— Не забуду, мисс Бромли, не волнуйтесь. — Женщина выглянула на улицу и помахала рукой Шюту. — Доброе утро, дядя Джед. Передай привет тете Бесс.
— Обязательно передам, Салли. Люсинда повернулась и тут увидела Калеба.
— А вы что здесь делаете, мистер Джонс?
— Я приехал к вам в восемь часов с отчетом о том, как продвигается расследование, и хотел задать несколько вопросов, но вас не оказалось дома.
— Боже милостивый. — Она поразилась. — Вы приехали в восемь часов утра? В такое время никто не занимается делами.
— Кроме вас, очевидно. — Он кивнул в сторону дома, из которого она только что вышла.
— Мои дела носят совсем другой характер.
Калеб взял у нее сумку, оказавшуюся на удивление тяжелой.
— Когда я узнал, что вас нет дома, я решил выяснить, куда вы уехали. Вы же сами, помнится, настаивали на ежедневном докладе?
— Я что-то не припоминаю слова «ежедневный», по-моему, я употребляла слова «часто» и «регулярно».
— Я решил, что они означают «ежедневно». Люсинда внимательно посмотрела на него из-под полей отделанной лентами маленькой шляпки.
— Не говорите, что намерены приходить ко мне каждый день в восемь утра. Это возмутительно. — Люсинда вдруг осеклась, и ее глаза за стеклами очков округлились. — Что с вами случилось, мистер Джонс? Вы попали в аварию?
— Что-то вроде того.
Он помог ей сесть в элегантный экипаж, при этом сломанные ребра снова дали о себе знать. Он, видимо, поморщился, и Люсинда это заметила.
— Сейчас мы доберемся до моего дома, и я дам вам обезболивающее.
— Спасибо. — Он поставил сумку на пол кареты. — Буду вам очень признателен. Я помазал салициловой мазью, но она не очень помогла.
Узкие кожаные сиденья не были предназначены для такого рослого человека, как Калеб. Он предусмотрительно сел напротив Люсинды, но предотвратить соприкосновение его брюк и складок ее пышной юбки было невозможно. А если карету подбросит на ухабе, Люсинда неминуемо окажется у Калеба на коленях. Или он упадет на нее. Воображение так его распалило, что он позабыл о своих ребрах.
— В дополнение к болеутоляющему у меня есть для вас и другая настойка.
— А она от чего? — нахмурился он.
— Вы слишком напряжены.
— Я почти не спал.
— Напряжение, которое я ощущаю, вы сном не снимете. Его причина лежит в области психики. Думаю, мое лекарство вам поможет. Я его приготовила вчера, после того как вы ушли.
Он пожал плечами и посмотрел в окно кареты.
— Я понял, что в этом районе у вас неплохая репутация, мисс Бромли.
— Вы хотите сказать, что она совсем другая? Что сильно отличается от той, которой я пользуюсь в высшем свете? — Люсинда улыбнулась какой-то женщине, помахавшей ей с крыльца своего дома. Когда мисс Бромли снова повернулась к Калебу, улыбка исчезла. — Да, люди на этой улице точно знают, что я их не отравлю.
— Так же как и я. — Он слишком устал, у него сильно болел бок, поэтому на ее провокацию Калеб не поддался.
— Верно, — сказала Люсинда, немного расслабившись. — Так о чем вы хотели мне доложить?
Он обнаружил, что ему невероятно трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме исходящего от Люсинды легкого дразнящего аромата и слабых потоков энергии, грозящих завладеть всеми его чувствами. Ее близость производила пугающий эффект на его обычно хорошо организованные мысли. Наверное, это происходит от недостатка сна, решил Калеб.
А возможно, было и более простое объяснение. Он слишком долго обходился без благотворного влияния сексуальных отношений. Прошло несколько месяцев со времени довольно умеренной — в смысле проявления чувств — связи с привлекательной вдовушкой, окончившейся, как и все подобные отношения, чувством облегчения.
Тем не менее Калебу показалось странным, что до вчерашнего вечера, когда его захлестнуло необъяснимое Желание поцеловать Люсинду, он не замечал отсутствия пусть редких, но необходимых физических нагрузок подобного типа. А сейчас, и так же необъяснимо, это желание охватило его со страшной силой. Ему определенно надо выспаться.
— Сэр? — нетерпеливо окликнула его Люсинда. Он заставил себя собраться с мыслями.
— Вчера я сказал вам, что мне надо разобраться еще с одной задачей, прежде чем я смогу полностью посвятить себя расследованию вашего дела. Эта задача разрешилась вчера вечером.
В ее глазах мелькнуло любопытство.
— Полагаю, с успехом?
— Да.
Она внимательно взглянула на него:
— И то, другое срочное дело является причиной ваших синяков?
— Ситуация несколько осложнилась, — признался он.
— Вы повздорили?
— Вроде того.
— Господи, да что же случилось?
— Как я уже сказал, задача решена. Все сегодняшнее утро я составлял план расследования кражи вашего папоротника.
— А во сколько вчера вы легли спать?
— Что?
— Сколько вы спали?
— Думаю, пару часов. Не знаю. Так о моем плане…
— А в прошлую ночь сколько спали?
— Какого черта вы хотите это знать?
— Я разговаривала с вами вчера и обратила внимание, что накануне вам тоже не удалось поспать более двух-трех часов. Я ощутила это в вашей ауре.
Она начала его раздражать.
— Я понял, что вы почувствовали напряжение.
— Думаю, именно оно является причиной вашей бессонницы.
— Я же сказал вам, что у меня было срочное дело. Ситуация достигла критической отметки. На сон не было времени. Если не возражаете, мисс Бромли, у меня есть к вам вопросы.
— Завтрак?
— Какой завтрак?
— Я спрашиваю, вы сегодня завтракали?
— Я пил кофе. Моя новая экономка дала мне на дорогу пончик. У меня не было времени поесть как следует.
— Человеку вашего телосложения, сэр, совершенно необходим хороший завтрак.
— А что с моим телосложением? Она откашлялась.
— Вы крепкий, сильный мужчина, мистер Джонс, не только физически, но и духовно. Вам необходимо много энергии. Сон и хороший завтрак очень важны для вашего здоровья.
— Проклятие, мисс Бромли! Я не для того пришел к вам в восемь утра, чтобы выслушивать лекцию о моем здоровье. Если не возражаете, мы вернемся к теме кражи папоротника.
Она выпрямилась и сложила руки на коленях.
— Разумеется. Так что же выгнало вас из дома в восемь часов утра?
У него появилось весьма забавное желание защищаться.
— Мисс Бромли, занимаясь расследованием, я не связываю себя приличиями общества относительно времени визитов и не извиняюсь за свои методы. Я так работаю. Данное расследование имеет большое значение как для меня лично, так и для общества. Я буду его вести так, как привык.