женщины. Уши Анны вспыхивают от стыда.
Когда он только успел?!
-- К-кобель… -- шепчет девушка и делает новый глоток.
Коктейль придает храбрости, и Анна остается. Она недоверчиво прислушивается. Неужели он настолько хорош? Это Гриша-то? Щуплый, неуверенный мальчишка, который и бриться-то еще не начал? Быть не может!
Очередной оргазмический стон заставляет Анну усомниться. Новый глоток коктейля делает тело невыносимо горячим.
Рука сама собой тянется к трусикам…
Анна одергивает себя. Что за грязные мысли? Как она может представлять себя на месте этой стонущей девки?
Не бывать этому!
Анна со всей дури пинает двери спальни. К счастью, попадает в закрытую створку. Стоны резко обрываются.
Опомнившись, девушка убегает сломя голову. Дверь в спальню патриарха открывается, наружу высовывается лохматая голова.
Тревожный девичий голос спрашивает:
-- Что-то случилось?
Кроули оглядывает пустую гостиную и пожимает плечами:
-- Чертовщина какая-то…
***
Как напиться в кабаке, если у тебя нет ни копейки, но ты дворянин? Проще простого!
Ты говоришь бармену, что оставил кошелек в другом пиджаке, и показываешь перстень с печатью патриарха рода. Бармен простолюдин, он понятия не имеет, что это за род, богатый он или нищий. Но он видит твой дорогой костюм и надеется на первое.
Он открывает счет на твое имя, который позже направит в отель, наливает тебе, а потом по твоей просьбе и остальным посетителям. Пьянчужки одобрительно голосят. К тебе подсаживаются две девицы в коротких блестящих платьях.
Кокетки улыбаются, благодарят за выпивку. Музыканты дают жару, и девицы спрашивают, умеешь ли ты танцевать.
Ты усмехаешься и говоришь, что не танцевал уже лет сто.
Их горячие гибкие тела прижимаются к твоей спине, бедрам. Они трутся о тебя, мурлычат, как кошки по весне. Когда вы подходите к отелю, когда нимфы видят, что это за отель, они ластятся еще больше.
Ты уже предвкушаешь очередную сладкую ночь, пока дорогу тебе не преграждает какая-то моль в спортивном пиджаке.
Он всплескивает руками, как при виде старого друга:
-- Вот это встреча, Григорий Иванович! Мы же с парнями только недавно навещали твою могилу!
У него странный тягучий голос. Седые волосы, длинные уши с серьгами, сплошь белые глаза с маленькими черными точками и темно-серая кожа.
Дроу.
Нимфы в твоих объятиях чуют неладное и пятятся. Сзади раздается нечеловеческий рычащий бас:
-- Правильно, девочки, здесь есть мужчины и лучше!
У второго острые уши в металлических кольцах, челюсть, которой можно забивать гвозди, клыки оттопыривают нижнюю губу, а маленькие глазки утоплены под массивными бровями.
Свет фонарей может обманывать, но, кажется, что и кожа у этой моли зеленоватая. Память юного Гоголя подсказывает, что это полуорк.
Двухметровый, в кожаной куртке и с кулаками размером с твою голову. И это всего лишь полу-орк.
Девушки теряются, и эта горилла с наглой ухмылкой тянет свои лапы к их талиям.
Думаю, теперь можно понять мое состояние и простить мне небольшую вспышку.
Тень полуорка взрывается фонтаном чернильных жгутов. Они обвивают его вытянутые руки. Небольшое усилие, стоящее мне пятой части всей маны, и мускулистые конечности выгибаются кривой волной.
Хруст сломанных костей тут же заглушает вопль боли.
Прохожие тотчас меняют траекторию и переходят на другую сторону улицы.
Дроу в спортивном пиджаке сочувственно прикусывает кулак.
-- Это… это че такое?! -- его голос дрожит. -- Т-ты бешенство подцепил что ли, Гоголь? Так я быстро тебя вылечу!
Он вскидывают руку. Ладонь загорается синим светом. Ни печатей, ни конструктов, ни узлов. Заклинание "Стрела маны". Самое грубое использование маны, которое только можно представить.
Зеленокожий скулит. Это напрягает дроу. Он пытается отступить, чтобы разорвать дистанцию между нами еще больше. Дергает ногами, рычит, но не может сделать и шага.
Он опускает глаза. Они округляются, как белые бильярдные шары. Похоже, юный Гоголь любил бильярд.
Дроу верещит:
-- Убери их! Убери! Черт, я не шучу! Я тебя продырявлю, если ты не уберешь их!
Теневые жгуты стискивают ноги темного эльфа, не позволяя сделать и шага. Вопреки угрозам он направляет Стрелу маны на них.
-- Эй, -- я машу рукой, -- не зли их! Я пока плохо их кон…
Ладонь дроу взрывается синим светом. Тьма, разинув пасть, буквально проглатывает чужое заклинание. Забурлив, словно от несварения, она выстреливает одним из своих жгутов.
Голень эльфа с хрустом складывается пополам.
Я ковыряюсь в заложенном ухе: сначала полуорк-неженка, теперь этот бедняга верещит, как свинья на убое.
Попутно делаю мысленную зарубку: когда будет свободное время, прошерстить гримуар на предмет всех свойств его Таинства. Я даже не догадывался про эффект поглощения и перенаправления чужой энергии. Вдруг меня ждут еще приятные сюрпризы?
Мои нимфы, завернутые в коротенькие шубки, дрожат, жмутся друг к другу, как маленькие зверьки. Но не от холода.
Похоже, ночь испорчена бесповоротно.
Дроу, растянувшись на тротуаре, скулит и хнычит. Я присаживаюсь напротив.
-- Будь мужчиной, -- говорю, -- возьми себя в руки.
-- Пошел к черту! -- выплевывает побледневший парень. -- Ты мне ногу сломал, козел! У-у-уй…
-- Сломаю и вторую, если не дашь кошель.
В подтверждение словам из моей тени вырастают чернильные жгуты. Дроу пытается отползти, но заходится в новом приступе боли.
Моля о пощаде, парень расстается с кожаным бумажником. Вытащив все купюры, я возвращаюсь к своим несостоявшимся любовницам.
-- Найдите себе извозчика.
Девицы забирают деньги, блеют что-то в благодарность и уносятся куда-то в переулок.
-- Тебе конец, урод!
Я поворачиваюсь к полуорку. Сидит на коленях, руки висят плетьми. По зеленой физиономии, которой можно пугать убийц и насильников, текут слезы боли.
-- Мейфей кончит тебя! -- скулит он. -- Только попадись ей, и она закопает тебя обратно!
-- Значит, -- говорю я, -- в первый раз тоже эта Мейфей меня закопала?
Зеленокожий хлопает влажными глазами.
-- Ты о чем ваще? Ты же сам эту подставу устроил, чтобы от долгов сбежать!
Я задумчиво почесываю щетинистый подбородок. Прошлое юного Гоголя становится все любопытнее и любопытнее.
Вторая шестерка загадочной Мейфей подползает к одной из железных карет. Броский малиновый цвет, память подсказывает марку -- Лада.
Темному эльфу в его состоянии стоит больших сил открыть заднюю дверь. Я принимаю приглашение и отпихиваю скулящую моль ногой.
-- Не стоило, -- одариваю благодарной улыбкой, но садиться не спешу.
"Царьградъ" стоит в конце квартала. Вход охраняют два дуболома в черных костюмах. Они напряжены и неотрывно следят за мной.
Интересно, они там нужны, чтобы