Юность
В марте тало и пахуче.И звезда с небес падуча.И хрустяща наста наледь.Можно скатерти крахмалить.
Впереди всё, а не в прошлом.В цвете радужном, раёшном.И ещё не скоро лето.И совсем не важно это.
* * *
Сумерки, горе, радость и свет.Чересполосица.Музыка, немощь, может быть, нет.Разноголосица.
Хочется влиться в единственный хор,В единогласицу,Где за грехи прежней жизни укорТихнет и гасится.
Пропуск туда, постоянный билет.Душеслужение.Вроде прощенья за давностью лет.Времясложение.
* * *
Благодарю за то, что предпочёл и создал,Не пренебрёг и мной, друзьями и родными.Присматривал за всем молоденький апостол.Хотя не представлял, на что в миру годны мы.
Благодарю за то, что выстроил цепочку,Непрерванную связь – от Евы и Адама.Позволил лицезреть божественную дочкуИ к этой жизни вкус не потерять с годами.
За смысл благодарю, открывшийся не поздно,Что долго не плутал болотами, лесами.Что не придётся вдруг угадывать нервозно,С чем можно без стыда предстать пред небесами.
Четвёртая тетрадь (Начало)
Взгляд
Шёл вагон второго классаДолго к станции далёкой…Смысла нет бояться глазаЧёрного да с поволокой.
А навстречу мчал курьерскийС дамами да господами…Взгляд в ответ прямой и дерзкий,Но понятливый с годами.
Обстучат на стыках рельсыНеустанные колёса…Хочешь плачь, а хочешь смейся,Сколько в жизни удалося!
Мерный стук всё реже, реже.Звук отчётливей, но тише…Взгляд, который жёг и нежил,Забываться погоди же!
* * *
Привычка, привыканье —Для радости помеха.Короткое дыханьеУ всякого успеха.
Оно же и спасает,Когда излишек горя.Боль тихо угасает,Не властвуя, не споря.
Недолгий промежутокПеретерпеть всего лишь.Он поначалу жуток.Потом грехи замолишь.
Homo simplex
Человек обыкновенный и живёт обыкновенно.Нет ему другой дороги. Он её и не искал.Он не знает, что такое значит «жизнь благословенна».Ей не радовался сердцем. Деток милых не ласкал.
Человек среди подобных навсегда однообразен,Сколько ни было бы веры в щедрость мудрого Творца.Но при этом, как ни странно, мир божествен и прекрасенОт незримого начала и до самого конца.
* * *
Лучше свидетелем, а не участником.Легче советовать, чем ошибаться.Проще, чем быть подмастерьем у частника,О государственный лоб расшибаться.
Знать, где упасть, а соломка подстелется.Давнее правило жизнь не меняла.Кажется, что остальное – безделица,Душу которая обременяла.
Было ли это? Как будто и не было.Время его распылило, размыло.То ли на пользу, во вред, на потребу ли?Прожили так незатейливо мы ли?
Сами себя узнавать не стараемсяИли на зеркало сразу пеняем.Каждый по-своему, все повторяемся,Совесть бездомную тайно пинаем.
Ей даже ночью угла не находится.Заперты плотные ставни и двери…Холодно всем. Темнота. Непогодица.Чуют неладное люди и звери.
* * *
…Горести и печали человеческие —
живые, трепетные нити…
В. Шукшин
В цветущих лугах за околицей поле,Знакомая тень от любого куста…Ушла незаметно пронзительность боли,Когда вспоминаешь родные места.
Отмучилось, значит. Отпереживалось.Тоска неизбывная перевелась.Заветное прошлое отмежевалось.Последняя ниточка оборвалась.
* * *
Проявляем то и это.Постигаем, познаём.Ждём весну – приходит лето.Ищем комнату внаём.
А была же и квартира.Посиделки, быт, тепло.Всё куда-то плыло-сплыло.Как сквозь пальцы утекло.
Эта жизнь чудная мимоПрошуршала, пронеслась.Налегке. С улыбкой мима.Нашутившаяся всласть.
* * *
Когда займётся за грудиной,Поймёшь, что не было роднейРоссии бедной и единойС грозой и тучами над ней.
