Ч-чёрт, это меня так от длительного воздержания клинит на зрелище «красивый мужчина стоит передо мной на коленях», или во мне просыпаются какие-то доминантские склонности? И, что интересно, это положение особого отвращения внутри меня не вызывает.
— Почему ящеры спали? Разве они — ночные существа? И откуда ты взял тряпку?
Пока Балдассаро не догадался, какие интересные мысли бродят в моей голове, надо срочно о чём-нибудь заговорить.
— Ящеры спят потому, что Доменике кормит их только перед битвой. А когда у них нет еды — они спят. А для создания тканей есть специальные образы, для каждого вида тканей — свой.
Интересно, Доменике совсем не боится, что ящеры взбунтуются и съедят его самого? И вообще, что заставляет их служить человеку? Нет, мне определённо нужно найти с ними общий язык.
— Балдассаро, скажи, а в Сегретте есть библиотека?
— Конечно. В местном Университас дель Арс одна из лучших библиотек Террины.
— А там есть книги об этих самых образах, о которых ты уже второй раз говоришь?
— Разумеется.
— Отлично. Ты сможешь сделать кое-что для меня? — Можно было и не спрашивать. У Балдассаро такой вид, словно, пошли я его сейчас в амфитеатр за перчаткой — кинулся бы, не раздумывая. И в лицо её бросать бы не стал.[3]— Принеси мне, пожалуйста, несколько таких книг. Какие именно — на твоё усмотрение.
Всё-таки приятно, когда твою просьбу бросаются исполнять с таким радостным видом и так быстро. Одного не понимаю, где он собрался меня искать?
Убедившись, что соглядатай ушёл достаточно далеко, я вернулась к казарме. Каким бы верным и влюблённым ни был Балдассаро, проверять, кому он больше верен: мне или Доменике, было бы глупо. И слишком активно стремиться познакомиться с ящерами — тоже.
Сделав глубокий вдох, я снова шагнула в казарму. Ещё в прошлый раз я заметила одного, лежащего почти у самой двери. Его и буду будить.
Меня хватило на три захода, примерно по минуте каждый. Я трясла ящера, хлопала его по голове, кричала. Даже вызвала со злости небольшой дождик. Всё было бесполезно: ящеры спали мёртвым сном.
Убедившись в бесполезности попыток, я расстроенно побрела в поместье. Перетягивать ящеров на свою сторону, когда армия будет на марше, будет намного сложнее.
[1] Света намекает на легенды о морских жителях, умеющих обращаться в тюленей
[2] Слова Булгаковской Маргариты
[3] Имеется в виду стихотворение Шиллера «Перчатка».
Люди и нелюди
К себе я пошла не сразу — покружила немного по поместью, надеясь найти гардеробную или что-то подобное. Как бы там ни было, оставлять смартфон валяющимся на кровати мне не нравилось. И потом, куда я его дену, когда армия встанет на марш? Не факт, что терринцы уже додумались до карманов, но какие-то поясные мешочки у них должны быть.
Ни в одной из открытых комнат гардеробной не было, а соваться в закрытые я не стала — Доменике говорил, что завербовал нескольких молодых аристократов, скорее всего, это их комнаты.
Злая и проголодавшаяся, я вернулась в комнату. По моим ощущениям, до момента, когда служанка принесёт обед, оставалось не меньше часа. Можно было, конечно, сходить на кухню, но… Я уже поняла, что мышление местных жителей совершенно не отличается от мышления землян в семнадцатом веке. Значит, если я хочу добиться уважения, нужно быть с прислугой снисходительной, но дистанцию сохранять.
Скучая, я лежала на каменном ложе (ковры! найти ещё ковров!), когда в коридоре послышалось жалобное мяуканье. Странно, мне казалось, что местные крылатые коты не утруждают себя столь бесполезными звуками. А обычных котов я тут ни разу и не видела. Мяуканье, однако, становилось всё громче. Я равнодушно перевернулась на другой бок: ну хочется кому-то из крылатых подурачиться, я тут причём?
