— В древние японские времена, когда народ по большей части был тощий и низкорослый, местные феодалы посчитали забавным сгружать избытки еды в желудки наиболее крупных особей — чисто понты показать. Со временем идея развилась, и разжиревших японцев стали селить в отдельный загон — типа как в зоопарк, гостям хвастаться. Азиатская специфика дала свои плоды, и откармливаемые особи начали считать свое место в жизни за большую честь, и в чем-то были правы — качественно питаться в те времена могла только верхушка, значит толстяки могли считаться элитой.
— В Северной Корее так и считают, — поддержала разговор Вилка.
— В Южной, полагаю, тоже, — предположил я. — А еще в Китае, Индии, Африке и прочих грустных странах. Советской власти можно простить все ее грехи хотя бы за то, что она искоренила голод и превратила ожирение в то, чем оно и является — во вредное для здоровье заболевание.
— Продолжай.
— Так вот — в какой-то момент феодалы решили — ресурс есть, статус он дает, но было бы неплохо применять толстяков более практично. И тогда кому-то пришла в голову офигенно крутая идея — а давайте заставим их время от времени встречаться и врезаться друг в друга с разбега? «Ха-ха-ха, Хироичи-доно, смотрите как этот жирдяй смешно шлепнулся в песок!» «Вы совершенно правы, Одзава-доно, это самое смешное зрелище из всех, что я видел!».
Виталинин хохот прервал стук в дверь.
Сели как положено, я разрешил войти.
— Вас на весь коридор слышно, — заявила одетая в «концертное» красное платье с длинным подолом, вставившая в уши янтарные серьги, повесившая на шею колье с брильянтами (советское, мы ювелирку на экспорт неплохо гоним) и собравшая волосы в высокую прическу Кирико Такемура.
— Обиделись? — спросил я.
— Я всю жизнь жила в СССР, Сережа, — с улыбкой покачала она головой. — Так что уже давно смотрю на Японию как на что-то далекое. Пожила здесь, с людьми поговорила — чужие они мне, — улыбка потускнела, но Кирико быстро взяла себя в руки. — И я почти уверена, что сумо появилось именно так, как ты и описал. Но тебя мог услышать кто-то еще.
— Коридор защищен КСБ, — беззаботно пожал я плечами. — А вот этот девайс, — указал на включенную в розетку коробочку с тумблером. — Надежно забивает все существующие формы прослушки «белым шумом».
— Не КСБ, а КГБ, — поправила певица.
— Именно КСБ, — покачал я головой. — Комитет Сережиной Безопасности.
Поржали.
— Волнуешься? — спросила Кирико и сработала на опережение. — Не волнуйся и не переживай, увидев в зале каменные лица — я первое время пугалась, но это ничего не значит — японцы к буйному веселью не особо склонны, разве что на пьянках.
— Спасибо за заботу, товарищ старший (потому что недавно повысили за успехи) лейтенант, но я вообще не волнуюсь — если посчитать в целом, то я выступал перед пятнадцатью с хвостиком миллионами человек. «В моменте» рекорд пока в семь тысяч — львиная доля моих совхозников. А тут всего в два раза больше — четырнадцать тысяч мест. Фигня, справимся.
— А я немного волнуюсь — император все-таки придет, — призналась она.
— Всего лишь еще один слушатель с нюансами, — развел я руками. — Нам ли, пролетариям, перед каким-то фашиствующим дедом трепетать? И не таких уделывали!
— Ты прав, — широко улыбнулась Кирико и покинула нашу гримерку.
— Умеешь ты личный состав мотивировать, — похвалила Виталина.
— Самое главное — не врать, — поделился я хитростью. — И не выпендриваться — мне и вправду нормально. Да я вообще мыслями уже не здесь, а дома, с мамой платья обсуждаю. Семь минут работы, парочка поклонов — и все, задание Родины выполнено, Сережа молодец.
Народ наполнил трибуны — полный аншлаг! — в «вип-ложе» появилась императорская семья в полном составе и сопровождении премьер-министра Сато Эйсаку, пачки менее важных чинуш и нашей делегации во главе с Олегом Александровичем.
