ещё заготовил.
– Заготовил. Возьми термос и хлебни. Проясни голову.
Джонатан кивнул и нашарил под сиденьем термос. Чёрный, очень крепкий горький кофе. Да, Фредди постарался.
– Когда ты всё успел?
– После такого массажа каждая жилочка играет. Всё могу. Ну как, готов слушать?
Джонатан убрал термос и улыбнулся. В голове действительно просветлело, и он, словно только что проснувшись, огляделся. Серо-голубой свет уже стал золотистым, а временами между деревьями у земли показывалось солнце.
– Да, готов.
– Нам предлагают дело.
– Какое?
– Выгодное, Джонни. Инвестиции.
– Это кто нас собрался инвестировать?
– Инвестировать будем мы. Трое бывших коллег Эркина хотят открыть массажное заведение. Им нужна ссуда и юридическое обеспечение.
– Ни хрена себе! Нужен же диплом, это идёт по разделу медицинской практики.
– Думай, Джонни. А чтоб тебе лучше думалось, Эркин на первой остановке тебе массаж сделает. Лёгонький. Только для вразумления.
– Вразумление, – хмыкнул Джонатан. – Ну-ну. Посмотрим. Да, ты сказал: Эркин психует. Из-за чего?
– А ты не заметил, Джонни, что он каждый день считает? Его ждут. И он очень боится, что не дождутся.
– Ждёт? Кто?!
– Джонни, каждый человек имеет право на личную жизнь и на тайну личной жизни. Эндрю не рискует даже намекать. А уж нам-то лезть…
– Но ты что-то вызнал, – рассмеялся Джонатан. – Давай, Фредди, раскалывайся.
Фредди бросил руль, закурил и мягко положил ладони на заботливо обмотанное шнуром рулевое кольцо.
– Ты знаешь Локлана?
– Рыжий продавец у Монро? Знаю, конечно.
– Я завернул к нему кое-что присмотреть.
– Для русской?
– Ещё не заслужила. Неважно для кого. Я же не интересуюсь, кто теперь щеголяет в комплекте из кружев с ручной вышивкой. Верх сорок один дюйм, низ сорок два, между ними двадцать восемь. Неплохие параметры, кстати.
– Трепач.
– Не спорю. Тем и ценен. Локлан изнывает от безделья и одиночества. У него каждая покупка – событие и сенсация. И наши парни повергли его если не в нокаут, то в долгое грогги.
– Что им понадобилось у Монро?
– Подарки, Джонни.
– У Монро?! Кому?
– Наши чемпионы иначе не могут. Я ж сказал. Эркин вполсилы не работает. Эндрю ради выпендрёжа на всё пойдёт. А кому? Официально если, для протокола, то квартирным хозяйкам. А какие подарки, тебя не интересует?
– Давай-давай. Слушаю.
– Итак, классические ковбойские подарки. Шали. Эндрю приобрёл чистую ангору. Красно-чёрную клетку с белым. А Эркин… Сиди крепче, Джонни. Натуральный шёлк, золотой жаккард, модерн, матовое на блестящем. Ты ещё на неё сказал, что слишком аристократична для Бифпита.
– Верно! Чёрт, Фредди, я эту золотую шаль помню. У парня такой вкус?
– Видимо.
– Это же сумасшедшие деньги, Фредди.
– Но парням это было по карману. Призовые, игровые… Для них триста кредиток – не проблема.
– Ну да, конечно. И гранд-дюшес на завтрак.
– И ужин от Дюпона. Это ещё не всё, Джонни. Ты помнишь у Монро баул для рукоделия?
– Да, помню. У сестры такой был. Я чуть было не купил его. Как память. А потом сообразил, что не для кого.
– Угу. Не откладывай покупок, Джонни. Увели баульчик.
– Да?! И кто?
– Эркин. Я ж тебя предупреждал. Сиди крепче.
– Это что же, тоже ей?
– Вообще-то я советовал им купить подарки и хозяйкиным детям. Но до такого…
– Хозяйкам такие подарки не покупают, Фредди.
