Марина и Владимир (В Центре Мейерхольда)
Я жив, тобой и Господом храним.
В. Высоцкий
Его люблю, пред нею преклоняюсь.От времени опять обороняюсь,Которому сдавался многократно,Которое не повернуть обратно.
Но, кажется, она-то повернулаПод рокот несмолкаемого гула,А в тишине внимательного залаСлова недостающие сказала.
Он сверху ей внимал сквозь резь прищураИ слышал вознесённое: «Прощу я,Как много раз, всегда тебя прощала.И никогда любить не прекращала.
Что тридцать лет разлуки? Сон, не больше…Во Францию дорога через Польшу…И через жизнь, на скорости за двести…Двенадцать лет и после вечность вместе…»
В его лице безмолвном – ни кровинки,Он знает жизни обе половинки.И ждёт её, от спешки отречённый.Единственный. Любимый. Наречённый.
* * *
Плакал ребёнок в обманчивом сне.К точке зенита луна восходила,Чувство забытое предвосхитила —Время уже повернуло к весне.
Залита светом земля до утра,И не лежится, как надо, в постели.Две-три-четыре коротких недели,Там и задуют другие ветра.
Есть у природы спасительный дар.Всё обновляет она ежегодно.Щедрый подарок кладёт на алтарьИскренне, праведно, богоугодно.
* * *
По летнему времени снова живу.На угол ненужное, а во главу —О главном заботу, о близком, родном.Уверен теперь только в этом одном.
К знакомому берегу проще пристать,Здесь даже волна всякой лодке под стать.Подошвы ласкает прогретый песок,Привычная боль отпускает висок.
* * *
Нет общества вокруг, а послужить хотелось,Произнести молитвы не слов, а добрых дел.Ночами в бытие далёкое летелось,Оттуда безразлично встречающий глядел.
Его прохладный взор не предвещал приёмаИ делал несерьёзным желаемый успех.Густела темнота оконного проёмаИ плавно, без усилий, уравнивала всех.
* * *
Товар неходовой. И потому лежалый.Иного никогда здесь словно не бывало.А продавец-то глуп, давно мышей не ловит.Вся выручка дневная – алтын да медный грош.
Считаем барыши, а он не знает счёта.Стараемся успеть, а он спокойно смотрит.На стоимость добра свои имеет взгляды.И жизнь ему такая вот именно нужна.
* * *
Тем, с кем делишь кров и пищуДо конца своих годов,Благодарность снова ищешьИ на всё для них готов.
Потому как в эти годыПонимаешь, что к чему,И блюдёшь режим погоды,Устоявшейся в дому.
А иначе удержатьсяНевозможно на плаву —Если не к кому прижаться,Приклонить в тоске главу.
* * *
А чего нам бояться очевиднейшей правды?Распоследний паскудник, он и то благородней,Потому что не носит каждодневную маску,Не стыдясь откровенно из толпы выделяться.
Обывателю страшно обиходить свободу.Для него это бремя, бесполезное вовсе.Проще жить как привыкли, никого не смущая,А на случай укора приберечь оправданья.
* * *
К перемене убеждений путь ни короток, ни долог,А такой, каким и должен быть у каждого из нас.Жизни прожитой отрезок, вереницы книжных полок,Днём безумные сомненья, ночью – споры на износ.
Очертания прозрений неожиданны и зыбки.Да и сам же ты, наверно, к ним не очень-то готов.Так ребёнок несмышлёный из качающейся зыбкиВидит слабенький рисунок своих будущих годов.
Удивительное время! Можно так и можно эдак!Всё равно ещё не скоро подводить любой итог,Заходить с волненьем чтобы по пунктиру мудрых метокНа последний, на бесспорный, на решающий виток.
* * *
Жест значительнее слова.Иногда, не всякий раз.Если жизнь совсем сурова,Бес на выдумки горазд.
На себя махнёшь рукоюПервый раз, потом другой…Плачут бабы за рекою,Руки выгнувши дугой.
Там свои гуляют беды,Не обходят стороной.От обеда до обедаХолод жуткий, нутряной.
Неуверенность, тревогаБезысходного пути.Приходи скорей, подмога,Не давай совсем уйти.
* * *
Это касается лично меняИ никого другого.Быстро уходят, летят временаСамого дорогого.
