сжимает кишки: зачем он вообще выудил из моря этот чертов пакет? Он их всех поставил под угрозу! Так опасно пребывать в дурацких фантазиях: все эти мечты, рай земной, поиски собственной души — что за чушь! Не надо было вообще уезжать из дома. В следующем порту они сдадут яхту в багаж и улетят домой на самолете. Чего его понесло в открытое море? Сначала пират,
бадджон, теперь кокаин, что дальше? Он чувствует внизу живота ледяной холод, ему хочется зарыдать от собственной глупости.
Ладно, без паники. Меняем тактику поведения: никаких приключений на свою задницу, все по правилам. В каждом порту — в первую очередь бежим к стойке иммиграции, швартуемся с осторожностью, выбираем населенные места, и только в маринах, рядом с другими яхтами. И больше не вылавливать никаких подозрительных пакетов!
Вдалеке по левому борту виден остров Орчила. Он представляет себе, как Уго Чавес стоит на берегу, высматривая потерянный кокаин. «Ну и недоумок ты все-таки», — говорит себе Гэвин и внезапно понимает, что ему просто необходимо позвонить домой. Может быть, разрешить себе один звонок, когда они придут на Лос-Рокес?
Нет, нельзя. Он вытерпит, дождется, пока что-то изменится, ведь именно ради этого и сбежал. Он больше не мог там оставаться, просто не мог. И больше не хочет быть толстым недоумком средних лет, и не будет. И с ума не сойдет, не дождетесь! Он не из тех, кто начинает гонку, а потом сходит с дистанции, бросается в море, исчезает навсегда, как тот француз.
Ветер играет в волосах, карибское солнце греет лицо, и настроение поднимается. Сейчас он заварит себе крепкого кофе и молча, тихо посидит в кокпите.
Глава 6
СКАЛИСТЫЕ ОСТРОВА
С юга архипелаг Лос-Рокес окаймлен длинным узким атоллом, который на карте выглядит как кривая улыбка, с востока — неровный шрам барьерного рифа. Зайти в этот маленький мир можно только с востока через узкий пролив Бока-де-Себастопол. Внутри архипелага море татуировано отмелями, островками и рифами; острова Лос-Рокес находятся к северу от Каракаса, надежно спрятанные прямо в центре Карибского моря, — крошечная точка, песчинка на фоне огромного океана.
Гэвин спускает грот, заводит двигатель и потихоньку входит в устье сине-зеленого пролива, одетого в леопардово-крапчатое платье отмелей. Вода под яхтой корчится, извивается, кишит рыбой — у бортов двигаются длинные серебристые тени, а сверху кружит целая стая пеликанов — штук пятьдесят, не меньше. Как по команде они синхронно ныряют в глубину, вновь взмывают вверх с набитыми мешками под клювом.
Глядя на них, Сюзи, сидящая на носу яхты, разражается взволнованным лаем.
— Папа, куда это мы приплыли? — спрашивает Оушен.
— Это волшебное место называется архипелаг, принцесса. — Он произносит незнакомое ей слово раздельно, медленно.
Она молчит, оглядывается по сторонам.
— Это греческое слово, Оушен, в переводе оно означает «главное море». Когда-то греки так называли Эгейское море.
Пролив довольно узкий, море такое чистое, что кажется мелким, под водой ясно виден целый коралловый лес. Если он будет идти строго по центру пролива, яхте ничто не грозит, но его снова охватывает паника. Он внимательно изучает навигационную карту, читает путеводитель — и все равно чувствует себя в центре лабиринта.
— Это очень странное, тайное место, — говорит он Оушен. — Внутри архипелага множество маленьких островов. Тебе понравится, вот увидишь.
— А здесь есть кино, где показывают мультики?
— Нет, конфетка, это скорее парк, а не город.
Середина дня. Небо отражает море, отражающее небо, отражающее море. Морская лазурь настолько яркая, что кажется флуоресцентной — при попытке снять темные очки Гэвину приходится на несколько секунд крепко зажмурить глаза. Он решает пришвартоваться в марине главного острова Гран-Рокес, — там есть питьевая вода, топливо, причал и таможня.
Их встречает маленький городок с песчаными улицами и живописными разноцветными домиками, напоминающими детские кубики, — это все гестхаусы, называемые посадас. Здесь есть и центральная площадь с двумя пиццериями, банк и несколько магазинов: парочка бутиков, булочная и даже красивая церковь, выходящая к морю, где стоит неизменная разодетая и раскрашенная гипсовая Дева Мария в окружении вазонов с белыми лилиями.
Пироги наполовину вытащены на песок, пристань забита мелкими катерами, а на посадочной полосе бродят дружелюбные местные овчарки.
В лабиринте мелких улочек они находят небольшой офис пограничной службы, где Гэвин представляется — впервые за несколько последних дней — офицеру, который должен засвидетельствовать их присутствие в мировом пространстве. Он достает бумаги на «Романи», их с Оушен паспорта, справку о прививках Сюзи. Офицер за стойкой — молодой, красивый, но туманные глаза и припухшие веки выдают в нем любителя выпить.
— Вы из Тринидада? — спрашивает он равнодушно.
— Да.
— Уехали во вторник?
— Точно так.
— Вы дошли досюда за два дня, нигде не останавливались?
— Правильно. — Гэвин бросает на дочь красноречивый взгляд: «Не вздумай рот открыть!»
— Вы путешествуете с дочерью?
— Да, вдвоем.
— И с собакой?
— Да, с собакой.
Сюзи держится вежливо, степенно сидит рядом и внимательно слушает их диалог.
— На острове снимать собаку с поводка запрещено.
— Понятно.
— У вас есть другие домашние животные на яхте? Кошки?
— Нет, только мы трое.
— Вы трое, да? — пограничник подозрительно смотрит на Оушен, как бы говоря: «А где же мать?»
Оушен с кислым лицом прячется за ноги отца, а Гэвин глубоко вздыхает. Когда этот тип отвяжется от них?
— Сколько лет вашей дочери? — продолжает допрос офицер.
— Шесть. В июне исполнилось.
Тут Оушен выходит вперед, — похоже, она начинает понимать, что здесь их могут задержать надолго, — и бросает на пограничника взгляд, исполненный королевского неудовольствия.
— Вы имеете право провести на Лос-Рокес сорок восемь часов, — монотонно произносит офицер. — Если хотите остаться дольше, придется получать разрешение в Каракасе или на Маргарите. Здесь территория Национального заповедника. Теперь заплатите пошлину за пребывание и за стоянку яхты.
Вот свинство! Но Гэвину приходится раскошелиться, он забирает паспорта и бумаги и выталкивает дочь на песчаную, залитую солнцем улицу.
— Давай-ка съедим по пицце, — говорит он, видя, что около пиццерии с желтыми стенами уже расставлены столы и стулья. — Ты ведь любишь пиццу, да? С анчоусами, я не ошибся?
Он берет банку пива для себя, спрайт — для Оушен и заказывает две пиццы, одну с пепперони, другую с анчоусами. Правда, Оушен сразу же заявляет, что на самом деле терпеть анчоусы не может и пытается скормить их собаке. Сюзи нравятся маленькие скользкие рыбки, но ей не удержать их в пасти, и они падают на песок.
Между столиками, принимая заказы, ходит моложавый светловолосый мужчина, похожий на американца, — то ли официант, то ли владелец