на автомате и уже потеряла счет тому, сколько раз дала такой ответ. «Просто напиши гениальную книгу». — …которая наблюдает за другой личностью, понимаете?
Судя по виду Эла, он не понимает, и я совершаю еще одну попытку:
— И эта первая личность ведет наблюдение, следует за другим человеком, но лишь в отражениях.
Опять мимо.
— Она поймана. И существует только в отражениях, вот что я имею в виду: в зеркалах, в воде, в стекле. Понимаете, как бы в ловушке.
На самом деле замысел неплох, и я начинаю испытывать к нему некоторую теплоту.
— И вот моя героиня… или нет, простите, мой герой, — историю о призраке Беатрис состряпать нельзя, иначе я до конца жизни не смогу спать по ночам, — мой герой, который существует лишь в отражениях, влюблен в женщину и преследует ее от автобусной остановки…
Гонски склоняет голову набок.
— Я имею в виду такие стеклянные панели, из которых делают остановки, знаете их? — продолжаю я. — В них все отражается, во всяком случае в темноте… а еще лужи, зеркала заднего вида и вообще любые зеркала, какие только есть. И больше я пока ничего не могу сказать. В том смысле, что на данной стадии никакой другой информации для вас у меня нет.
Журналист с глубокомысленным видом кивает.
— Спасибо, это действительно интересно и захватывающе. Не могу дождаться, когда прочту вашу новую книгу.
И со мной та же история.
— Пока слишком рано говорить о результате.
— Тогда я еще больше польщен, что вы поделились этим со мной.
— И с миллионами ваших читателей. — Я показываю на ручку, которой Эл конспектирует каждое мое слово.
Он улыбается, а потом спрашивает, обводя глазами стены:
— А книг у вас тут нет?
— Книг? — Я тоже смотрю на стены.
— У писателей, которых я интервьюирую, особенно таких маститых, как вы, обычно книжные полки от пола до потолка. И в какой-то момент мне нравится взглянуть, что на них, что читает хозяин дома. Это очень помогает понять человека. Куда полезнее, чем может показаться.
— Неужели? Но я не держу книги в гостиной.
Эл ждет продолжения.
— Они у меня в библиотеке.
— У вас есть библиотека? — Глаза у него распахиваются почти так же широко, как рот. Право слово, это по-своему очаровательно.
— Конечно же нет, что вы! — Я хлопаю себя по коленке. — Просто пошутила. Ну у кого в наши дни есть библиотека? — Я смеюсь, запрокинув голову.
— Навскидку? — Он перечисляет, загибая пальцы: — У Клэр Мессуд, Вуди Аллена, Карла Лагерфельда, Джорджа Лукаса…
— А разве он не умер?
— Джордж Лукас? Нет, насколько мне известно.
— Наверное, я его с кем-то спутала.
— У Филиппа Пулмана, Нила Геймана…
— Хорошо, верю, — живо перебиваю я, вскидывая руку, чтобы остановить поток имен, — у многих до сих пор есть личные библиотеки. Но у меня нет. У меня «Киндл», электронная читалка. Хотите посмотреть?
— И никаких книжных полок? Правда? — Вид у Эла разочарованный.
— Я держу книги в спальне.
— А можно на них взглянуть?
— Определенно нет. Мужу это не понравится.
— Конечно-конечно.
На самом деле я не уверена, что Джим возражал бы, но мне совершенно не нужны чужие люди в спальне. На моей прикроватной тумбочке громоздятся книги в мягких обложках: парочка детективов и несколько любовных романов. Так что мы туда не пойдем.
— И еще книги у меня в комнате. Я имею в виду, в кабинете.
— Так вы работаете тут? Прямо в квартире?
— Да, верно.
— А кабинет можно посмотреть?
Я колеблюсь лишь мгновение.
— Конечно, почему нет.
Эл встает и манит пальцем Софию. Я веду их к двери и приглашаю войти.
— Вы очень организованный человек. — Гонски смотрит на письменный стол, мой прекрасный, большой, дорогой и девственно чистый стол, на котором я держу стопочку блокнотов в кожаных переплетах — ни разу не раскрытых, аккуратно сложенных, — подставку с парой симпатичных авторучек и блюдечко для мелочей вроде скрепок и канцелярских резинок, совершенно пустое.
— Да, и горжусь этим, — отвечаю я. — Но вся работа у меня в ноутбуке, вот тут. — Я выдвигаю широкий неглубокий ящик, где обитает упомянутый ноутбук.
— Ага, славно. Не возражаете, если мы пофотографируем?
— Конечно, снимайте.
София щелкает камерой, а Эл озирается по сторонам. Стол стоит у дальней стены, над ним висит большая пробковая доска. Я собиралась пришпиливать к ней листочки с мыслями, которые пригодятся для романа, но в результате там скопились всякие заметки обо мне, вырезанные из газет и журналов, либо скачанные в Сети и распечатанные. Уголки у большинства из них закрутились, ведь они висят там уже немалое время.
Я показываю Элу стеллаж с книгами. На самом деле там собраны в основном томики «Бегом по высокой траве» — переводы на разные языки, — но есть еще несколько интересных романов и книг по писательскому мастерству, которые я купила в те недавние времена, когда думала дать себе шанс сочинить роман самостоятельно.
Когда с кабинетом покончено, мы возвращаемся в гостиную и устраиваем быструю фотосессию — эту часть интервью я с удовольствием предвкушала. Утром я битый час красилась перед зеркалом и теперь довольна своим видом. Я становлюсь туда, где, как мне известно, освещение особенно лестное. София просит меня повернуться то в одну сторону, то в другую, а я делаю разные выражения лица — задумчивое, размышляющее, рассуждающее, творческое; вроде бы одно и то же, но я-то знаю разницу.
— Спасибо, Эмма, я очень благодарен, что вы уделили нам время, — говорит Эл, когда все позади. Рукопожатие у него сердечное, улыбка — приятная. И вот мы уже за дверями квартиры.
— Нет, это вам спасибо, — милостиво отвечаю я. — Когда выйдет материал?
— Пятнадцатого.
— В этом месяце?
— Совершенно верно.
— Буду с нетерпением ждать.
Когда они уходят, я сажусь в ближайшее кресло и роняю голову на руки. Думала, они никогда не закончат. Но послевкусие вполне нормальное: я почти уверена, что выкрутилась, когда Эл заговорил об электронном письме, однако кое-чего не понимаю. Я не посылала ему никаких писем. Со мной продолжают случаться странные вещи, и временами мне кажется, будто я схожу с ума. Надо бы пойти и проверить исходящую почту, но сперва я звоню Фрэнки.
— Как все прошло? — интересуется он.
— Думаю, очень неплохо. Вначале мы немного буксовали, но под конец разошлись.
— Ну и отлично, молодец.
— Я рассказала им о новой книге.
— Серьезно?
— Да, и думаю, что им понравилось.
— Ой, Эмма, это просто фантастика! Только в следующий раз, прежде чем давать интервью, поделись информацией со мной.
— Почему?
— Потому что я не знаю, о чем твоя новая книга. Зато