— Спасибо, — сказала она, снова набив рот. — Искреннее спасибо.
— Я отвечу так же искренне. Я не разочарован.
— У меня действительно потрясающая грудь. — Ро взяла бутылку, отвинтила крышечку. — Огонь метался, мешая тушить очаги. Мы прорубались, а он будто говорил: «О, хотите поиграть? Попробуйте». Но в конце концов мы победили. Ты случайно не знаешь, как там Стовик?
— Теперь известный как Бензопила. Он и его двадцать семь стежков в прекрасном состоянии.
— Я должна была последить за ним!
— Ничего подобного. Он прошел отбор, а травмы случаются. Мы все знали, что нас ждет.
— Все так, но он был в моей команде. Я отвечала за тот сектор… — Ро с досадой прикусила губу. — Но парень выздоровеет, значит, все в порядке.
Она покосилась на руки Галла.
— Твои пальцы выглядят лучше.
Галл сжал кулаки, разжал.
— И работают неплохо. Я снова в списке.
— А Доби?
— Ему получше, но придется подождать еще пару дней. ММ обнаружил, что Доби шьет, как Бетси Росс[14], и приковал его к швейной машинке. Вчера вечером я выиграл пятьдесят шесть долларов с мелочью в покер, а Бикарди — один из техников — напился и исполнял арии из итальянских опер. Вот, пожалуй, и все новости.
— Благодарю за новости и за сандвич. А теперь выйди, мне надо одеться.
— Я уже видел тебя голой.
— Чтобы снова увидеть меня голой, ты не отделаешься сандвичем на завтрак.
— А как насчет ужина?
Господи, неугомонный… Ро рассмеялась.
— Вон отсюда, крутой парень! Я должна успеть в спортзал, чтобы отработать хотя бы часть этих калорий.
— Удержусь от банальных комментариев, чтобы не портить себе репутацию. — Галл встал, забрал пустую тарелку. — Ты очень красивая женщина, Роуан. Я не могу спать по ночам.
— Ты очень сексуальный мужчина, Галл, — прошептала Ро, когда он вышел. — У меня кружится голова.
В спортзале она провела полтора часа — правда, напрягалась не сильно, боялась перегрузить организм, — а затем отправилась в кухню-столовую.
После плотного ленча, снова почувствовав себя человеком, Роуан послала отцу эсэмэску.
«Пожар потушили. Я в порядке. Люблю, Ро».
Теперь ей предстояло проверить парашют, который она развесила накануне. Пока она выискивала дырки, освобождала ткань от сучков и шишек, вошли Мэтт и Либби.
Ро оторвалась от своего занятия.
— Что-то вы какие-то вялые.
— Почему ты не напомнила, что перед сном нельзя нажираться? — Либби прижала ладонь к животу. — Я до пяти утра не могла заснуть, лежала и пыхтела, как выброшенный на берег кит.
— А ты, Ро, так и не добралась до столовой, — заметил Мэтт, раскладывая свой парашют.
— Когда я смыла всю грязь, то едва добралась до кровати. Спала как убитая. — Ро улыбнулась Либби. — А завтрак мне принесли в номер. Потом я полтора часа отпахала в спортзале, опять поела и, между прочим, готова повторить.
— Очень мило. — Либби расстелила свой парашют. — Здесь приносят завтрак в номер?
— Галл принес мне сандвич.
— В Мизуле вы это так называете?
Роуан подняла палец.
— Только сандвич! Но парень действительно заработал очки. Кто-нибудь из вас видел Бензопилу?
— Да, я заглянула к нему до того, как столкнулась с Мэттом. Он показал мне свои стежки.
— В Калифорнии вы это так называете?
— Случается.
— Стовику повезло, — подал голос Мэтт, исследуя парашют. — Только мясо задело. Дюйм в любую сторону, и песня была бы совсем другая.
— Все сводится к дюймам, да? — Либби погладила парашют. — Или к секундам. Или к крохотной ошибке. В результате интригующий шрам или… — Она осеклась, побледнела. — Прости, Мэтт, я не подумала.
— Ничего. Ты даже не была с ним знакома. — Мэтт откашлялся. — Честно говоря, до вчерашнего дня я не знал наверняка, смогу ли снова это делать. Я стоял у люка, смотрел вниз, ждал, когда выпускающий хлопнет меня по плечу… и не знал, смогу ли снова прыгнуть в огонь.
— Но ты прыгнул, — прошептала Роуан.
— Да. Я говорил себе, что вернулся ради Джима, но пока я не прыгнул… Ты права, Либби. Речь о дюймах и секундах. И о судьбе. Поэтому нельзя сдаваться. Что бы ни случилось. — Мэтт вздохнул. — Ро, ты слышала, что Долли вернулась?
— Нет. — Роуан от удивления выпустила из рук парашют. — Когда? Я не видела ее на базе.
— Вчера приехала, когда мы были на пожаре. Зашла ко мне сегодня утром, после завтрака. — Мэтт не отрывал взгляда от парашюта. — Она отлично выглядит. Хотела извиниться за свое поведение после смерти Джима.
— Хорошо, — произнесла Роуан, но у нее мурашки побежали по коже.
— Я сказал ей, что она и перед тобой должна извиниться.
— Необязательно.
— Нет, это важно.
— Можно спросить, кто такая Долли? Или я не должна лезть в ваши дела?
— Она работала здесь поварихой, — ответила Роуан. — У них с Джимом был роман. Вообще-то, она крутила со многими, но большую часть сезона посвятила ему. Она тяжело перенесла его смерть. Что вполне объяснимо.
— Она набросилась на тебя с кухонным ножом, — напомнил Мэтт. — Ничего объяснимого в этом нет.
— Господи, — воскликнула Либби, вытаращив глаза.
— Ну да, было дело, — кивнула Роуан.
— Почему?
— Я в тот день была напарником Джима. Ей нужно было на ком-то сорваться, найти виноватого. Она обезумела, замахнулась на меня ножом. Честно говоря, она обвинила нас всех. Сказала, что это мы его убили… — Роуан умолкла, подождала, не добавит ли что-нибудь Мэтт, но он не проронил ни слова. — Сразу после… случившегося… она уехала… Вряд ли кому-то приходило в голову, что она вернется или что ее возьмут назад, если уж на то пошло.
Посмотрев на Ро, Мэтт переступил с ноги на ногу.
— Тебя это не волнует?
— Не знаю. — Роуан потерла шею. — Думаю, если она не будет замахиваться на меня острыми предметами и не попытается меня отравить, мне все равно.
— У нее ребенок.
Теперь вытаращила глаза Ро.
— Что?
— Она сказала мне, что родила ребенка, девочку, в апреле. — Его глаза увлажнились, и он отвернулся. — Долли назвала ее Шайло. Говорит, что отец — Джим. Когда она на работе, с девочкой сидит ее мама.
— Боже. Ты раньше не знал? И твои родители не знали?
Мэтт покачал головой.
— Вот за это она и извинялась. Попросила рассказать моей маме и остальным и дала мне фотографии. Она сказала, что я могу навещать ее… ребенка… если хочу.
— Джим знал?
На этот раз Мэтт покраснел, побледнел.
— Она утверждает, что сказала ему тем утром перед прыжком. Вроде он так обрадовался, что сам выбрал имя. Мол, мальчик или девочка, пусть будет Шайло. Долли уверяет, они пожениться хотели. Осенью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});