Почувствовав, что за ней наблюдают, Элисон поймала задумчивый взгляд Зекери, устремленный прямо на нее. Он не отвел глаз, а несколько мгновений все так же серьезно и пристально смотрел в ее лицо, и только потом приветливо улыбнулся и направился к костру со своей ношей — охапкой срубленных виноградных лоз. Элисон была взволнована: она же жаждала общения, знакомства с новыми людьми, изменений в судьбе. Что же она теперь трусила? Но к этим невинным мыслям примешивалось еще что-то, давно жившее в ее подсознании.
Испытывая противоречивые чувства, Элисон, наконец, призналась себе в том, что питает интерес к этому крайне неприятному типу… Ее тянет к нему, к Зекери, к человеку, который постоянно провоцирует ее, курит, много пьет и … не замечает ее так часто! Это был первый мужчина, к которому ее влекло с тех пор… она заставила себя додумать мысль до конца — с того ужасного уик-энда три года назад.
На обратном пути, опоздав сесть в машину с профессором, Элисон опять оказалась в одной кабине с Зекери. Он сидел впереди нее рядом с Ив.
«Ты сама себе придумала эту головоломку, — упрекал Элисон ее внутренний голос, — этот парень тебе не пара, он — полная твоя противоположность, он не нужен тебе». Она разглядывала его затылок. Этот человек кричал на нее в самолете, а потом буквально спас от холода и страха в открытом океане. Она рассматривала неровную линию его давно нестриженных волос и квадратные плечи, с выступившими на рабочей блузе пятнами пота.
Он положил свою руку на спинку сидения, почти обняв Ив. Этот мужчина флиртует с молоденькими девушками, продолжала Элисон про себя перечислять его грехи. «Курортный роман», пошлая интрижка… В раздражении она отвернулась к окну. Какое ей дело, собственно говоря? Просто она устала. Завтра все пройдет.
Прибыв на плантацию, Том Райдер зашел с визитом вежливости к ее владельцу, а участники экспедиции тем временем сгрузили свои инструменты в сарай. Вуди и полковник попросили Эмилио попозировать им вместе со своей добычей — броненосцем. Эмилио был польщен этим предложением. И фотоаппараты защелкали.
Гарольд оперся своим мачете на тушку убитого животного и так снялся на пленку, шутливо попросив окружающих отныне звать его не иначе как «ковбой Гарольд».
Тут к ним подошла Ив, сердито хмуря брови.
— Зачем ты убил это бедное животное?
— Чтобы съесть, его мясо очень вкусное, — простодушно отвечал Эмилио. — Его готовят, как опосума.
На ее недовольном лице было написано, что она думает по этому поводу. «Ковбой Гарольд» в растерянности не знал, на чью сторону встать. А глаза Зекери искрились смехом, и губы подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Конечно, индеец для того и убил это животное, чтобы съесть его. А как же иначе?
— Я бы и опосума есть не стала, — сказала Ив, ни к кому конкретно не обращаясь.
Зекери решил вмешаться в разговор.
— Но это же великолепное мясо! — произнес он, хотя никогда в жизни не ел опосумов. И, подмигнув остальным, добавил. — Правда, с таким пикантным вкусом…
Поняв, что Зекери посмеивается над ней, Ив прекратила разговор.
Элисон понравилось, что Зекери, возмутитель ее спокойствия, поддержал Эмилио, напомнив Ив, что она — всего лишь гость на чужой земле, где жизнь течет по своим древним законам.
Они высадили Эмилио и Озари в индейской деревушке и спустя полчаса свернули неподалеку от пристани Манго-Крик к довольно убогому сельскому кафе под вывеской «У Лайзы».
— Надо обмыть ваши первые находки на раскопках, — объявил Том Райдер.
Волонтеры, разгоряченные и усталые после трудового дня и действительно гордые своими первыми успехами, ничего не имели против небольшого застолья. Хозяин кафе быстро поменял кассету с записью местной народной музыки, звучавшей до прихода американцев, на другую — с забойным рок-н-роллом. В кафе имелась масса подобных кассет, купленных у туристов, и все в округе знали, куда надо идти за последними записями модных шлягеров.
Когда Зекери помогал Вуди выбраться из фургона, он заприметил мальчика, державшего за руку маленькую сестренку. Зекери улыбнулся ей, и смущенная девочка спряталась за брата так, как это делают все маленькие девочки.
Из окна кафе Элисон видела, как Зекери порылся в карманах куртки, извлек начатую пачку «Даблминт», а затем медленно опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком — и протянул ей жевательную резинку.
— Как тебя зовут, малышка? — спросил он девочку, уцепившуюся за ноги брата и обвившуюся вокруг них, как лоза. — Ты любишь жевательную резинку?
Она разжала одну ручонку и протянула ее незнакомому дяде, но другою для большей безопасности покрепче уцепилась за брата.
Зекери терпеливо ждал и был вознагражден за это. Она высунула свое личико, боязливо взирая на него любопытными черными глазками, и быстро схватила, дотянувшись, протянутую ей резинку. Зекери угостил также и мальчика, который с улыбкой поблагодарил его. Погладив девочку по голове, он выпрямился и вошел в кафе.
Зекери заказал двойную порцию рома и кока-колу, надеясь, что ром проберет его быстрее, чем местное пиво. Маленькая девочка напомнила ему Стеффи, а он не хотел сейчас думать о ней.
Элисон подошла к расположенной в центре зала танцевальной площадке со стаканом в руке. Знакомый вкус кока-колы смягчал крепость рома, а добавленный сюда же настоящий лед делал коктейль прохладным, утоляющим жажду.
— Элисон! — «ковбой» кинулся к ней, опередив Джорджа. — Пойдемте танцевать! — и он вытащил упирающуюся женщину на середину площадки, победно вручив ее стакан оставшемуся ни с чем Джорджу.
Алкоголь ударил в голову всем участникам этого веселья, и дым пошел коромыслом.
Немного захмелевшая, Элисон громко смеялась, испытывая, наконец, удовольствие от мысли, что она за три тысячи миль от дома, выплясывает в забавном маленьком кафе в индейском городке Центральной Америки старый добрый рок-н-ролл. На протяжении всего дня жизнь была милостива к ней, никто не узнал ее, и сразу двое мужчин пригласили на танец! Она не танцевала уже несколько лет и совсем забыла, как это прекрасно! Она легко делала самые невероятные па.
Из-за столика в полутемном углу зала Зекери видел, что ковбой Гарольд, неважный танцор, путает телодвижения и не попадает в такт, а Элисон, чьи природные способности бросались в глаза, наслаждается ритмом и, сбросив тяжелые ботинки, подстраивается под Гарольда, помогая ему справиться с танцем. Стараясь отгадать ее возраст, он смотрел на ее гибкое стройное тело. Она двигалась с простой естественной грацией, которая дается только большой практикой и врожденным чувством ритма. Он дал бы ей двадцать восемь — двадцать девять лет, несмотря на морщинки в уголках рта. Нет, все-таки ей не меньше тридцати одного, заключил он. Она выглядела моложе, когда улыбалась. В первый раз Зекери видел ее раскованной, веселой. У нее была щедрая улыбка, так назвал это Зекери. Как жаль, что Элисон редко улыбалась.