Мяуканье стихло, и сразу же что-то энергично заскреблось в мою дверь. К счастью, я не успела встать — после пары неудачных царапаний дверь моей комнаты снесло волной энергии. Энергии было столько, что дверь врезалась в стену и переломилась на несколько кусков. Я начала подниматься, заинтригованная личностью буяна, когда тонкий голос — немного мурчащий, немного мяукающий — неуверенно произнёс:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ой. И как я это сделал? Человек, ты не злишься?
На пороге моей комнаты сидел самый необычный котёнок, которого я когда-либо видела. Острая мордочка, большие уши с торчащими из них кисточками и любопытные жёлтые глаза роднили котёнка с Конкистадором, но мой земной мейн-кун щеголял вполне обычной персиковой шубкой. Зверёк же, сидящий на пороге, имел чёрную шерсть, из-под которой на сгибах лап и крыльев проглядывала дымчато-белая. Такое же дымчатое пятно было и на шее, из-за чего казалось, что на котёнке надет чёрный плащ с наглухо надвинутым на мордочку капюшоном.
— Нет. — Я невольно улыбнулась. Котёнок был таким забавным, что злиться на него не получалось совершенно. Подумаешь, посижу какое-то время без двери.
— Это хорошо. Значит, ты не психованная, как все остальные. — Котёнок важно прошествовал в комнату, осмотрелся, и с коротким мявом забрался на кресло. — Старшие коты говорят, что раньше, ещё до переселения, у каждого бенанданти был кот-хранитель. Ты бенанданти?
— Наверное, да.
— Хорошо. Значит, я буду твоим котом-хранителем. И найди мне подушку, пожалуйста, на камне спать холодно и жёстко.
Не успела я возразить или согласиться, как очаровательный наглец уже спал, свернувшись клубочком на моём кресле. Ну а что, должен же у меня, как и у всякой уважающей себя ведьмы, быть собственный чёрный кот! Интересно, у него уже есть какое-то имя? Потому что, если нет, я предложу ему имя Шива.
Котёнок тихонько пискнул и потянулся во сне. Я хотела было его погладить, но передумала: ещё на Земле я старалась не тревожить спящих животных, как бы глупо это не выглядело для некоторых моих знакомых.
Вместо этого я отправилась изучать дверь. Интересно, смогу ли я её починить?
— Какой кошмар!
Когда в моей комнате раздался удивлённый женский голос, мне уже удалось срастить две части из трёх, и сразу после обеда я собиралась приступить к приращиванию третьей. Обернувшись, я поняла, что обед откладывается: поднос, блюда и их содержимое валялись на полу, а служанка стояла над ними и с ужасом смотрела на выломанную дверь.
— На вас напали?
Я хихикнула. Ну да, напали, нагло отобрали кресло и потребовали подушку в качестве выкупа.
— Всё в порядке. Просто один крылатый очень хотел со мной подружиться. Вы ведь сейчас пойдёте за новым обедом? — Служанка кивнула. — Захватите ещё немного отварного мяса для котёнка и, если не трудно, подушку.
— Отварного мяса для котёнка? Подушку для него же? — Дождавшись моего кивка, служанка внезапно завопила. — Да вы что с ума сошли?! Эти ублюдки итак заполонили весь…
— Замолчи. — Малыш завозился во сне, потревоженный громкими звуками, и я почувствовала, что ещё пара слов, и моя способность контролировать себя окончательно испарится. Служанка ненадолго замолчала, но я видела — молчание не будет долгим. Ладно, не понимает по-хорошему, будем вспоминать мировой кинематограф. — Немедленно, слышишь, немедленно, отправляйся на кухню за моим обедом и мясом для моего спутника. И подушку захвати.
Копируя разом всех злобных королев, которых видела в фильмах, я никак не ожидала услышать в ответ ехидное фырканье.
— И что ты мне сделаешь, игрушка Доменике…
Возможно, она говорила ещё что-то — я уже не слышала ничего. Только упруго бьющийся в висках пульс, только еле слышное гудение напряжённого пространства. По стенам вновь побежала изморозь, но теперь мороз атаковал не меня — губы служанки мгновенно посинели и задрожали. Мда, хорошо, что я сохранила какие-то капли самоконтроля. Но надо прекращать — сейчас я не трачу энергию, а тяну её из окружающего пространства и, честно говоря, это ощущение силы опьяняет. Ещё немного, и останавливать холод придётся Доменике — сама я не справлюсь.