Как странно, что прозренья этиС последней волей совпадут.Когда пред Господом в ответе…Когда за близкими пойдут…
* * *
Не будешь судиться ни с Богом, ни с чёртом…Тяжёлые сны проступают на чёрномШироком ночном безразмерном экране.Но думать о худшем пока ещё рано.
Светает вдали. Там наметилось утро.Оно поступает гуманно и мудро.Надежду даёт. Чёрный цвет осветляет.От сумрачных мыслей на день отрезвляет.
Выбор места
1
В. Д.
Зачем ты, Володя, ходил к Левитанскому,А после уехал в Израиль, в Америку?Какому такому уму дилетантскомуБлагими твои показались намеренья?
Гляди, оборвётся строка стихотворная,Запутавшись между далёкими странами.У многих и здесь-то судьба смехотворная.Но всё-таки, кажется, менее странная.
2
Помню Ковду молодого.Обещающий поэт.Слог с оттенками литого.А теперь его здесь нет.
Перебрался жить в Ганновер.Лет – за семьдесят ему.Вот какой случился номер.Скоро всё это пойму.
3
Н. Ш.
Жил в Москве, в Смоленске умер,В Минске и похоронили.Век двадцатый обезумел.Его многие бранили.
В двадцать первом жить не проще.Впрочем, так всегда и было.Времени жестокий росчерк —Оно Колю и убило.
4
Нады ли в АнадыреШорты и зонты,Выкладки, параболы,Выверты, понты?
Там другие модулиЖизни и труда.Люди не за модоюЕхали туда.
Способ выживания…Кто-то выбиралРваных ран сшивание,Кто-то вымирал.
О причинах выбораЗнают лишь они.Многих, многих выбило.Боже сохрани!
* * *
Озноб отреченья проходит не скоро,Как страх пострадавших от глада и мора.Потом возвращается снова и снова.Решаемся – просто, расплата – сурова.
Но горький сей опыт опять бесполезен.Туда, где бесстыдно, отчаянно лезем.В манящее чрево потерь и печали.Почти всё, что было, уже расточали.
Шум волн
Смывает новая волнаСледы предшествующей. Что же,Она господствовать вольна.Но лишь до следующей тоже.
А знать ей это не дано.Иначе вряд ли бы старалась…Шумело время. И оноЛегко из памяти стиралось.
Под вечный шум так и уснём,Чтобы уже не просыпаться.И будет весточкой о нёмЗемля сырая осыпаться.
* * *
Нету их. И всё разрешено.
Д. Самойлов
Почти что праведными былиИ никого не ублажали.Стыдились тех, кого любилиИли за честность уважали.
Одни – ушли. Другие – скоро.И в этом нет уже секрета.Как нет и надобности спораО том, чем жизнь была согрета.
Оберегаема, хранимаИ с ними радостна до боли,Хрупка, божественна, ранима.В ней каждый был самим собою.
Теперь свобода абсолютна.Никто не встретит, не осудит.Вокруг становится безлюдно.И это скоро кровь остудит.
Огонь надежды
Взрывная сила мышцВыигрывает старт.А ты себя срамишь,Поскольку бегать стар…
На финишный рывокЕщё достанет сил.Соперник так не могИ скорость погасил.
Гори, огонь, гори,Гори, не угасай.Надежду всем дари,Слабеющих спасай.
На твой влекущий светОткликнутся, поди.Других просветов нетУ многих впереди.
* * *
О чём, о чём ты говоришь, моя родная?Почти неслышимая речь, переводнаяС того, родного языка, что знал когда-то,Но это было так давно, что стёрты даты.
Так время быстрое течёт и размываетОсновы памяти людской да разливаетПо стопкам, выстроенным в ряд, вино забвенья,Разъединяет навсегда живые звенья.
И поворота нет назад, туда, к истоку.На запад путь земной ведёт, а не к востоку.Рождается другая жизнь, шумит, клокочет,Пока о будущем своём и знать не хочет.
…Моя родная, вешний снег, смотри-ка, тает,И тут же новая трава произрастаетКак подтверждение весны, тепла и света,Взамен любого моего тебе ответа.
* * *