Друзья обошли строение вокруг. Глухие стены его нигде больше не охранялись. На углу Мстители задержались.
— Давай, — сказал Валерка и подставил цыгану плечо.
С ловкостью обезьяны взобрался Яшка на соломенную крышу и приник к трубе.
Данька вдруг услышал слабое звяканье: над очагом закачалась веревка с привязанным ножом. Сердце всколыхнула надежда: друзья каким-то образом узнали, где он, и пришли на выручку. Хлопец выплюнул мокрую неподатливую веревку, подобрался к очагу и отвязал нож. Свободная веревка уползла наверх. Вот теперь дело пойдет! Данька зажал нож между коленями и начал с удвоенной энергией перерезать путы.
Валерка тем временем отбежал и спрятался за срубом колодца. Неожиданно в его сторону направился Игнат. Неужели заметили? Паренек замер с револьвером в руке. Денщик попил из бадьи прямо над Валеркиной головой, набрал воды в котелок и вернулся к костру. Яшка, застывший при виде казака на крыше, тихо спустился вниз. Без слов понимая друг друга, хлопцы наклонили колодезный журавль, привязали к его короткому концу противовес, а с передней части срезали бадью.
— А если в трубу не пролезет? — спросил цыган.
— Должен, лишь бы веревка выдержала — гнилая вся.
В это время у костра рассказывал свою байку Савелий.
— Брехня! — отзывался на всякую его реплику денщик Лютого.
— Да погоди ты, Игнат, — просил другой казак. — Что дальше-то было, говори?
— А вдоль дороги мертвые с косами стоят, — Савелий показал привычным уже жестом как. — И… тишина!
— Брехня!
Рассказчик отвернулся, скрывая досаду. Все болтают что попало, а он говорит настоящую историю, с ним произошедшую! И не верят. Савелий поднял глаза и обомлел: по нему летел человек — трепыхаясь, как карась на удочке. Как в сказке. Казак зажмурился на секунду, глянул — небо чистое и луна светит. Покосившись на Игната, Савелий тряхнул головой:
— Брехня…
Данька на журавле перелетел через дорогу и приземлился на обочине. К нему подбежали друзья.
— Каким чудом вы меня нашли?
— То чудо Настей зовут, — подмигнул Яшка. — Она нам про арест рассказала.
— Бежим, — сказал запыхавшийся Валерка. — Ксанка с конями на опушке дожидается.
— Погоди, должок тут у меня есть, воротить надо, — заявил Данька. Яшка!
Цыган, последний раз глянув на беспечных казаков, двинулся за командиром. Данька неплохо изучил все закоулки Липатовской и вывел друзей точно к искомому дому. Войдя в калитку, Валерка остался стеречь снаружи. Яшка достал из-за голенища нож и аккуратно поддел дверную щеколду. Цыган и Данька нырнули в хату. На кровати, раскинувшись во всю молодецкую ширь, храпел Лютый. Данька сдернул со стены памятную плетку и подошел к постели. Сидор, сладко потягиваясь, повернулся во сне. Данька присел и вытянул из-под подушки маузер. Передал оружие помощнику, а сам рывком сдернул со спящего одеяло. Лютый подскочил на кровати и уставился на гостя. Рука сотника поползла к подушке, но тут Яшка ткнул в нос его собственный маузер и, заодно, свой револьвер. А Данька стегнул изо всей силы поперек бандитской спины. Удары сыпались один за другим, Сидор выл, извивался, скрипел зубами.
— Лежать, — приказал Яшка, подходя еще ближе.
Лютый с бешенством смотрел то на цыгана, то на дула пистолетов, но ничего не мог поделать. Рубаха на спине промокла кровавыми полосами.
— Всю-ю Россе-ею б я прое-е-еха-ал… — послышались вдруг с улицы пьяные голоса.
Данька прекратил порку и приник к окну. Мимо дома прошли пьяные бурнаши. Тем временем Яшка связал Сидору ноги, а руки примотал к спинке кровати. Сотник даже не ворохнулся.
23
Серый рассвет поднялся над вчерашним кострищем. Игнат прутиком разворошил потухшие угли и выкатил несколько печеных картошек.
— Батьку — казачок, а выходит дело — засланный… Слыш, Игнат, а? рассуждал один казак.
— Кинь мальцу картошки, — попросил лютовский денщик Савелия, — а то неровен час — помрет с голоду.
Савелий взял пару еще теплых картофелин и, отперев дверь, вошел в баню. Картошка покатилась по полу.
— Нечистая! — услыхали его вопль снаружи. — Сила нечистая!
За Савелием в баню вбежал казак повыше и приложился лбом в висящий над дверью ушат. Но эта меньшая из бед, которые ходят парами. Одного взгляда было довольно, чтобы понять — дело плохо.
— Игнат! — позвал казак.
— Нечистая! Братцы! — продолжал кричать Савелий уже на улице. Нечистая тута!
Игнат забежал в предбанник, выскочил и выпалил в воздух из ружья.
