Кроме шуток. Парень был там и снова начал её ебать! Не может быть, чтобы через тридцать секунд у него был ещё один полный стояк.
— Ради бога, чувак! — крикнула я. — Ни один парень не может кончить четыре раза за пару минут! Это невозможно!
— О, Энн, — сказала Кеззи, — в такие чудесные ночи, как эта, всё возможно…
Сука не шутила, потому что минуту спустя Зенас выплюнул ещё четыре или пять больших порций спермы. Господи, откуда всё это взялось?
— А-ага, — проворчал он. — Это то, что мы называем серьёзным кончуном, — а затем он засмеялся.
— Ты подходящий мужчина на все случаи жизни, Зенас, — сказала ему Кеззи. — Спасибо.
— Ага! — крикнула я. — Спасибо!
Он ушёл в темноту заднего двора; Кеззи позволила мне встать, и я почувствовала, как вся эта грязь начала спускаться по моему лицу, затем по шее, затем по груди.
— Теперь можешь идти, Энн, — сказала Кеззи. — Больше никаких «любопытных прогулок», да?
Это уж точно. Кеззи наклонилась, чтобы взять книгу, но, прежде чем она подняла её, я на долю секунды мельком её увидела.
Две страницы, которые я могла видеть, были написаны от руки большим причудливым курсивом. Бумага пожелтела, она была такой старой. Вверху читалось:
Транскрипция на фонетический английский, страницы 115–130.
Что, чёрт возьми, это значило?
— Но прежде чем ты уйдёшь, Энн? — Кеззи улыбнулась мне, её обнажённая грудь была всё ещё возбуждена, вся блестела от пота. Она взглянула на книгу и сказала: — Хеб ф'ульф м'гир ее'а глуб.
И следующее, что я помню, я уже лежала в постели, усталая как дерьмо, но морщилась от смертельной головной боли. Я почувствовала быстрое головокружение, от которого голова только ещё больше разболелась, но потом я открыла глаза и увидела там Кеззи. Она меня трясла.
— Энн? Энн, проснись. Мне нужно знать, что случилось.
— Что… — я наклонилась и прищурилась. — Мисс Кеззи? — а потом воспоминание ударило меня прямо в лицо.
Беседка. Кеззи и Зенас. Эта книга.
— Что случилось?
— Вы имеете в виду в беседке? — сказала я. — Вы мне расскажите…
— Беседка? Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Но почему Мерси уезжает? — сказала она и снова потрясла меня.
Я посмотрела на койку Мерси. Она была пуста, а её чемодана не было.
— Уезжает? Я…
— Энн, она сейчас стоит снаружи и ждёт такси. Она сломалась?
Я встала.
Такси?
Я была в замешательстве. Всё, о чём я могла думать, это о дожде из спермы в беседке.
— Она… говорила странные вещи. Её религия или что-то в этом роде. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что нам пришлось делать.
Ханна спала на своей койке; она действительно сосала свой большой палец, и мне показалось, что она прошептала: «Мамочка, она заставила меня сосать собачий член…» Я подошла к окну и выглянула. Конечно же, в конце дороги стояла Мерси со своим чемоданом. Я выбежала наружу.
Как раз когда я подбежала к ней, подъезжало такси.
— Мерси, не уходи!
— Я должна, Энн. Я погрязла в грехе, — она потащила чемодан в такси. — Тебе тоже следует уйти. Этот дом злой. Кеззи злая.
— Да ладно тебе! Это просто посвящение, Мерси. Признаю, это немного экстремально, но… если ты уйдёшь сейчас, ты не попадёшь в женское общество.
— А если я не уйду сейчас, я не попаду в рай.
— Но мы на полпути! Можешь ещё немного потерпеть?
Но по долгому взгляду и интонации её голоса я могла сказать, что она была готова. Грубые дрессировки Кеззи прикончили её.
— Пойдём со мной, Энн.
— Нет, я зашла так далеко, я собираюсь закончить…
Она положила чемодан в такси.
— Мы можем искупить себя вместе в церкви.
— Я действительно не хожу в церковь, Мерси. Думаю, ты слишком остро реагируешь.
Когда она села в машину, её большой неуклюжий крест засверкал.
— Прощай, Энн. Я буду молиться за тебя, — она закрыла дверь, и такси уехало.
Кеззи стояла у входной двери в своей короткой ночнушке Victoria's Secret.
