна набрала номер Турецкого, но его телефон не отвечал. В течение первой половины дня она пыталась дозвониться до него, однако телефон упорно молчал. Анна стала беспокоится, но началась обычная круговерть, прерываемая время от времени звонками, — все спешили выразить свою радость по поводу реабилитации ее имени. А она злорадно подумала о том, как сегодня беснуются Грабовенко и особенно Белобров. Теперь ничто не помешает ей занять кресло руководителя корпорации. И даже не это главное. Она невиновна — и никто в этом не может усомниться.

А Турецкому она, конечно, дозвонится. Ну, не сегодня, так завтра. Хотя бы для того, чтобы просто сказать ему спасибо. От всего сердца…