Концерт начался строго вовремя — японская пунктуальность покруче хваленой немецкой, и группа отыграла минутное, мелодичное интро, перетекшее в месяц возглавлявшую японские чарты песню «Stay with me» [ https://www.youtube.com/watch?v=4Q4JRVW5BFE&ab_channel=GuilhermeOS].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хороша Кирико, — когда песня закончилась, вынес я вердикт.
— Хороша, — согласилась Вилка. — Я бы так не смогла.
— Ты бы и не смогла? — фыркнул я. — Звучит как вызов!
— Таких вызовов нам не нужно! — фыркнула она в ответ. — Но вообще — я бы и лучше смогла.
— С этим спорить будет только слепоглухонемой кретин, — согласился я.
Потому что лучше моей Вилочки лучше нет.
Тем временем певица и музыканты отвесили вип-ложе глубокий поклон. Кирико не забыла толкнуть речь про большую честь, затем поприветствовала народ, похваставшись тем, насколько она счастлива видеть столько людей, и концерт продолжился.
— Пора, — без нужды напомнила Виталина через полтора часа.
— Пора, — согласился я, переоделся в костюм понаряднее, и мы по коридорам отправились к выходу на сцену. — Вот сейчас как-то немного заволновался, — признался я.
— Отставить волнение, курсант Ткачев! — наставила девушка меня на путь истинный.
— Есть, товарищ старший лейтенант! — проорал я в ответ, напугав тусующийся за кулисами японский персонал. — Извините, — не забыл им поклониться.
Весело, но не помогает — чужбина все-таки, другой человеческий материал. Молодец Кирико, в сложном регионе без сучка и задоринки работает. Ничего, скоро их долгий тур закончится, и они вернутся домой — в отпуск и записывать второй альбом. Ну и секретные и не очень госнаграды из рук товарища Андропова получать, куда без этого!
Отгремела последняя сольная песня, Вилочка принялась поправлять мне прическу и галстук-бабочку, а певица заговорила:
— А сейчас на эту сцену выйдет автор полюбившихся вам песен. Прошу вас принять его так же гостеприимно, как и меня.
Народ захлопал, я натянул на рожу улыбку и бодро прошествовал на сцену. Поклонившись вип-ложе, затем — зрителям, в конце — певице с музыкантами, подхватил дожидавшуюся меня гитару, подошел к микрофонной стойке и объявил:
— Песня посвящается жертвам бесчеловечных американских бомбардировок.
Народ озадаченно замолчал, и в кромешной тишине я взял первые аккорды старательно не «палимой» ранее песни «Город, которого нет». Я что, на японский текст не переведу?
Кирико тянула основную партию, я старался не испортить эффект «бэками» и помогал на припеве. Судя по накрывшей стадион буре оваций, эффект получился что надо.
— Сингл с этой песней поступит в магазины на следующей неделе, — поделился я новостью, когда шум подутих. — Все доходы от его продажи будут направлены в Центральный общественный фонд Японии.
Слушатели жест оценили и похлопали еще.
— А теперь, с вашего позволения, я бы хотел исполнить песню о потерянной навсегда любви, — объявил я, убрав гитару.
Народ, судя по аплодисментам, был не против, и саксофонист затянул мелодию, которую подхватили остальные музыканты. Кирико подошла к краю сцены и села на него, покачиваясь в такт и не забывая дарить публике свою отработанную улыбку. По окончании проигрыша я прикрыл глаза и проникновенно запел:
— Бакамитай, кодомо нанонэ… [ https://www.youtube.com/watch?v=g3jCAyPai2Y&ab_channel=SenshiOngaku]
Народ вроде проникается. Кирико взяла микрофон, обеспечивая тихий бэк-вокал.
Мелодия набрала мощь, осветитель добавил прожекторов:
— Dame da ne dame yo dame na no yo… — Сережин голос окутал стадион, и я бросил взгляд на вип-ложу, отметив зажмурившуюся от удовольствия рожу императора.
Припев закончился, я прикрыл глаза, покачиваясь в такт проигрышу. Так, второй куплет…
Открыв глаза, увидел, как япошка из первого ряда с перекошенной от совершенно неуместной ненависти рожей полез за пазуху. Можно не надо? Я просто не могу себе сейчас позволить спрятаться за аппаратурой, как мне велит вопящий от ужаса рептильный мозг. Увы, абориген остановиться не захотел и выхватил пистолет.