– Поучи меня, Джонни. Люблю, когда ты мне тайны жизни открываешь. Вот Эркин и психует.
– Понятно. Хотел бы я посмотреть.
– На что?
– На плечи, для которых эта шаль предназначена.
– Не советую шутить с этим. Чувство юмора у Эркина… сильно избирательно.
– Это-то понятно. И думаешь, у неё ребёнок? Девочка?
– Мальчику такой баул ни к чему. Локлан рассказывал, Эркин вокруг баульчика долго ходил, стеснялся покупать. И Эндрю разыграл интерлюдию, якобы он подначил. Но больше всего Локлану понравилось, что они явились за покупками с армейскими рюкзаками. Он им даже фирменные пакеты не успел предложить. Упаковал и всё. Только рот открыл, а они уже покупки в мешки, мешки на плечо и ходу.
– Конспираторы.
– Не так уж глупо, Джонни. Если предположить, что она белая, то поведение Эркина логично… до неправдоподобия.
– Да. Повезло.
– Ей? Безусловно. Такого мужа, как Эркин… можно всю жизнь искать и не найти. И если бы не наш идиотизм с расами… Ладно. Сон я тебе разогнал. Так…
– Ты чего головой завертел?
– Место ищу. Сейчас тебе массажик соорудим и до ленча закатаем. Ага, вон как раз. И ручеёк, и травка, и кустики, чтоб с дороги не увидели.
Джонатан обречённо вздохнул.
Фредди мягко съехал с дороги и остановил грузовик за зарослями. Заглушил мотор.
– Выходим, Джонни. Эй, парни, как вы там? Привал. Джонни, шляпу в кабине оставь.
– Зачем это? – Андрей спрыгнул из кузова и шумно зевнул.
За ним спрыгнул Эркин. Вид у него уже был не такой сонный.
– Ну как, Эркин, подходящее место?
Эркин с улыбкой огляделся и кивнул. Потом наклонился и пощупал траву и землю.
– Для небольшого сойдёт. А где второе согреем?
– На моторе, – сразу решил Фредди. – Эндрю, лезь, достань одеяла.
– Так… – Андрей даже задохнулся, – вчера ещё задумали?! А мне ни слова!
– А зачем? – Эркин деловито расчищал место. – Чтоб ты языком трепал и мне спать не давал?
Андрей сбросил из кузова одеяла. Одно упало к ногам Эркина, а другое на капот грузовика.
– Держите. Развели тайн…
Эркин улыбнулся, а когда Андрей спрыгнул вниз, быстро обнял, ткнувшись лбом в его плечо, и оттолкнул от себя. И так быстро, что никто ничего не заметил, а Андрей не сразу понял.
– Идите к ручью. Или к дороге, – Эркин складывал одеяло вчетверо по всей длине.
– А посмотреть? – Фредди подмигнул Андрею.
– Я к тебе зрителей звал? – не выдержал Эркин. – Пока не уйдёте, не начну.
– Ладно, – сказал Андрей. – Нельзя смотреть, так послушаем. Пошли, Фредди.
Когда они отошли, Эркин повернулся к Джонатану.
– Пожалуйста, сэр. Снимите куртку и сапоги. И пояс. А рубашку расстегните.
– Совсем раздеваться не надо? – попытался пошутить Джонатан. – Уже легче.
– Холодно уже, – спокойно ответил Эркин, аккуратно закатывая рукава ковбойки. – У вас что-нибудь болит, сэр? Или так, лёгкий общий?
– Ничего не болит, – пожал плечами Джонатан, бросая на землю пояс с кобурой.
– Пожалуйста, сэр, ложитесь. Руки вытяните и лбом упритесь.
От кустов донеслись смачное ржание Андрея и укоризненный голос Фредди:
– Тихо ты, не слышно ж ни хрена.
– Ну, я доберусь до него, – мрачно пообещал в пространство Эркин, становясь на колени и берясь за плечи лежащего ничком Джонатана.
Джонатан, не признаваясь в этом самому себе, боялся. И в первый момент вздрогнул. Но тут же почувствовал, понял не разумом, а… кожей, что ли, всем существом, что боли