— Ну, как?
— Она ушла. Она сломалась, — сказала я ей, как бы сдерживая то, как я была зла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это так странно. Она очень хорошо преуспела.
— Она верующая христианская девственница, мисс Кеззи, — чуть не крикнула я. — Сколько вы можете заставлять такого человека лизать столько грязных задниц и отсасывать столько членов у собак, бомжей и дерьмовых стариков, прежде чем он просто потеряет себя? Что вы думаете? Она не смогла вытерпеть это.
Кеззи ухмыльнулась.
— В таком случае всё к лучшему. Нам не нужны девушки, которые не умеют терпеть.
— Нет, я думаю, вы не понимаете.
— Энн, знаешь… Ты, кажется, направляешь свою злость на меня. Я ничего не заставляла её делать, и не заставляла ни тебя, ни Ханну. Ты, кажется, думаешь, что это просто какая-то гротескная игра…
— Ну, а разве это не так? Предлагать девушкам сосать собачьи члены?
Она закатила глаза.
— Ну, вот опять. Вы сами заставили себя пойти на это, просто сделав выбор, а сделав выбор, вы продемонстрировали необходимые…
— Да, да, я знаю. Стойкость. Решимость и всё такое.
— М-м-м… Мерси не смогла этого продемонстрировать… но я очень надеюсь, что ты сможешь.
— О, я смогу, обязательно, мисс Кеззи, — и тогда я точно знала, что сделаю это.
Просто назло ей, я бы сделала всё, что она сказала бы, каким бы мерзким это ни было. Я бы показала этой сучке.
— И что всё это было сегодня ночью в беседке?
Она посмотрела на меня.
— В беседке?
— Да ладно, мисс Кеззи, вы знаете, о чём я говорю. Вы и Зенас, свеча, книга? Вечеринка со спермой? «Посмотрим, сколько раз мы сможем заставить Зенаса кончить на лицо Энн?»
Она засмеялась, но на самом деле казалась удивлённой.
— Энн, я понятия не имею, о чём ты говоришь.
— Значит, вас с Зенасом раньше не было в беседке?
— Конечно, нет. Я легла спать в девять часов, — а затем её глаза сузились. — Энн, ты принимаешь наркотики? В Альфа-Хаус не принимают наркотики.
— Я не принимаю наркотики, блин.
— Значит, у тебя были сильные сексуальные фантазии — сны, Энн.
Я смотрела на неё. Сны? Нет, нет, этого не могло быть, но когда я поднесла руки к лицу, оно было чистым. От спермы Зенаса не было и следа, и я не чувствовала её запаха.
— Иди спать, Энн. У тебя был тяжёлый день. Спокойной ночи.
— Доброй ночи, мисс Кеззи.
Я смотрела, как она возвращается наверх, её идеальное тело куклы Барби как бы плыло в этой узкой ночнушке.
«Вот дерьмо, — подумала я, — это действительно был сон…»
Было трудно поверить в такие вещи в моей жизни, но, может быть, я просто поверила в это, потому что мне было нужно. На следующий день случилась какая-то херня. Мы с Ханной смотрели новости по телевизору после завтрака с кренделями, и тогда мы узнали, что накануне ночью такси не справилось с управлением на главной дороге Данвича, разбилось и загорелось. Погибли водитель, местный житель по имени Уильям Хёрли, а также первокурсница женского колледжа Данвича Мерси Декстер.
********Следующий день был чётвертым. Кеззи посадила нас в машину около десяти часов, и Зенас вёз нас по более извилистым просёлочным дорогам. Никто особо не говорил о смерти Мерси. Всё, что сказала Кеззи, было: «Какая ужасная авария», но знаете, когда она это сказала, она на секунду посмотрела на Зенаса, и, клянусь, тот парень улыбнулся. Или, ну, может, он действительно не улыбнулся, может, я просто подумала, что он улыбнулся, потому что у меня началась паранойя. Когда вы глотаете столько спермы, сколько я проглотила за эти несколько дней, любой станет параноиком. К тому же, меня всё ещё немного беспокоила вся эта история со «сном» прошлой ночью на заднем дворе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дерьмо. Во всяком случае, вам, наверное, интересно, что Кеззи припасла для нас сегодня? Посмотрим… мы уже были у стариков, в собачьем питомнике и приюте для бездомных. Что будет дальше?