— Убег! Убег!
Караульные тоже стали палить, все, кроме Савелия.
— Нечистая, спасайся, кто может! — по-прежнему голосил он.
Игнат побежал к атаману.
— Что случилось?! — кричали встречные бурнаши и тоже, для острастки, палили вверх.
— Убег! Убег! — крикнул Игнат, завидев атамана на крыльце штаба.
Бурнаш дважды выстрелил в упор. Раненый согнулся, припал к земле и все твердил:
— Убег он, убег лазутчик… убег.
— Догнать! — грозно приказал атаман. — Взять живьем!
Все, кто были у штаба, вскочили на коней и мгновенно умчались. Кому ж охота помирать от руки озверевшего от ненависти батьки?
* * *
Мстители перепрыгнули через низкий забор у Сидоровой хаты и прижались к нему спиной. Хлопцы находились на задах центральной улицы станицы.
— К разъезду поскачем, — сказал Данька. — Яшка, стой!
— Я догоню вас, — цыган нырнул за угол и скрылся в противоположной стороне.
Данька и Валерка бросились к опушке. Пока караульный у коновязи старался рассмотреть, что происходит и почему стрельба, Яшка прошмыгнул за его спиной к лошадям. Не поднимаясь, он прополз под лошадиными животами и разрезал ножом седельные подпруги.
— Красные! — завопил кто-то уже совсем рядом.
— В ружье!
— Убег!
— По коням!
Цыган прыгнул в последнее целое седло и пришпорил лошадь. Бурнаши добрались, наконец, до коновязи, расхватали коней и попытались сесть верхом. Седла катились по гладким спинам животных, а казаки — катились в пыль.
— Вот он, гад! Вон он, — Пасюк заметил цыгана, посылающего лошадь через изгородь, и выстрелил вслед.
— Коня мне! Живей, живей! — раздался яростный крик Лютого, размахивающего маузером. Видно, второпях Яшка плохо связал сотника.
Сидор вскочил в седло подвернувшейся лошади и, как остальные, сверзился на землю.
— Коня! Догнать! Догнать, живьем взять! — бесился Лютый. — Живьем! Догнать!
Все-таки нашлись кони с исправными седлами, и несколько бурнашей рысью помчались в погоню. Одного коня подвели сотнику. Лютый пришпорил его так, что на боках проступила кровь. В несколько прыжков обезумевшее от боли животное догнало и возглавило погоню.
Валерка и Данька не успели добежать до опушки леса. Услышав стрельбу, Ксанка выехала им навстречу, ведя остальных коней за собой. Мстители вскочили в седла.
— А Яшка? — тревожно спросила девушка.
— Догонит, — сказал Данька, направляя коня. — Вперед!
Они далеко обогнали погоню и выехали к железной дороге. Эта территория уже не подчинялась войску Бурнаша.
На разъезде как раз стоял поезд. Но, подъехав ближе, Мстители поняли, что он стоит не просто так: рядом были телеги и сновали люди в папахах и с оружием — тащили мешки.
— Ух, псы, — сказал Данька, — буденновский поезд грабят! Угнать бы, а, Валерка?
— Как?
— Я еще и сам не знаю.
Бурнаши заметили всадников, один поднял винтовку и передернул затвор.
— Да постой ты, — схватился за ствол другой бандит. — Гриня это, батьков казачок.
Заметив это движение, Данька пришпорил коня и сказал:
— Спрячь наган.
Мстители подлетели к распахнутым вагонам.
— А ну, скидывай мешки назад! — приказал Данька, спешиваясь.
— А это еще зачем?
— Да вы что? Смерти дожидаетесь? Красные на хвосте! — махнул хлопец в сторону погони.
С насыпи, где оставлен был охранник, раздался свист.
— Красные скачут! — закричал казак и, потрясая винтовкой, побежал к вагонам. Бурнаши собрались на насыпи, испуганно глядя назад. Вдали и одновременно по флангам показались всадники.
— Окружают!
— По вагонам! — скомандовал старший. — А ну живей, живей, братва, принимай оборону!
Бурнаши полезли в вагон, туда же втащили пулемет с тачанки. Когда все они оказались внутри, к дверному проему подбежал Данька.
— Давай, казачок, лезь скорей в теплушку, — позвал его старший и шагнул вглубь, освобождая место.
Данька сделал знак и Валерка с Ксанкой толкнули тяжелую дверь. Прыгая в сторону, командир Мстителей закрыл защелку.
— Открой! Измена! — забарабанили в доски бурнаши и тут же полоснули сквозь них пулеметной очередью.
У паровоза ребята нашли связанного старика-машиниста, освободили его от веревок и помогли залезть в кабину. Данька встал к топке и открывал дверцу, а Валерка принялся кидать в раскаленное чрево паровоза березовые поленья. Горячий котел дал пар, машинист дал свисток, и колеса начали поступательное движение. Ксанка высунулась из кабины и с беспокойством глядела назад…