в браке! Чтоб боги вас наделили детками и здоровьем! И чтоб…
— Подожди ты, нетерпеливая! — оборвала я, оправляя платье и медленно двинулась дальше. — Родители ещё не дали согласия.
— Да ведь для меня главное, что вы сами это предложили, госпожа! — Иси зашагала следом. — А уж вашим родителям всё равно, за кого пойдёт замуж Исидория и на ком женится Даннилис. Видов на нас у них нет, главное, чтоб работали хорошо. Меня обещали в горничные на втором этаже определить после того, как вы уедете. Уж я за это место буду держаться! Могли б ведь и на кухню сослать, простой посудомойкой…
— Подожди, Иси. — Я притормозила и обернулась к служанке. — Что значит «видов на вас нет»? Хочешь сказать, что господа могут женить слуг тоже по расчёту?
— Ну бывает, госпожа Элианна, что, скажем, влюбляется в простую служанку кто-то из более уважаемых слуг. Дворецкий, например, шеф-повар или личный слуга господина. И тогда он может попросить, чтобы девушку ему отдали в жёны. Согласия у неё не спрашивают, но она может уйти от господ. Правда, обычно не уходят: у уволенной служанки один путь — в бордель или в наложницы к какому-нибудь господину, если хорошенькая да молоденькая. Бывает и наоборот, что женят парня, но очень редко.
Меня передёрнуло. Что за страшный мир, где ни у богатых, ни у бедных женщин нет никаких прав?! И я теперь тоже часть этого мира и этих женщин…
Между тем, постройки кончились, и начались угодья. Справа от дорожки, по которой мы шли, возвышались плодовые деревья — точь-в-точь наши яблони, вишни, груши, черешня. Слева находились аккуратные, ровные, чисто выполотые грядки. Чуть дальше виднелись теплицы. Я с интересом всматривалась в местные овощи. Вон наша свёкла, а вон кочаны капусты… Что-то похожее на морковную ботву, но в разы больше.
— А далеко до озера, Иси?
— Ну ещё примерно с полчаса, моя госпожа. Я уж только сейчас сообразила: надо было мне на конюшню пойти да попросить заложить повозку. Вы, может, не помните, но я неплохо управляюсь с лошадками. А сами и вовсе отличная наездница!
Я кивнула, но поджилки предательски затряслись. Что ещё умеет эта Элианна? Надеюсь, в городе мне верхом ездить не придётся! И как вообще выглядят местные лошадки? Ксюха в выходные часто ездит с Ромкой на конюшню, где учится конному спорту. А я всегда побаивалась таких развлечений, хотя самих по себе лошадки кажутся вполне милыми. Вот будет номер, если мне предложат проехаться… Нет уж, от конюшни лучше держаться подальше.
— Ничего, Иси, дойдём сами. Иначе какой смысл в прогулке?
— И то верно, госпожа, — улыбнулась Иси. — Но сегодня уж очень печёт. Хотя в июле ж оно всегда так.
Я снова проглотила возникшие вопросы. Сколько здесь всего месяцев? Сезонов? Сколько длится час? Много ли тут автомобилей, или всё же основной транспорт — лошади, а авто лишь у избранных? Далеко ли столица, сколько тут государств… Блин, ну как, как меня угораздило сюда попасть?!
* * *
Полчаса затянулись, и когда мы, наконец, в буквальном смысле доплелись до берега озера, я чувствовала себя совершенно вымотанной. Правда, возникший передо мной вид сразу же прибавил сил.
Озеро оказалось небольшим, скорее всего, это всё же пруд. На другом берегу возвышались изящные сосны, отражаясь в глади воды. Вдалеке плавали местные лебеди. На нашем берегу росла трава, из которой тут и там проглядывали цветы всех возможных оттенков. Я нашла даже радужный и усмехнулась: вот теперь точно можно быть уверенной, что это не наш мир. Если такие цветы у нас и есть, то в каких-нибудь тропиках.
— Нашли островницу, госпожа? — спросила Иси, подойдя и заметив, что я рассматриваю цветок. — Видите, что-то да помните: свои любимые сразу отыскали! Между прочим, разноцветная островница — к счастью! Вот увидите, примета сбудется. Хотите перекусить? Я уже всё приготовила.
Я обернулась и увидела расстеленную прямо на траве скатерть, на которую служанка поставила тарелки и мисочки с местными сладостями. Стаканы и местный лимонад, однако, манили меня больше. Иси, оказывается, принесла с собой ещё и плед. Мне стало совестно: я ведь ни разу не предложила ей помочь нести корзину. А ей наверняка было тяжело тащить её по такой жаре.
— Я бы выпила лимонада, — ответила я. — Есть пока совсем не хочется.
— Давайте руку, госпожа Элианна. — Иси помогла мне сесть на плед и шустро налила в стакан, украшенный причудливыми узорами, розоватую жидкость.
Я осторожно пригубила. Похоже больше на компот из сухофруктов, чем на лимонад, но так даже лучше. Залпом осушив стакан, я блаженно застонала.
— Как же хорошо!
— Хотите ещё, моя госпожа?
Не открывая глаз и пытаясь отдышаться, я кивнула, и Иси вновь наполнила стакан. Вторую порцию я пила уже спокойнее. Отставив стакан, с облегчением вздохнула и, наконец, посмотрела на Иси. Та сидела на самом краешке пледа и наблюдала за мной с умилением. Так смотрит мама на ребёнка с хорошим аппетитом.
— Может, всё-таки пирожное? — предложила она. — Они ещё прохладные после холодохранилища.
Ничего себе, тут даже есть аналог нашлись холодильников? Однако я постаралась скрыть очередной приступ удивления и вопрос задала другой:
— Иси, а ты почему ничего не ешь и не пьёшь?
Исидория округлила глаза.
— Да что вы, госпожа Элианна! Да где ж вы такое видели, чтоб простая служанка позволила себе есть и пить рядом с госпожой?! Да за такую дерзость быстро на рудниках окажешься!
Кажется, я скоро просто потеряю способность обалдевать от местных порядков: психика просто отгородится равнодушием. С другой стороны, когда-то ведь и у нас в мире такое было. А может, и сейчас есть в каких-нибудь отдалённых уголках.
— Ладно. В таком случае приказываю тебе, Иси, угощаться тем, что ты же и принесла. Считай, что это мой предсвадебный подарок. Ну или болотный дух отнял у меня разум. Но тут нас никто не увидит, так что ешь и пей. И не вздумай отказываться.
Последние слова я произнесла, старательно хмурясь и изображая суровость.
— Ой, госпожа Элианна, а вот теперь вы стали на себя похожи! — Иси хлопнула в ладоши. — Но всё равно вы мне ужас что предлагаете. Разве ж можно…
— Если захочешь меня отблагодарить за доброту, назови дочь в мою честь, — рассмеялась я.
— Ох, госпожа, уж если вы прикажете, то конечно, с радостью! Но вы должны повелеть письменно, а иначе все сочтут, что Иси совсем обнаглела. Никто ж не поверит на слово, что вы сами попросили.
— Договорились. А теперь угощайся.
Исидория с благодарностью во взгляде налила