Скорость такая, что только потомГолову поднимаешьИ над сосновым могильным крестомГлавное понимаешь.
* * *
От беды не отбожишься,Далеко не разбежишься.Шаг короткий, смех дурной,Радость ходит стороной.
А без радости куда же?Без неё не смеешь дажеСам себя зауважать,Деток милых нарожать.
Нервно движемся по кругу,Притираемся друг к другу.Больно, шумно, пыль кругом,Лучше всё-таки бегом.
Отдохнём, даст Бог, попозже.А пока что кнут да вожжиКак орудия труда.Там – спасенье. Нам – туда.
* * *
Бог меня берёг и тешилНесбывавшейся надеждой.Применял одни и те жеОн превратности судьбы.
Вёл извилистой дорогойК удаляющейся цели.И, как видите, не бросил.Хватит выучки, решил.
Татхагатагарбха[2]
Честь для меня – приходиться отцом,Быть и слугой, и домашним творцом,Пестовать нежный зародыш, покаТянется к свету дитяти рука.
Нет ему ближе ещё никого.Пальчиком тычет в отца своего,Ищет защиту и к матери льнёт,Первые слёзы без повода льёт.
Впрочем, судить о причинах не нам.Делим заботу о нём пополам.
Скоро услышится радостный смех,Нет ему в доме серьёзных помех.
Каждой малютке уместна хвала.Матушка кружево ласки плела.Значит, окрепнет желанный росток.Солнце его перешло на восток.
Дума́
Нету лёгкости в помине.Окна всё-таки помылаДа прибралась, как могла.На кушетку прилегла.
Дом большой, а силы мало.Не поела, поклевалаТолько утром со стола.В рот и крошечки смела.
День один из жизни долгой.Речки Тихвина и ВолгаУнесли её года,Их текучая вода.
В них течение такое.Нету матушке покоя.Высоки в Москве дома,О сыночке вся дума.
Море
Речка входит точно в руслоПосле шумного разлива,На прибрежье смотрит грустно,Вниз бежит неторопливо.
Там, внизу, достигнув устья,Разливается безмерноС отпечатком той же грусти,Но в последний раз, наверно.
Пусть и речка жизни тожеЗавершается у моря,Попадёт в морское ложеИ брега его омоет…
Варианты
Свежая водка, а к ней и закуска.Пиво и вобла.Сердце частило, от нервов нагрузка.Чудище обло.
Каждому – жребий, а этому – мимо.Раз и стократно.Только бы гордость была не гонима.В чрево обратно.
Водкой зальётся случайный прохожий.Так ему проще.День разыграется ясный, погожий.Кладбище в роще.
Вот и подумаешь: может быть, выпить.Или напиться.Важно ведь главные козыри выбить.И не разбиться.
Победа
Добром подпитывалось зло,А иногда – питалось.Крепчало, множилось, росло,Начальствовать пыталось.
И дабы уж совсем не пасть,Безвольно и устало,Добро само залезло в пастьИ колом в горле встало.
* * *
…когда истончаются все истины…
З. Прилепин. Санькя
И вновь истончаются истиныОт длительной тряски и носки.Устои людские расхристаны,Суждения грубы и плоски.
Пора ожидать революцию.Другое навряд ли случится.Опять за оградой колючеюПридётся свободе учиться.
Истории гладь покорёжена,Сюжеты сменяют друг друга.И жизнь навсегда огороженаПределами этого круга.
Ушедшие
Ушла в абсолютное прошлоеТа часть окончательной жизни,В которой простое и сложноеДелить невозможно и лишне.
Ушла она вместе с последнимиЛюдьми, без которых печально.Остался с правами наследными,Не нужными мне изначально.
Ушедшая роскошь общенияОт времени ярче намного.Прошу у них снова прощения.Глядят они как на немого.
Зависимость
Когда приходят холода,А в стенах щели,Дом не нагреешь никогда,Как бы ни грели.
А если общая беда,То и в отдельнойИзбе не скрыться никудаВ тоске похмельной.
Конечно, надо бы не пить,А делать дело.Да где сговорчивость купитьДуши и тела?
Их не заставишь, как ни тщись.Силёнок мало.Ломала праведная жизнь.И доломала.
* * *